С другой стороны, зачем ему это? Это мой вызванный лекарствами лихорадочный сон. Зачем ему скрывать свою потребность во мне?

Даже когда я думаю об этом, мой разум борется сам с собой, говоря мне, что здесь что-то не так, но я качаю головой и снова умоляю, желая поддаться ощущениям.

— Пожалуйста, прикоснись ко мне, Сол.

Его глаза цвета полуночи обжигают мою кожу, когда он смотрит на меня так жадно, что я извиваюсь под кончиками пальцев в ожидании того крещендо, которое остается невыносимо недосягаемым.

Его теплая рука касается моей щеки, и я наклоняюсь навстречу прикосновению, как кошка во время течки. Когда я это делаю, он садится, костяшки пальцев все еще касаются моей кожи, пока он внезапно не останавливается.

— Ты опять приняла это дерьмо? — ворчит он и хватает бутылочку с лекарством с прикроватного столика. — После того, как ты потеряла сознание в прошлый раз?

— Откуда... Ты об этом знаешь? — спрашиваю я, сбитая с толку. Но, конечно, он бы знал. Я знаю, и это все, что может дать состояние моего сна.

— Почему? — Его голос требователен. Если бы не нежность, с которой он гладит меня по щеке, я бы испугалась его тона.

— Я потеряла свое лекарство.

— Потеряла его?

— Да. — Я смущенно морщусь, растерянная тем, что не могу вспомнить, куда положила упаковку с таблетками. — Но я не хочу возвращаться туда снова.

— Куда?

— В палату. Я не могу снова сойти с ума.

Понимание сражается покровительственной озабоченностью, морщащей его лоб. Он кивает и кладет таблетки в карман.

— Хватит об этом, Скарлетт. Я найду тебе другое лекарство, прежде чем ты начнешь принимать старые. Я позабочусь о тебе.

— С-спасибо тебе, — стону я, когда мои целеустремленные пальцы находят очень чувствительное местечко. — Пожалуйста, Сол...

Он поворачивается, чтобы лучше меня видеть, но его пальцы не отрываются от моей щеки. Я вижу, как другой рукой он хватает свой член через штаны, но не поглаживает, как будто ему приходится сдерживать собственное высвобождение.

— Я не буду прикасаться к тебе так, как ты хочешь, но покажи мне, как ты доставляешь себе удовольствие, и скажи, как тебе это нравится.

— Я… Я никогда. — Его глаза вспыхивают. — Я имею в виду, я знаю, как сделать это сама, но я никогда… перед кем-то… или с кем-нибудь.

Костяшки его пальцев скользят по линии моего подбородка и вниз по шее, пока не достигают ключицы, открытой моей мешковатой футболкой.

— У тебя никогда раньше ни с кем не было? Даже до этого года?

Формулировка вопроса странная, но когда я качаю головой «нет», его левый глаз цвета полуночи смотрит на меня сверху вниз, вызывая восхитительную дрожь во всем теле. Я ложусь на спину и беспричинно раздвигаю ноги, чтобы он мог видеть. Мне нравится, как он поднимает бровь и рычит, когда задает свой следующий вопрос.

— Когда ты трахаешь себя пальцами, ma belle muse, о ком ты думаешь?

— О тебе, — шепчу я сквозь тихую песню, играющую на повторе. — О моем демоне музыки. О твоей музыке.

— Ах... Думай обо мне, моя дорогая. Прикоснись к себе. Погладь этими тонкими пальчиками свой прелестный клитор и подумай о музыке, которую мы однажды создадим вместе.

Я стону от его слов, подчиняясь ему, и мои пальцы яростно работают.

— Хорошо. Теперь прекрати.. — я протестующе хнычу, но слушаю его команду. — Массируй свои соски влажной рукой, пока они не станут розовыми для меня. Отсюда я вижу, как из твоей киски течет. Погрузи палец глубоко внутрь и почувствуй, как сильно я тебе нужен.

Я поднимаю рубашку и смачиваю соски своей влагой, в то время как другая моя рука двумя пальцами входит в мое влагалище. Его голодный взгляд расширяется, а пальцы продолжают поглаживать чувствительную кожу моей ключицы, никогда не заходя за растянутый воротник футболки. Рука на его одетом члене сердито растягивается, прежде чем снова сжать себя в кулак через штаны.

— Пожалуйста, Сол. Прикоснись ко мне. Мне нужно чувствовать тебя.

— Нет, — наконец говорит он. — Я хочу слышать, как этот милый голос говорит мне, что тебе нравится, пока ты не кончишь.

Я так возбуждена и начинаю беспокоиться, что лекарство заглушит мой оргазм, как это было в прошлом. Мне продолжает казаться, что он уплывает, и если я потеряю его, пока эта потребность все еще движет мной, я, черт возьми, закричу.

— Это проходит. Пожалуйста, Сол.

— Я пока не могу прикоснуться к тебе, но мне нравится слышать, как ты умоляешь, прекрасная муза.

Я стону и закрываю глаза, теряясь в тумане. Кто эта женщина, которая умоляет своего призрака доставить ей удовольствие? По крайней мере, он, кажется, не возражает, хотя и не делает никаких попыток выслушать меня.

Это потому, что он ненастоящий. Он галлюцинация.

О боже… я снова схожу с ума?

У меня сжимается горло, и мне требуется секунда, чтобы осознать, что Сол обхватывает мою шею. Я должна была бы волноваться, но его прикосновения успокаивают меня, особенно когда беспокойство смягчается в его глазах.

— Ты не сумасшедшая, Скарлетт.

Я сказала это вслух?

— Тебе просто дали неправильный препарат, который ты больше никогда не будешь принимать. Ты понимаешь? Это вредно для тебя.

— О-окей.

Его пальцы были нежны, прежде чем покинуть мою шею и поиграть с завитком волос.

— Закрой глаза. Отдайся темноте. Позволь моему голосу направлять, пока ты не кончишь.

Я снова закрываю глаза, и волна изнеможения захлестывает меня, как будто наркотик наконец-то начинает действовать. Моя потребность кончить по-прежнему непреодолима, но еще никогда я не чувствовала себя такой недосягаемой.

— Я… не могу, — стону я и убираю руку, перекатываясь на бок, чувствуя себя глупо из-за слез, щиплющих глаза. Одна вырывается и падает мне на лицо, но он быстро ловит ее указательным пальцем. — Мне нужно кончить, но я не могу, Сол. Пожалуйста, ты должен помочь мне кончить.

Голод и нерешительность искажают незащищенную половину лица моего призрака. В конечном итоге он тяжело сглатывает, и его голос становится грубым, когда он заговаривает.

— Тебе нужна моя помощь? — когда я киваю, он рычит. — Черт, ладно. Я никогда не смог бы отказать тебе, моя маленькая муза.

Кровать прогибается, когда он втискивается позади меня на двойной матрас. Его запах — виски, сахар и кожа, как «Сазерак» в баре — окутывает меня, когда его рука скользит под моей шеей и прижимает меня ближе, чтобы я прижалась спиной к его груди.

Мой разум вял, поскольку снотворное действует через мой организм. Его теплое дыхание шевелит крошечные волоски у меня на затылке, и я дрожу. Губы касаются чувствительной кожи, вырывая стон из глубины моей души, смешанный с разочарованием в моих уставших конечностях и болью между бедер.

— Закрой глаза, Скарлетт.

Я быстро моргаю, даже не осознавая, что они все еще открыты. Мои веки, наконец, закрываются, как он приказывает. Кончики его пальцев легко скользят вниз по моей руке, пока его крепкая ладонь не сжимает мою, накрывая таким образом, что ни одна часть его руки фактически не касается остального моего тела. Он начинает мастерски управлять моим телом, как дирижер в своей собственной симфонии, и ведет мои руки туда, где они мне нужны.

Под его руководством и кончиками пальцев я провожу по своему намокшему от возбуждения соску одной рукой. С другой стороны, мой новый проводник ведет нас обратно к моей киске, и мы проникаем под подол моих трусиков.

Когда я чувствую свое собственное желание, мой призрак проклинает меня сзади, и я сжимаю свою грудь почти до боли. Мои бедра прижимаются к твердой длине, клеймящей мою задницу, и я жалею, что не могу почувствовать его изнутри. Наши пальцы находят мой клитор на верхушке моих ног, и Сол использует давление своего пальца, чтобы поработать над нежным бутоном.

— Сол, да, — стону я, когда он заставляет пульсировать мой палец, словно сердцебиение. — Еще.