Прощупываю живот, господи, вспомнить бы ещё что там искать-то надо! Но и так чувствуется, что он слишком плотный, и когда пальпирую вокруг пупка, Ригондо охает, хватаясь за мою руку, и сгибается напополам. Ну всё ясно, осталось ещё только заглянуть в рот королю, чисто для того, чтобы подтвердить диагноз.

Спасибо, уважаемая Мария Филипповна, за то, что когда вся группа ушла на карантин, а я притащилась на занятия, как дура, потому что не прочла сообщение в чате, Вы меня заставили разбирать новую тему! Как же я тогда Вас ненавидела! Обидно было, девчонки дома сны досматривают или сериалы, или вообще, какой-нибудь фигнёй занимаются, а я токсикологией! Да ещё и реферат по классификации ядов и симптоматике заставили написать! Конечно, когда однокурсники явились через две недели, я была ассом в диагностике отравлений, ещё и тему объяснять им заставили! Я люблю Вас, Мария Филипповна! Цены Вам нет!

— Всё, всё, прости, Ригондо, ещё только проверю дёсны и оставлю в покое, — он бледный, весь в бисеринках испарины, при помощи жены снова усаживается, теперь хватаясь за голову. Поворачиваю лицом к окну, он жмурится от рези в глазах, я отгибаю губу, а там картина маслом: лилово-серая кайма по краю дёсен, что и требовалось доказать!

И где он отравился? Вернее, травится медленно, но верно.

Зову королеву,

— Дадим Величеству покой, надо поговорить, — она кивает. Ухожу из спальни, но из распахнутой двери наблюдаю, как Валерия бережно надевает на супруга свежую спальную рубашку, взбивает подушку и аккуратно опускает могучее ослабшее тело на постель, целует колючую щёку,

— Отдохни, любимый, я скоро, — и выходит следом за мной.

Мне невероятно симпатична эта пара, я уже полюбила их с первого взгляда, в одном находя родные черты, в другой, чувствуя искреннюю заботу и любовь к первому. Безумно хочется расспросить, как она — молоденькая девочка сумела влюбиться в почти сорокалетнего вдовца, а ведь ему и было примерно столько, когда она стала его женой, но это сейчас не главное. Скорее всего, её и не спросили, когда замуж выдавали, полюбила потом. Главное,

— Из чего вы едите?

— Из тарелок, — недоумевает королева. Уточняю,

— Посуда у вас из чего? — она немного теряется, потом начинает перечислять,

— Глина, обожжённая тонкая белая глина… — перебиваю,

— Фарфор. Ещё из чего?

— Деревянные подносы, ложки серебряные, сосуды из меди, глины и стекла… — немного притормаживает, а потом, ах, да! Гонди привезли совершенно удивительные столовые приборы, он ест теперь только из них!

— Сюда, немедленно! Все до единого! — командую, как настоящая богиня, и пусть только ослушаются, пусть только позабудут, хоть что-нибудь, уж, я им покажу!

Королева в испуге от моего повелительного тона, скорей хватается за серебряный колокольчик, стоящий неподалёку на столе, и принимается трезвонить, как на пожар.

На звон прибегает слуга, пытается пасть ниц при виде меня, останавливаю,

— Исполняй распоряжение королевы! — он вытягивается по струнке,

— Столовый сервиз Его Величества сюда немедленно, полностью! — приказывает Валерия, проникшись важностью момента.

Ждём. Королева молчит, не решаясь лезть с расспросами, а мне необходимо подтверждение догадки, прежде чем заявить вслух о покушении на короля.

Через какие-то пять минут, трое слуг друг за дружкой вносят по частям металлический сервиз небывалой красоты. Выставляют всё на стол посередине королевской гостиной и чинно удаляются в глубоком поклоне.

Большие и малые блюда с ажурным краем, пузатые соусницы и молочники с витыми ручками, разрисованные гравировкой по кайме, передающие символику фамильного герба Гаурелли, а я уж нагляделась на него вволю, знаю, что это именно он. Элегантные кубки на любой размер, как матрёшка, на тонких ножках, двуручные чаши и ендовы в виде раковин, тонкие изящные ложечки… красота.

Серовато-белый металл, на первый взгляд благородное мутно-матовое серебро. Беру ложку, сгибаю ручку, поддаётся. Никогда не видела изделий из свинца, но это всё-таки он.

— Откуда такая красотища? — кто по неразумению или хитрому умыслу устроил главе государства сатурнизм?

— Из Астурции, — хлопает глазами королева.

— Откуда? — мне Турция показалось.

— Подарок Югонда короля Астурции, — поясняет. Значит, послышалось.

— Угу, — и что дальше? Обвинить соседа в покушении, устроить им тут локальную войну? Не пойдёт, — в общем так, сервиз убрать! Пусть хранится, как дорогой подарок, но не стоит из него есть. Куда-нибудь под стекло поставьте и всё! Короля кормить только из деревянной посуды! — где они её возьмут, не моё дело, пусть вручную хоть всем дворцом вырезают срочно, — тарелки, миски, ложки, кружки, всё из дерева, ошкурить и не расписывать ничем, не лакировать, чем натуральней, тем лучше.

Можно, конечно и фарфор разрешить, и серебро тем более, но так спокойней, чем уже выбор, тем меньше шансов подсунуть ещё какой-нибудь отравы.

— Поняла, — кивает по-деловому моя визави, боясь упустить, хоть что-то, — а панацея есть?

— Так-то есть, — да только, как я вам её добуду, это ж надо через портал лезть, скоро не получится, — но мы пока сделаем вот что: сожгите чистое полено, растолките получившийся уголь и давайте мужу натощак по столовой ложке три раза в день, запивая водой. Кормите полусырой печенью и поите молоком, только не вместе, конечно! Цитрусы бы ещё неплохо, — видела в нашем саду маленькие лимончики на ветках, так что найдут источник витамина С для короля.

— Померанцы подойдут? — кажется, это что-то типа мандаринов,

— Подойдут! — как ей объяснить, чего я хочу? Вот она, проблема: иной круг понятий! Честно говоря, пациенту нашему сейчас бы унитиола шарахнуть, да ноотропов покапать, оживили бы быстренько, но будем обходиться подручными средствами. Я ещё в сундуке Жюстин покопаюсь, может, что-то полезное найду, — а на сегодня всё! Мне пора, — представляю, что там Костя себе надумал. Не помчался бы на поиски!

Валерия бухается в ноги,

— Не покидай, Великодушная, как же мы без тебя?!

— Я ж сказала, на сегодня, — поднимаю её с ковра, — завтра приду снова. Расскажешь, как исполнила мои назначения. И вот ещё что, — меня мучает вполне резонный вопрос, — сервиз большой, почему только король им пользовался? — Валерия теряется, обдумывая, потом изрекает как бы само собой,

— Дар сопровождался напутствием «Лично для Его Величества»!

— Оригинальненько, — ничего не скажешь, сосед решил отравить соседа и даже не скрывает. Полная чушь! Надо это обдумать. А сейчас пора восвояси, — организуй мне карету до… — хотелось бы до дома, но нельзя, — Храма. Завтра, на том же месте в то же время встретимся.

— Слушаюсь, Наидобрейшая, всё будет исполнено!

— И ещё, мне нужна накидка, чтобы скрыть лицо, я пока не хочу менять облик, и узнанной всеми тоже не собираюсь быть…

Карета королевы везёт меня назад, откуда забрали. Я сижу и трясусь, как осиновый листок, это отходняк. Неужели они меня не раскусили? Поверили? Ну, король-то понятно, если у него в глазах двоится, и всё болит, он сейчас и чёрта за красавицу примет, но королева? Видимо, наболело, хорошо хоть мы без свидетелей обошлись. О-ой, мамочки, во что я влезла! А, если Ригондо этой ночью помрёт? Они ж меня из-под земли выроют и на костре сожгут! Точно!!!

Вскорости оказываюсь на площади перед Храмом Пантеона. Её Величество сама хотела сопровождать или хотя бы кого-то из своей свиты откомандировать, еле отбилась. Зато теперь, возница под моим тяжёлым взглядом споро разворачивает лошадей в сторону дворца, а я, утонув в королевской накидке, хорошо хоть тёмная нашлась, а то ведь хотела алую вручить, забегаю по ступеням в здание. Едва мой экипаж исчезает из вида, отправляюсь искать путь домой. Спросить бы, конечно, да как теперь? Вместо того, чтобы указать дорогу, народ начнёт валиться под ноги. А в Храм так и не попала, Дадиан не увидела. Ну да ладно, завтра приду пораньше и разгляжу, сейчас выйти бы на нужную улицу.