— Выбор!

— Чего? — никакой конкретики. А она поясняет,

— Тебе придётся сделать выбор! Не знаю между чем или кем, поступиться принципами или пожертвовать любовью, отказаться от одного человека ради другого, деньги или слава, мудрость или красота, да мало ли вопросов ставит перед нами судьба. Но выбор — это самое трудное.

— Почему?

— Всегда есть опасность совершить непоправимую ошибку. Особенно тому, кто управляет судьбами других!

— Так это не про меня! — чего-то ведьма напутала, — я и собственной-то не очень управляю. Но она гнёт своё,

— Как знать, как знать…

Вот и погадали…

— Берти, что нас ждёт завтра? — мы наконец-то пересеклись в единственном скрытом от посторонних глаз месте — постели.

Спальню хозяйка нам выделила особенную. С большой кроватью и толстым ковром на полу. Всё бы ничего, но так необычно лежать на матрасе, который набит сеном, а под головой подушка из душистых трав. Да и ковёр — не ковёр, а высохшие и умело сплетённые пышные пряди длинных шелковистых растений. Ступив на него босыми ногами, сразу чувствуешь, как уходит напряжение, а тело наполняется лёгкостью.

Зато постель — ловушка усталого путника, как упал, вставать не хочется. Подушка точно с сонными травами, поэтому Костик едва её коснулся, еле шевеля языком, ответил,

— Всё завтра, любимая, всё завтра узнаешь… — и вырубился, а я за ним следом… Всё завтра…

— Та-ань, вставай, пора… — просыпаться не хочется. Боязно. Не знаю, что готовит нам новый день, волнение просыпается вместе с организмом, а душу неприятно холодит неизвестность. Отсиживаться в окопах Костик не собирается, а я сама напросилась с ним.

Жалею ли? Ничуть, но тревоги это не умаляет… Ещё и Жюстин со своим прорицанием. Выбор… Да у меня всё время выбор: медучилище или педучилище? Что важнее зимой: тёплое пальто или дрова? Остаться ждать дома или потащиться за любимым в иной мир? Пожалуй, с последним вопросом проще всего, я даже не задумывалась, когда напросилась, тут выбора не было, как сказала бы Никитична: без вариантов. Хотя вариант отсидеться в логове ведьмы накануне был озвучен, но это не про меня.

Значит, отбрасываю страхи и сомнения, выбор где-то там впереди, а сейчас только вперёд. Завтрак проходит в нервическом молчании, принсипале и любимый подкрепляются остатками вчерашней чудо-каши, а у меня кусок в горло не лезет. Сжевала несколько ломтиков козьего сыра да запила парой глотков очередного травяного чая от Жюстин. Ведьма пообещала, что бодрости он даст на весь день, и она нам понадобится…

Покончив с трапезой, мужчины выбираются на свежий воздух, Жакопо зовёт за собой хозяйку, а я, так и не допив чай, плетусь за компанию.

Утреннее солнышко ещё не палит, но уже понемногу пригревает, и ночная прохлада приятно контрастирует на коже с прикосновениями его лучей. Я подставляю лицо, всё-таки, непривычно, ещё вчера была зима, я не успела насладиться теплом и летом.

Но наш суровый опытный командир заставляет всех мобилизоваться,

— Жюстин, повозку с лошадью отдашь им, подготовь не портящегося провианта в дорогу, одежонку понезаметней и давай уже займись тем, что умеешь лучше всего.

— Хотите оставить мне взамен Орго? — чувствую, что хозяйке жалковато расставаться с собственностью, но Жакопо к возражениям не привык,

— Нет, Орго нужен мне самому! — углядев печаль в глазах ведьмы, он всё же снисходит до утешения, — подождёшь немного, и я пригоню новую лошадку. Тебе пока ехать некуда, а им, — кивает в нашу сторону, — сейчас важнее, каждый день на счету.

После это мы все как-то собираемся, Жюстин смиряется с конфискацией, но всё-таки добавляет уже нам,

— Колетт — такая умница, берегите её.

— Всё, всё, хватит стонов, пора! — принсипале заворачивает нас обратно в подземелье, а Костю забирает с собой, — пошли, сынок, поможешь с повозкой.

Жюстин оставляет меня на кухне допивать брошенный чай,

— Подожди, я сейчас, — а сама отправляется в лабораторию.

Возвращается оттуда с красивой фигурной бутылью, я бы подумала, что в ней какое-нибудь дорогое коллекционное вино, но ведьма отрезвляет,

— Это старящий отвар, — вынимает пробку, — смотри, видишь она полая?

— Вижу, — мне плохо! Сейчас превратит в старуху. Я, конечно, опасалась, что в жабу или крысу, но старухой в двадцать пять тоже как-то становиться не с руки. Жюстин, не замечая мандража с моей стороны, продолжает,

— Одна пробка — одна доза, наполняешь её до краёв и выпиваешь — твоя суточная норма. С таким бараньим весом достаточно, а Косте две пробки будешь давать, такому жеребцу одной явно не хватит, — я слушаю и не слушаю, страшно, и пить это зелье вовсе не хочется,

— Вы нас решили уморить раньше времени, чтобы мы умерли сами от старости? — Жюстин хотела ещё что-то добавить, но тут же осекается,

— Во дурёха! — потом спохватывается, — прости, богиня! Это ж временный состариватель, утром выпиваешь, к вечеру он полностью вымывается, снова становишься прежней. Если надо, снова пробку принимаешь и опять состаришься.

— Я очень постарею? — не представляю, как Костику покажусь в таком виде.

— С одной дозы вдвое. Сколько тебе сейчас? Двадцать? — спасибо за комплимент,

— Двадцать пять…

— Значит, будет пятьдесят, не совсем рухлядь, — утешила. Нацедила пробку и подаёт, — пей, не бойся, всё рассчитано.

— Как в аптеке, — добавляю, беру и, остановив дыхание, залпом выпиваю. По вкусу непонятное варево, даже не буду спрашивать, чего туда накидано, а то если скажет, что мышиные хвостики и дерьмо сверчка, похвастаюсь завтраком прямо на кухне.

Прислушиваюсь к телу, оно пока молчит, но минуты через три начинается странный прилив, ощущение жара и иголок по коже, становится трудно дышать, пробивает испарина, и я уже готова распрощаться с молодой жизнью, но так и не скончавшись, возвращаюсь в нормальное состояние.

Ну, как нормальное, тело прёт, как на дрожжах, свободная футболка уже в обтяжку, джинсы трещат по швам, а пуговка на поясе отстреливает куда-то в угол кухни. Потом появляется неприятная тяжесть в пояснице — видимо с годами я приобрету радикулит.

— Милости прошу в зрелость, Таня! Можешь поглядеть на себя, зеркало в гостиной, — Жюстин по-видимому результатом удовлетворена.

— Мне бы ещё штаны побольше, — голос вроде слегка погрубел.

— Не штаны, а платье, согласно возрасту и традициям, — поправляет, — пошли…

М-да, не готова я оказывается встретится с собой полувековой. Из отражения на меня смотрит тётка не первой свежести с поведённым лицом, припухшими веками, начинающими обвисать щеками и подбородком и, появляющимися морщинами вокруг глаз и на шее. Фигура тоже далека от совершенства, хоть и платье мне выделили не в обтяг. Бомбой я, конечно, не стала, но на пятидесятый размер точно разрослась и, по всей вероятности, останавливаться на достигнутом не собираюсь. Лёгкости в теле, которой я раньше не замечала, стало сразу не хватать. Если не погибну в этой авантюре, надо хоть спортом заняться и прекратить жрать сосиски с картошкой, а то вот моё светлое будущее. Главное,

— Почему, спина-то болит?

— Потому, что это нормально, когда что-нибудь болит в пятьдесят, — поясняет ведьма, — состариватель не только внешность меняет, всё полностью. А, как ты хотела? Скакать молодой козочкой с таким лицом? Тебя ж вмиг вычислят! — но мне сразу другое на ум приходит,

— Костя меня бросит! Как увидит сейчас, так и бросит! — Жюстин покатывается,

— Это ещё неизвестно кто кого бросит, посмотрим, каким он орлом станет с двух пробок!..

— Платье, вообще, какая-то порнография! Сроду бы такого себе не купила даже в пятьдесят.

— Не о том думаешь, девочка, — да уж, девочка, — слушай внимательно инструкцию по применению этого средства.

— Вся внимание, — с этим состаривателем лучше не шутить, сосредотачиваюсь, чтобы всё запомнить.

— Действие отвара полсуток, утром приняли и в путь. Как засмеркалось, ищите поскорее ночлег, какой-нибудь постоялый двор или гостевой дом, ужинать успевайте и сразу в апартаменты, чтобы преображения никто не увидел. Ночь спокойно спите, утром снова принимаете и выходите уже в старческом облике. Имей в виду, сила зелья тает с каждым днём на час, сегодня оно свежее, всю ночь варила, самое долгое, дня два-три на дорогу до столицы вам хватит, а в бутыли ещё останется, но дней через десять можешь смело вылить остатки, вся сила пропадёт, — Жюстин ещё что-то поясняет, но я не слушаю, потому что слышу знакомые шаги по гулкой галерее, очень знакомые! Спрятаться бы куда-нибудь, жаль сквозь стену не просочиться, и невидимой не стать! Вот вам и ведьма, придумала бы лучше какую-нибудь настойку-невидимку, глотнул и нет тебя, а то состариватель! Не нахожу ничего умнее, чем забиться в угол кухни спиной ко входу.