Пока я тут ещё чего-нибудь не налажала, надо отправляться в дорогу.

Мы с любимым, всё-таки, немного опасаясь глядеть друг на друга, сидим в повозке, готовые двинуться навстречу неизвестности, а около Жюстининой землянки весёлая парочка, не стыдящаяся прихлопывать друг дружку по задницам и прищипывать за мягкие места, ждёт не дождётся, пока мы свалим.

— Вы там не сильно заигрывайтесь! — кряхтит рядом Костя, — время не ждёт, — даже не знаю, оправдывает ли цель средства, только бы он не помер в пути. Я хоть и медсестра, но кроме ведьминых снадобий ничего путного с собой нет. Но в конце концов, восемьдесят не приговор, некоторые звёзды в нашем дурном мире умудряются в таком возрасте вступить в брак по сто пятому разу. Слабое, конечно, утешение.

— Будь спок, сынок, — вот ехидна, кто теперь кому сынок, это ещё вопрос, — я своё дело туго знаю, — и недавний слепоглухонемой старик, крепко приобняв помолодевшую хозяйку, опускает ладонь на её арбузную грудь. Жюстин рдеет, как маков цвет и не убирает нахальную лапу. А кто бы убрал, когда она принадлежит такому сногсшибательному мужчине!

— Развратники! — ворчу себе под нос, но Костик уже, что-то крикнул Колетт, и та тронула повозку.

— Да ладно, пусть развлекутся немного, — мой милый незлобив и независтлив, — может, больше и не выпадет случая.

— Берти? — мы ещё никак не можем свыкнуться с новым обличьем, особенно я. Мне кажется, Костику проще даётся смириться с действительностью, но и он не таращится на мою красоту, наоборот, внимательно правит лошадкой, выводя её на лесную дорогу, — ты этому старому козлу веришь?

— Не такой уж он и старый на данный момент, — усмехается в седую бороду.

— Но, что козёл, не отрицаешь?

— Да сейчас, точно, козлик или жеребчик! — восхищение в голосе, — так и крутится вокруг Жюстин. Но поверь, не предатель и не выживший из ума старый ловелас, я слишком давно с ним знаком, он не из таких.

— А эта его агентесса под маской лесной ведьмы? В ней уверен?

— Если Джакопо уверен, то и я спокоен, она тоже своя, бывала в доме, когда я жил там, правда, не догадывался, что между принисипале и подчинённой не только деловые отношения.

— Берти, ты знаешь, что Жюстин теоретически может создать иллюзора? — я в отличие от Костика, никому не доверяю.

— Нет, — отвечает спокойно, — я об этом не думал. Зачем ей?

— А тому, кто создал, зачем? Вообще, можешь прояснить, каких чудес и подвохов ждать в вашем мире?

— Чудес? — он явно растерян, подумав недолго, выдаёт совершенно не тот ответ, которого жду, — никаких. Это в вашем мире сплошные подвохи и чудеса, а в Абекуре всё просто.

— Это, какие же у нас чудеса-то?

— Да вот хотя бы волшебная палка, которой меня коснулся страж в супермаркете! Я ведь не от удара упал, как подкошенный, поверь, никаким ударом так поразить невозможно, только волшебством! — он ещё и уверяет меня, — а то, как ты просто проколов кожу, способна снять боль? А коммуникатор? Эх, сюда бы нам таких коммуникаторов, столько проблем бы решилось! — размечтался, — а чудо-повозки без лошадей!

— Да это не волшебство, наука. Ничего сверхъестественного, — только, как его убедить, когда заладил,

— А телевизор? Мультики! — вот чего ему жальче всего, особенно смешно видеть несоответствие: старик и мультики! — а здесь у нас всё просто! Ничего интересного…

— А маги? Расскажи о них! — вот я о каких чудесах.

— Маги — это закрытая тема, мало что известно. Особая каста, никого к себе не принимают, передают тайны по наследству. В обществе не бывают.

— Почему?

— Так врать не могут, иначе их изгоняют свои же. В таком случае, чтобы не врать, лучше никому не показываться.

— Как узнают, что наврал? Нос вырастает, как у Пиноккио? — навряд ли он знает, кто это, но что тогда?

— Они друг для друга не секрет, а кого им ещё бояться?

— Но иллюзора же кто-то создал? Это работа мага? Или ведьмы?

— Иллюзора создать очень сложно, но легче, чем приживить и сохранить на его теле королевский знак, тут без мага не обошлось… Сильного мага.

— То есть, создать знак можно на ком угодно, если привлечь сильного мага?

— Думаю, на время — да, навсегда — нет.

— Ну и, что мы имеем? — мне всё-таки хочется расставить всё по местам, не готова я играть роль болванчика в этой кампании, полезной хочу быть! Думать хочу и знать!

— Кто-то скопировал меня, иллюзор с королевской меткой — дорогое удовольствие и краткосрочное. И маг не простой, хорошо знает ритуал… или знал… — а вот это интересно,

— Почему в прошедшем времени?

— Кому нужен соучастник, который не сможет отовраться, если спросят?

— Логично, но такими умельцами не бросаются, скорее всего, где-то спрятан, но жив.

— Возможно, — соглашается, подумав.

Пока ведём беседу, помаленьку привыкаю к моему старичку любимому. Он одет в простую, тёмную рубашку, свободную, по типу той, что я видела на Тео и Джакопо, добротные широкие чёрные брюки с мягким поясом и лёгкие закрытые башмаки. На мне подобные, только поизящней, да и под цвет платья подобраны, светло-коричневые.

Первый шок проходит, вглядываюсь в знакомые, изменённые возрастом черты, привыкаю. Это же всё равно он! Я помню его в ужасном состоянии немыслимой худобы, измождённого, грязного, беспомощного в своей немоте и слабости, и понимаю, что люблю всякого. За маской старости узнаю своего Костика, такой он мне дорог не меньше.

Наша повозка выруливает на просёлочную дорогу, но возница мудро заворачивает Колетт к самой кромке леса,

— Нечего глаза мозолить, проедем тут.

— Ты хоть дорогу до столицы знаешь?

— Конечно, тем более, мы в Обероне пока что, я тут каждую тропинку знаю, не то что дорогу.

— Что значит Оберон? — он как-то сказал, что Абекур — обетованная земля, а что значит название его герцогства.

— Главное место, ну или первое место. Именно сюда Ноэле вывел людей. Оберон, как пуповина, связывающая нашу землю с остальным миром. Поэтому всегда под особой защитой. Каждый наследник престола, получает во владение Оберон и охраняет эту священную землю, это почётно и ответственно. Только после того, как докажет свою состоятельность на данном месте, может стать королём.

— А ты просрал, теперь короны не увидишь, как своих ушей! — режу правду-матку, и только потом задумываюсь, как это больно слышать любимому. Но он не сникает, напротив,

— Теперь понимаешь, как важно мне было вернуться сюда? Я сдохну, но докажу, что достоин Оберона! И не в короне дело! Дело в чести!

Он пугает своей решимостью, в которой нет места ничему, кроме борьбы за честь… Но он же мужчина, я понимаю его уязвлённую гордость, его чувства. В этом весь Костя — благородный герцог Оберонский…

Крытая повозка, прячет нас от полуденных лучей, мерное покачивание и лёгкий ветерок, клонят ко сну, но я же помню, что мой любимый теперь не такой добрый молодец, как раньше, предлагаю передать вожжи. Никогда не правила лошадью, но вроде бы это не так уж трудно, тем более, мы снова выехали на прямую дорогу среди леса, сворачивать некуда.

— Отдыхай, — слишком добр ко мне и заботлив, — я пока не устал…

А ведь мне достался клад! Не в смысле того, что богатый наследник, а в самом, что ни на есть главном! Костя, сколько бы ему ни было лет, как бы трудно не становилось, всегда будет заботится обо мне первой, а потом уже вспомнит себя, словно я и впрямь его богиня…

Просыпаюсь, от шума, конского ржания, смеха, громких голосов,

— Вот, как раз и постоялый двор, — поясняет любимый. Оглядываюсь, солнышко одаряет последними косыми лучами, опускаясь за крыши домов. Ничего себе, я придавила!

Кругом снуёт местный люд. В основном мужчины, все примерно одинаково одеты, темноволосые, крупные. Сейчас, когда их не один и не два, особенно чувствую себя неуютно. Как лилипут в стране великанов.

К нам подходит молодой парнишка в простой, но опрятной одежде: бежевая свободная рубашка с распахнутым воротом на шнуровке, и тёмные свободные штаны. Жаркий климат диктует свою моду: всё свободное и лёгкое, как у всех мужчин в этих краях, независимо от достатка. Обращается к Косте,