— Вставай, Никола, ужин проспишь. — Потряс меня за ногу новый знакомый.

— Солдат спит — служба идёт. — Зевая, сладко потягиваюсь я. И замираю, скривившись от боли. Хотя большая часть ран уже затянулось, и о них напоминали только шрамы, зато шов от недавней операции так и не зажил, да и поломанное ребро не давало делать резких движений.

— Болит? — участливо интересуется Сашка.

— Чуть не кончил.

— От чего? — вытаращил он на меня глаза.

— От кайфа, бля. — Наконец-то начал я нормально дышать.

— Выздоровел! Говоришь.

— Ага. Время сколько?

— Так ужин скоро. Пошли, подымим.

— Давай лучше после еды.

— Да не желательно после ужина. — Как-то замялся Рыжий. — Места все займут.

— Какие места?

— Шашки, домино. Турнир у нас.

— На что хоть играете?

— На щелбаны, спички, папиросы, махорку. На что больше играть? У нас нет нихрена.

— Понятно. Ну пошли. — Уважил я своего нового знакомого, у которого из покурить, были только губы.

Покурив и вымыв руки перед едой, организованной толпой спускаемся в столовую на первом этаже. Ужин сегодня тоже богатый. Дроблёнка из непонятного пшена сдобрена чайной ложкой растительного масла, и даже столовая ложка винегрета притулилась на краю миски. Два куска хлеба и сладкий чай. Тот же настой из веников, но с сахаром.

— Меня не жди. — Сразу предупредил я Сашку. — Я позже подойду.

Стараюсь есть неспеша, тщательно пережёвывая пищу. Получается, хотя и с трудом. Но торопиться мне некуда, просто интересно узнать, сколько остаётся отходов. Отходов почему-то не осталось. Тарелки у всех блестели как у кота яйца. То есть, те жалкие остатки крупинок, с которыми не справилась столовая ложка, были тщательно подобраны кусочком хлеба или языком. И откуда взяться отходам?

Из столовой выхожу практически последним, там остались только хронические нехваты, в надежде выпросить у поварих хоть ложку пригоревшей каши со дна котла. Я же иду в курилку, она же умывальная комната и занимаю наблюдательный пункт у окна. Стёкла на втором этаже не закрашены, тусклая лампочка от Ильича едва пилигает, так что можно видеть всех, кто выходит из здания. Работницы пищеблока вышли все вместе, на этот раз без заплечных мешков, только с авоськами. Хотя на необъятных телесах ещё много чего можно было припрятать. Выяснив всё, что мне было интересно, иду в «зал игровых автоматов». Несколько канцелярских столов стояли прямо в рекреации на втором этаже, вот за ними и забивали козла счастливчики. Кто не успел, резались в шашки на победителя или просто болели. Присоединившись к страждущим, поболев и выиграв пару партий в шашки, я дождался закрытия «казино» и отправился на боковую.

Идиллия с относительно сытной кормёжкой длилась недолго. С каждым днём пайка всё урезалась, а примерно через неделю стала прежней. Комиссара так никто больше и не видел, ходили разные слухи, но в них с трудом верилось. Как и обещал Николаевичу, я больше никуда не лез, лечился, принимал участие в диспутах, разгоравшихся как в палате, так и в курилке, откладывая интересные сведения на подкорку. Дискутировали по разным вопросам. О погоде, войне, чьи танки лучше, и у кого морда ширше. У старшины Безбородько, или у старшины Филипчика. Тут мнения сперва разделились, но в результате пришли к согласию, что обоих есть за что прислонить к стенке. В основном конечно трепались о бабах, но это в курилке, так как без скабрезностей тут не обходилось, ну и байки и анекдоты, слухи, а также сплетни, куда же без них.

Встречался я и с полковником, но только один раз, причём прямо в кабинете лечащего врача, где товарищ полковник Васин играл со мной в шахматы. Я так и не понял, из какого он ведомства, на косвенных прокачать не удалось, а свою ксиву он мне не показывал. Получилось только немного со Светулёй поболтать, и выяснить, что товарищ полковник лежал в госпитале не просто так, а отходил после инфаркта, и на этом всё. Партию в шахматы я выиграл, тем более на кону стояла коробка «Казбека», вот только создалось у меня такое впечатление, что проиграл я гораздо больше. Может даже и жизнь. Как говорил товарищ д Артаньян, после встречи с товарищем кардиналом. Хотя ни о чём таком меня Николаич не спрашивал, и к прошлому разговору даже не возвращался. Мы просто беседовали, можно сказать о пустяках, зато голова у меня после той беседы болела долго. Отпустило только к вечеру, после «обильного» ужина. Так как все мысли были только об одном — где можно достать жрачку. Но пришлось просто обкуриться и забыться за игровым столом, забивая «козла». Развлечение не для интеллектуалов, зато отвлекает, и голова после этого не болит.

На следующий день всё было как обычно, с утра завтрак, затем процедуры, перевязки. А вот вечером началось…

На сей раз в курилке я оказался чисто случайно. Ну как случайно, просто проиграл в шашки и пошёл покурить. Не один. С компанией. В окно глядел скорей по привычке. Ну и узрел, как в «чёрный воронок» грузили команду поварих, приняв их прямо на выходе из здания. Сопротивление оказала только одна, как кутят раскидав в разные стороны местную вохру. Если бы сопротивление оказали все работницы общепита, писец бы ментам пришёл — однозначно. Хотя с разъярённой бабищей долго не церемонились, отоварили прикладом по кумполу и затащили в автобус. Вот только сделали это зря, потому что такую статную даму пришлось заволакивать вчетвером. Больше ничего интересного не произошло. Автобус, дребезжа коробкой скоростей и попёрдывая двигателем, укатил, а мы с Сашкой так и остались стоять в недоумении от увиденного.

— И что это было? — присвистнув, спросил он.

— Судя по всему — это арест. — Отвечаю я.

— Я понимаю, что поварих не на экскурсию пригласили. А что мы завтра жрать будем?

— Вот завтра и узнаешь. Пошли. Хватит глазеть.

С утра никаких изменений не произошло, вот только на завтрак нас пригласили позднее, и половина медсестёр из отделения куда-то пропала. Зато каждому досталась пайка, полбулки хлеба из пшеничной муки, кусок сала и сорок грамм коровьего масла. Тарелки с почищенным луком и помытой морковью просто стояли на всех столах. А присутствующие на раздаче девчата ещё и извинялись. Мол извиняйте хлопцы, поварихи сегодня не вышли на работу, завскладом тоже куда-то пропал, а нам поздно сказали и мы ничего не успели приготовить. Кушайте витамины и пейте кисель. А к обеду мы чего-нибудь сварим, если найдут старшину или ключи от склада.

Вот от чего я совсем отвык, так это от киселя, а тут сладкий, горячий, да ещё и по полной кружке, а не как обычно. Желающие даже за добавкой подходили, и им наливали ещё. Хотя желающих было немало, почти все.

После такого сытного завтрака грех было не соблюсти закон Архимеда, тем более на выходе из столовой каждому выдали по пачке папирос и коробок спичек. Причём не важно, курит он или нет, так что в курилку потянулись даже не курящие. Пребывая в благодушном настроении после перекура, я даже не знал, какие тучи сгущаются над моей головой. А какие силы задействованы в операции, я и предположить не мог. Так что когда процедурная медсестра закончила с моей перевязкой, и меня вызвали в кабинет лечащего врача, писец ко мне уже незаметно подкрадывался.

— Собирайся. Прокатимся. — Не успел я ещё закрыть за собой дверь, а полковник уже приказывает.

— Куда? — как-то медленно соображаю я.

— Доить верблюдА!

— Переодевайся, по дороге поговорим. — Показывает он на новую военную форму, висящую на спинке стула. Причём на отложном воротнике гимнастёрки были пришиты петлицы крапового цвета, только чистые так как никаких знаков различия на них не было. Зато ремень офицерский, и даже с портупеей, правда без кобуры. Скинув пижаму, надеваю суконные шаровары защитного цвета и яловые сапоги с новыми портянками. Когда влазил в гимнастёрку, невольно поморщился, так как пришлось поднимать руки выше головы.