Проснулся под утро, всё в том же сарае, выбивая зубами чечётку, вот только рубаху хоть выжимай от пота. Весь ночь за мной гонялись космические пираты и терминаторы, требуя отдать миелофон, а мы с Алисой от них убегали. Хотя в моём сне Алиска расцвела, приобретя нужные формы и размеры повзрослевшей Наташи Гусевой, и уже не выглядела как девчонка из фильма «Гостья из будущего». Так что никакой пошлятины и набоковщины, одна сплошная большая и чистая любовь на сеновале американского ранчо. С любовью нас обломал злобный Терминатор, который почему-то охотился за Алисой, перепутав её с Сарой, так что снова пришлось удирать. Шварца, в конце концов, застрелил охотник на терминаторов — Весельчак Невинный из бластера, который считал нас своей добычей. Но миелофон мы ему всё равно не отдали а угнали от него на «Харлее», причём Алиска была за рулём, а я держался за её талию, ну и не только за талию, а иногда и за упругую грудь. Потом у нас кончился бензин и мы снова спрятались. На сей раз в уютном мотеле «Медовый месяц», а на самом интересном месте меня разбудили…

— Рота подъём! — услышал я знакомый возглас. Открыв глаза, не сразу пришёл в себя, туго соображая, где я нахожусь. Видимо какой-то чудак на букву «мэ» прикололся, так как меня уже давно так не будили, да и не меня одного, потому что в шутника полетели подушки, сапоги и гранаты без запала, народ на месте ночлега подобрался боевой и глупых шуток не понимал.

— Слышь, сержант, а ты чиво ночью зубами скрипел и какую-то Анфису поминал? — уставился на меня мутными буркалами небритый амбал. Хрен знает, откуда он взялся. Когда я глубоко за полночь укладывался спать, здесь было гораздо просторней. Видимо его храп я и принял во сне за тарахтение мотоцикла.

— Для кого сержант, а для кого и товарищ старший сержант. — Осаживаю я этого абрека с петлицами ефрейтора, чтобы не зарывался и не строил из себя бывалого.

— Ой простите, товарищ страшный сержант, — продолжает ёрничать он, поводя широкими плечами. — Не признал спросонок, думал друг мой — Волька.

— Ладно, проехали, — не вступаю я дальше в полемику. — А ты не в курсе, кто тут всю ночь как трактор храпел?

— Храпел я. А что это за Анфиса которую ты звал? Жена или полюбовница? — интересуется любопытный.

— Может Алиса? — зевнув, уточняю я.

— Может и Алиса, не разобрал я. Хотя странное имя — Алиса. Не русское чито ли? — не отстаёт ефрейтор.

— Да не страннее Даздрапермы. — Встаю и отряхиваюсь я.

— Даздраперму я дрючил, ладная попалась кобылка. — Скабрезно ухмыляется неугомонный.

— Так ты не только храпеть умеешь, а ещё и по лошадям спец. Вот это я понимаю — ходок! — Играю уже на публику, так как бойцы, ночевавшие в сарае, стали прислушиваться к нашему разговору.

— Ещё какой, — хвастается довольный ефрейтор, но постепенно до него начинает доходить вся двусмысленность моей похвалы, и он резко меняется в лице. Тем более все окружающие уже откровенно смеются, а не прячут ухмылки.

А вот этого я не ожидал. Горячий закавказский парень резко вскакивает с земляного пола и хватает меня за грудки. Хотя вру, ожидал, потому и незаметно сунул руку в правый карман шароваров.

— Да я тебя шени дада… — Пытается он оторвать меня от пола, дыша в лицо перегаром.

— Уймись! Маймуно виришвило. — Вдавливаю я ему в низ живота ствол своего вальтера. — А то нечем будет ишаков сношать. — Спокойно взвожу я курок большим пальцем.

— Да я пошютил, слюшай. — Отпускает меня ефрейтор и отходит назад. А вот волнение его выдаёт усилившийся кавказский акцент.

— Я тоже. — Ставлю пистолет на предохранитель и убираю в карман. Вроде патрон в патронник я не досылал, но мало ли что. Вдруг забыл по запарке?

Не знаю, чем бы кончился этот конфликт, но прибежал посыльный из штаба, и меня вызвали к командиру дивизиона. Снимаю бушлат и, звеня медалями на гимнастёрке, отряхиваю его от мусора. Привожу форму в относительный порядок, подхватываю свой вещмешок и выхожу из амбара. А то ночью я не разобрал, что это за постройка, а вот теперь разглядел. Умываюсь, из стоящей рядом с выходом деревянной бочки с водой, и теперь я готов к труду и обороне. Войдя вслед за провожатым в штабную избушку, оставляю вещмешок и ватник на вешалке у двери и прохожу дальше, в большую светлую горницу.

— Товарищ старший лейтенант, старший сержант Доможиров по вашему приказанию прибыл! — докладываю я, щёлкнув каблуками сапог и козырнув.

— Проходи, Доможиров, присаживайся. Разговор у нас будет долгим. — Указывает он на стул, стоящий возле большого стола.

Переставив стул так, чтобы контролировать вход, усаживаюсь спиной к стене, по правую руку от командира. Тот ничего не сказал, а только переглянулся с сидящим рядом с ним офицером.

— Полистали мы тут твоё дело, товарищ старший сержант, и возникло к тебе несколько вопросов. Командир ты боевой, заслуженный, орденоносец, так что ответь. Ты из пушки или гаубицы огонь вёл?

— Из пушки стрелял. Из гаубицы тоже, только из трофейной, немецкой. А какие вас конкретно орудия интересуют? — уточняю я.

— У нас в дивизионе новые пушки, Ф-22 УСВ БР. Стрелял из таких?

— Из этих нет. — Честно признался я.

— Значит в огневой взвод тебя лучше не назначать, да и вакансий там нет, все младшие командиры на своих местах. — Размышляет вслух старший по званию. — А со связью ты как, разбираешься?

— Полевым телефоном пользоваться умею, команду там передать, огонь скорректировать, а вот рацию настраивать или аппарат чинить меня не учили. — Не стал я напрашиваться в связисты, у которых вакансий всегда хватает.

— Тогда даже не знаю, что тебе предложить, товарищ старший сержант. — Разводит руками старлей. — Есть у тебя что на примете, Иван Капитоныч? Ты же у нас начальник штаба. — Обращается он, к сидящему рядом с ним лейтенанту.

— Да есть одна должность. Командир отделения разведки дивизиона. Но там же Гургенидзе командует. — Отвечает начштаба.

— Гургенидзе простой ефрейтор, и командует временно. А должность сержантская. Так что подвинется. Пойдёшь разведчиком, товарищ старший сержант? Будешь правой рукой начальника штаба. — Почему-то начинает уговаривать меня комдив, вместо того, чтобы просто назначить.

— Раз других вариантов нет. Значит пойду. — Не стал я ломаться. — Только что будет входить в мои должностные обязанности? Я ведь до сих пор разведкой не занимался. Орудийными и миномётными расчётами командовал.

— Не боги горшки обжигают. Раз командовать отделением ты умеешь, значит решено. А про твои должностные обязанности, тебе всё начальник штаба расскажет. Так что вы тут беседуйте, оформляйтесь, а я пойду, посмотрю, чем личный состав занят.

Командир дивизиона уходит, и пока штабной писарчук оформляет на меня все бумаги, начштаба вводит меня в круг моих должностных обязанностей.

— А с этим Гургенидзе особо не церемонься, и постарайся сразу поставить его на место. Разведчик он неплохой, но и только, да и с дисциплиной у него проблемы. Хотя везучий, трёх командиров отделения пережил. — Предупреждает меня Иван Капитонович, который даже в военной форме похож на пожилого бухгалтера.

— Надеюсь, меня не переживёт. — Немного двусмысленно отвечаю я.

— Дай бог. — Как-то не по-военному говорит начштаба.

— А где я могу боевое оружие и недостающее снаряжение получить, товарищ лейтенант? — задаю я основной, интересующий меня вопрос.

— А это в хозотделении у старшины. После завтрака я пришлю за вами посыльного, как раз и с оформлением всех бумаг закончим. Пойдёмте, товарищ старший сержант, представлю вас личному составу. — Поднимается со своего места начштаба в завершении разговора.

Одеваемся и выходим на улицу, причём движемся в уже знакомом мне направлении. Я как верблюд таскаю на своём горбу вещмешок, но там у меня не только «деньги, часы и документы», но ещё и боевое оружие. А если конкретно, то котелок, полотенце, смена белья, мыльно-рыльные, а также немного гранат и патронов к двум трофейным стволам, и так, кое-что по мелочи. Однако вещмешок не казался объёмным, зато весил прилично. В общем, подошли мы к тому самому амбару, в котором я ночевал, и все мои подозрения подтвердились.