— Понял, командира. Вечно эти пьтица без Рафика не могут. Полетели орлы.

Все при деле, так что снаряжаю мины, вставляя основной и по четыре дополнительных заряда. Не понял. Это что?

— Расчёт. В укрытие! — Вжимаюсь в стенку окопа, расслышав свист мин. Хорошо, что все работают в траншее, а то могли быть человеческие жертвы. Серия из шести мин разрывается у подножия высоты, потом на гребне, и дальше в сторону леса. Вскоре обстрел заканчивается, и мины рвутся уже за рекой. Наши советские мины, накрывают батарею врага. Как пояснил мне взводный, дальность стрельбы у наших самоваров, на полкилометра больше чем у немецких. Так что ведя огонь на два с половиной километра, ответки от фрицев, можно не опасаться. По крайней мере, от миномётов.

— Расчёт к бою. — Командует Гервас. Втроём занимаем места у миномёта.

— По пехоте противника. Осколочной. Заряд четвёртый, прицел 5–20, угломер 29−00, один снаряд.

— Огонь. — Закончив наводку, командую я.

— Выстрел. — Кричит Федя, опустив мину в ствол. Хлопок выстрела и ждём результата.

— Левее 0–05, один снаряд.

— Огонь.

— Выстрел.

— Четыре снаряда, беглым. Огонь. — И понеслась езда по кочкам.

— Стой. Заряжающий, доложить о расходе. — После нескольких переносов огня командует взводный.

— По пехоте противника израсходовано двадцать две мины, восемьдесят четыре дополнительных заряда. — Сосчитав пустые укупорки, отвечает Фёдор.

— Оправиться.

— Что там хоть было-то? Товарищ лейтенант. — Спустившись в траншею, спрашиваю я.

— Вот, сам посмотри. Река и по берегу. — Протягивает он бинокль. На белом фоне свежевыпавшего снега, виднелись тёмные кляксы от разрывов, и странного вида кочки, на льду и возле берега. Хотя зачем они на лёд полезли не пойму, река-то ведь толком не замёрзла.

— И много там фрицев было?

— Не больше роты. Видимо собрали всё, что было поблизости и решили контратаковать. Пехотинцы молодцы, дождались, когда наступающие цепи на лёд выйдут и врезали из пулемётов.

— Докладывайте, товарищ лейтенант. — Подходит к нам ротный.

— Отбита атака противника. Уничтожено около взвода пехоты. — Кратко докладывает Гервас.

— Я вроде больше насчитал.

— Так махра тоже стреляла.

— Ясно. А мы немецкую батарею миномётов подавили.

— Вот молодцы, засранцы! Ну, вы и даёте миномётчики. Мало того, что атаку поддержали, так ещё и контратаку отбили. А после и фрицевскую артиллерию задавили. На всех представления будут. Готовьте списки, подпишу. — Подошедший по траншее комбат, жал нам руки, и продолжал говорить. — Мои-то проспали. Пока от миномётного огня прятались, немцы чуть в деревню не ворвались. Если бы не вы, да двое моих пулемётчиков, просрали бы плацдарм. А так вовремя ударили, а потом и мои подключились. Они ещё и пулемёт трофейный раздобыли! И патронов у них вагон! Буржуи. Где взяли?

— Где взяли, там уже нет. — Прерываю я монолог. — А вы товарищ капитан скажите своим, чтобы они не по ранцам солдатским шарили, а оружие собирали, и будет вам счастье, ещё больше нашего.

— Опять ты сержант? Тебя и не узнать в новой обмундировке. Папаху тебе, и вылитый комдив. Пойдёшь ко мне? Начальником артиллерии.

— Нет, не пойду.

— Почему?

— А нет в батальоне никакой артиллерии. Нечем командовать.

— Это да, жалко. Хорошо. Скажу своим засранцам, чтоб не шарили по ранцам, а лучше пулемёты искали. А вот обзор тут отличный, пожалуй свой КНП я здесь размещу. Не возражаешь? Лейтенант.

— Вон там хорошее место. — Показывает направление Огурцов. — Метрах в тридцати отсюда окоп с хорошим обзором, плюс дзот. Как раз в центре боевого порядка.

— Ладно, уговорил. Но если что, я приду. Орлов, мухой на КП, тащи сюда старшего адъютанта и начальника связи. Хватит им в лесу комаров кормить и грибы собирать. И ротного пулемётчиков мне найди. — Напрягает комбат своего связного. — За мной. — Машет он сопровождающим его двум автоматчикам.

Вот тебе и кинжальный огонь. Пехота там что, совсем мух не ловит? Захватили деревню, и пошли по домам греться и жрачку искать. Я-то думал, там целый батальон крепит оборону. Оказалось два пулемёта и кучка стрелков. Опять печалька. За раздумьями я даже не заметил, как командование куда-то удалилось, и пришли подносчики, доставив остаток боеприпасов.

— Э гьлюпий пьтица, говорил нада больше брать, нет, упёрлись, тяжело, стреляют. — Ругался Махмуд.

— Ты чего там шумишь? Товарищ Рафик.

— Как тут не шуметь, товарища сержант. Говорил этим кутак башам, брать четыре коробка, нет, взяли две. Моя нёс четыре, дотащил. Там ещё старшина сильно ругалася, говорил пустая коробка нада.

— Вот ты и собери все пустые лотки, отнесёшь на опушку, обратно принесёшь полные.

— Почему я? Товарища сержант.

— Я же тебя не называю членоголовым маймулом. А почему ты себе такое позволяешь? Думаешь, если по своему материшься, тебя никто не понимает? Это залёт, товарищ Рафиков. И я не понял? Ты почему ещё здесь? — Махмуд испаряется, а я продолжаю воспитательные мероприятия.

— Идите-ка сюда друзья подносчики. Где ваше оружие?

— Не выдавали? — отвечает Гусев.

— А в окопе что, буи стоят? Или это винтовки.

— Так они же не наши, да и коробки без них легче носить. — Это уже Лебедев.

— Да какая к чертям собачьим разница, ваши они, или трофейные, это в первую очередь оружие, а вы сол… бойцы Красной армии, — чуть не оговорился я. — А боец без винтовки не воин, а штафирка. Бегом вооружаться. — Ещё двое растворились как пьяный ёжик в тумане. Солдат с инициативой это хорошо, но если этот боец начинает припахивать своих сослуживцев, сначала по службе, а потом по своим прихотям, это ни есть хорошо. Тем более некая хитрожопость у Рафикова присутствовала, и слова он коверкал не потому, что плохо язык знал, а с какой-то своей определённой целью. Есть ещё и другой нюанс, сегодня он над своими приподнялся, потом на сержанта забил, ну а после и на офицера положил большой и толстый. Ну, допустим с сержантом, может возникнуть проблема, все отмазки хитросделанных я знаю, да и в дыню зарядить для большей усвояемости не постесняюсь. А вот молодого «офицера» промурыжить, такой тип сможет, поэтому придётся рубить на корню любые проявления волюнтаризма.

Два брата-акробата управились за пару минут, сбегав за трофейными карабинами, и стоят уже возле меня.

— Товарищ сержант, ваше приказание выполнено. — Рапортует Гусев.

— Ну, вот, молодцы. Ничего не забыли? А теперь посмотрите на меня и на себя. Чего не хватает? — спрашиваю я.

— Пистолета⁈

— Пистолета это понятно. А ещё чего? Чем стрелять будете?

— Из винтовки.

— Гусев, ты русский вообще? Не из чего? А чем? Разницу улавливаешь?

— Так винтовки же заряжены, а в них патроны. — Приходит Лебедев на помощь напарнику.

— А ты проверял?

— Нет.

— И сколько вообще патронов в твоей винтовке?

—???

— Вы вообще из винтовки стреляли, из любой.

— Из трёхлинейки, три раза.

— Попадали? Впрочем, не важно. Смотрите. — Заряжаю один из немецких карабинов и ставлю на предохранитель. — Целься Гусев. — Боец прикладывается.

— Удобно?

— Пимпочка мешает.

— Отгибай вправо, и стреляй. Да пальцем, а не второй рукой. Вот, целься в луну и нажимай на спусковой крючок.

— Бах! — Прогремел выстрел.

— Попал?

— Нет.

— Ладно, потом собьёшь.

— Лебедев, теперь ты. Да из своей винтовки стреляй. Не дёргай ты за ствол Гусевскую. Хорошо, что я только один патрон зарядил… Да не влево а вправо отгибай. Большим пальцем. Вот, молодец. Целься в луну. Стреляй. Не стреляет? Ничего не забыл?.. А затвор передёрнуть?

— Бах!

— Не попал? Бывает. Вы из какого зоопарка сбежали? Чего-о? Из Подольского? А что, в Подольске зоопарк есть? Деревня Пузикова, Подольского района. Ясно всё с вами. Так вы братья? Однофамильцы⁈ Тоже нет. Не повезло вам. Ладно, заряжайте по полной обойме и стреляйте в луну. Когда собьёте, доложите.