Пройдя шагов пятьсот от опушки в южном направлении, Макар-следопыт поднимает руку и останавливается. Сделав пару кругов вокруг этого места, жестом зовёт меня.

— Один фриц. — Шёпотом говорит он. — Тут он себе перевязку делал и отдыхал. Скорее всего, ранение в руку, хромого бы мы уже догнали, а этот прёт как сохатый прямо по ниточке.

— Точно на юг идёт, — сверившись с компасом, отвечаю я. Видимо хочет до стыка с соседней дивизией добраться, а может где в другом месте коридор. Река-то подмёрзла, плыви, где хочешь.

Дальше идём гуськом, на некотором расстоянии друг от друга. Немец не в курсе, что его преследуют, так что думаю, засаду не устроит. Поэтому ещё полкилометра протопали в хорошем темпе. Снова стоп. Макар прислушивается, и создаётся такое впечатление, что принюхивается. Переводим дыхание и вперёд, но идём уже значительно медленнее. А через некоторое время до нас доносится отчётливый, но сдерживаемый возглас — шайзе. Походу немец на сук наскочил, но те его не заинтересовали. Причём голос донёсся правее того направления, по которому и шёл раньше фриц. Макар сворачивает, и вскоре мы вновь натыкаемся на цепочку следов. Срезали, однако. А вот и он — сучара. Срубленный или сломленный ствол берёзки, торчит в пятнадцати сантиметрах от земли, и именно на него ганс и умудрился наступить. Причём если бы не снег, то обрубок было бы видно, а так всё ровно замело, ступай, не греши. Вот фриц и ступил, причём не по детски. И наступив на сук, этот утупок загремел всеми костями. Снег, конечно, смягчил падение, но раненой грабке от этого было не легче, видимо опереться на неё всё-таки пришлось, причём чисто инстинктивно. Вот фриц и закукарекал.

Идём дальше и минут через пять выходим к небольшой поляне, метров тридцати в поперечнике. Цепочка следов проходит прямо по её центру и теряется среди деревьев. Со светом также стало получше, волчье солнце достаточно ярко освещает округу, а лёгкий ветерок дует в нашу сторону. Макар останавливается на краю за деревом, принюхивается, и неожиданно издаёт такой жуткий вой, что даже меня пробирает до мурашек. Хотя волка из «Ну погоди», я нисколечко не боялся, а живого видел только в зоопарке. Зато в голове всплывают воспоминания о встречах с волками, и эти «весёлые картинки», не мои воспоминания. Идти прямо через поляну стрёмно, можно нарваться на засаду, стоять и ждать, тоже не фонтан, поэтому обходим поляну слева, по дуге гораздо большего радиуса, постепенно забирая вправо, но цепочки следов больше не находим. Хренасе, это мы что, «догнали и перегнали Америку», как говорил один лысый член ЦК КПСС. Разворачиваемся в редкую цепь и крадёмся в обратном направлении, пробираясь от дерева к дереву. Прикинул направление по компасу, получалось примерно на восток, плюс минус несколько румбов.

А вот теперь торопиться не надо. Аккуратно переставляю ноги, стараясь идти как на лыжах и не выдать себя предательским хрустом сухой ветки. Я в центре, мужики на флангах. И если Федя находится справа от меня, и мы друг друга видим, то Макар забирает левее, и я могу только примерно догадываться, где он может быть. За себя и следопыта я не боялся. А вот за дядю Фёдора? Федя умел ходить по лесу так же, как пастор Шлаг на лыжах, но и он старался идти тихо, во всяком случае, пока…

Пока не раздался этот самый хруст сучка, который в ночном лесу прозвучал как выстрел, и буквально через секунду автоматная очередь впереди справа. Успеваю только присесть и стреляю в ответ, пока не прицельно, полагаясь только на слух, и сразу падаю в снег. Ответная очередь не заставила себя долго ждать, пули свистят где-то надо мной. Теперь уже стреляю по вспышке, и откатываюсь влево. На этот раз пули уходят правее.

— Бах. — Это уже Федя, живой курилка, всё-таки немец сначала стрелял в него. Успеваю занять позицию за стволом сосны, проползя немного вперёд, и добить магазин в сторону фрица. Дистанция метров сорок, и хотя большая часть пуль попадает в деревья, остальные летят рядом с оппонентом, что не очень благотворно влияет на меткость последнего, по крайней мере, я на это надеюсь. Переворачиваюсь на спину и перезаряжаю автомат. Гранат у меня больше нет, но от них тут никакой пользы, кроме вреда. В это время Федя бьёт все рекорды по скоростной стрельбе из карабина, выпуская пули, одна за другой. Фриц стреляет прицельно в ответ.

— А-а! — Раздаётся крик боли, и я слышу звук падения тела, с Фединой стороны…

— Ах ты ж сука фашистская! Мать твою… Курву… Грязным сапогом… Во все дыры…

На каждое ругательство, я отсекаю короткие злые очереди, стреляя с колена и целясь по вспышке, или по тому месту, где она только что была. Инстинкт самосохранения, заставляет упасть на землю, когда раздаётся щелчок пустого затвора. В полной тишине меняю магазин.

— Бах. — Карабин слева спереди от меня. Это уже Макар, больше некому. А через несколько секунд раздаётся негромкий хлопок пистолета, и теперь уже окончательно всё смолкло.

— Живой, командир? — Спрашивает Аристарх

— Живой. — С трудом проглотив комок застрявший в горле, отвечаю ему.

— А фрицу походу кирдык. — Федьке походу тоже, как-то отстранённо думаю я про себя. А вслух кричу.

— Так проверь!.. Хотя погоди, вместе пойдём. — Встаю, и с двух сторон приближаемся к дойчу. Увидев примерное место, достаю из подсумка пустой магазин и кидаю туда.

— Гранатен! — Как обычно предупреждаю оппонента, чтобы задёргался. Макар падает в снег, а вот фриц даже не шелохнется. Продолжаю спокойно идти вперёд. Ну, да, готов. Рука, нога, живот… И контрольный в голову. Самострел.

— Ты чего, командир? Предупреждать же надо, я чуть не высрался.

— Так я и предупредил, подбираю я магазин и засовываю в подсумок.

— А-а, понятно. Этому правки уже не требуется. А Фёдор где? — Так и хочется ответить в рифму, а ещё спросить. Почему так долго? Но сдерживаю себя.

— Здесь я. — Раздаётся позади меня знакомый голос.

— Живой!?!?

— А чего мне сделается?

— Что ж ты тогда орал?

— Так от неожиданности. Меня кто-то за одёжу дёрнул, я и упал. Поначалу подумал, что леший. Вот я и напужался. А пока перезаряжал карабин, уже всё кончилось.

— Ясно всё. А потом чего молчал?

— Ну, дык, не спрашивал никто.

— Сухой хоть?

— Не понял?..

— Говоришь напужался.

— А — а. Ну ведь не до такой же степени.

— Какие-то вы оба пугливые. А ну-ка, повертись. — Делаю я круговое движение рукой.

— Да уж, повезло тебе… — Увидев дырку с правой стороны, говорю я. — Будь у тебя ватники поменьше, или жопа побольше, попал бы фриц. — Ватные штаны на Федосе были на размер или два больше чем надо, — мода что ли такая? Галифе он также подбирал пошире, даже слегка ушивая их в поясе. А так как особой грушевидностью его фигура не отличалась, то бока в районе бёдер, оттопыривались значительно, исключительно за счёт одежды. Вот в этот оттопыренный бочок, и попала девятимиллиметровая пуля из немецкого автомата, вырвав значительный клок ваты на выходе.

— Ага, повезло, — поддакивает Макар. — Зато теперь с вентиляцией будешь и яйца не протухнут.

Пока отец Фёдор горюет о своих «революционных красных ватных шароварах», занимаемся каннибализацией трупа. Не в том смысле, что жрём, а просто осматриваем и собираем всякие ништяки. Хорошо хоть содержимое черепной коробки, осталось в капюшоне маскхалата, а то бы зрелище оказалось не особо эстетичным. Но нам хватало и запаха, так что засунув своё воображение подальше, приступаем к досмотру. Что мы имеем с паршивой овцы, кроме анализов?

Пистолет-пулемёт МП-40 и пять пустых магазинов к нему, один полный, плюс подсумки.

Пистолет Вальтер П-38 и две полных обоймы плюс кобура. Одного патрона не хватает.

Окопный нож в ножнах, острый. И на этом из вооружения всё. Гранат на наше счастье не оказалось.

Из имущества планшет с картой и карандашами, бинокль хороший с цейсовской оптикой, фонарик, часы, фляга и разная мелочь, которую можно распихать по карманам. Ранца у ганса с собой не было, так что хавчика и остального разного хабара нам не перепало. Видимо разведку отправили на ночку, прошвырнуться по нашим ближним тылам, так что ничего лишнего у них с собой не имелось. А вот часового они решили прихватить, в целях перевыполнения плана. Подтверждение своей версии я нашёл, бегло просмотрев карту, при свете фонарика. Позиции нашей батареи, также как и взвода сорокапяток были нанесены с точностью до миллиметра, да и новые оборонительные позиции пехотных рот второго эшелона, тоже была указаны, по крайней мере, станковые пулемёты.