— Ну, чего вы телёпаетесь? Ходу отсюда. — Подхватываем Мишку с двух сторон, и волокём вверх по откосу. Отходим почти что по следам «беременских» музыкантов, то бишь Анфискиных диверсантов. Проскочив метров полста вглубь леса, пускаю друзей вперёд, а сам мастырю растяжку на пути нашего отхода. Догоняю своих и, пройдя ещё метров сто прямо, резко сворачиваем налево и минут через пять останавливаемся.

Валимся в снег и сначала отпыхиваемся, а только потом уже прислушиваемся, принюхиваемся и приглядываемся. Снег как шёл, так и идёт, временами то гуще, то реже. Свою сигнальную растяжку пока не слышу, то ли преследователи закончились, то ли решили больше не связываться с «безумными Иванами». Ну, не взвод же за нами ломанулся в конце-то концов. Достаю из противогазной сумки своего второго номера оба полных кругляша, и меняю их на свои пустые. Только после этого смотрю, что с Мишаней. У того в глазах так и читается вопрос. — А нахрена вы меня откопали? — Но, ничего страшного, потерпит. Даю болезному попить из фляги воды, потом пьём сами. Чтобы прояснить обстановку, сначала прислушиваюсь. Немецкая артподготовка уже закончилась, зато стрельба из стрелкового оружия, идёт по всему фронту, как на западе, так и на востоке от нас, да вообще создаётся такое впечатление, что стреляют кругом. Ближайшая к нам перестрелка, разгорается в районе штаба полка, видимо наши пытаются организовать огневой рубеж. Ну, что же, значит нам туда. Достаю из своего вещмешка кобуру с ТТшкой, и цепляю её на ремень Мишке, он у нас один не оружный, даже застрелиться если припрёт, будет не из чего. Стрелять из чего-то более существенного он сейчас точно не в состоянии, а так хоть внимание отвлечёт. Мишка вцепился в рукоятку пистолета, как утопающий в спасательшу Малибу, с благодарностью глядя на меня. Я аж смутился, но ремешок к пистолету от кобуры прицепил. А то мало ли, потеряет ещё сознание и ствол вместе с ним, ищи потом в снегу.

Долго разлёживаться нам не дала граната, рванувшая неподалёку. Ну, что за упрямый народ эти немцы? Ведь объяснили же на понятном языке, — нехрен ползать, где стреляют. Из русского автомата, и с помощью русской же гранаты, нет лезут. Что им больше, заняться нечем? Но видимо хорошо мы им насыпали перца под хвост и соли на глаз, обиделись, осерчали. Ну, как говорят — «На сердитых воду возят», а обиженных — того самого… В общем совершают половой акт в извращённой форме с особым цинизмом… Вот и получил фашист очередную гранату.

Пока гансы в лесу устроили небольшую войнушку, мы уходим на восток, немного забирая к югу, чтобы не попасть под раздачу. Двигаться приходится, где перебежками от дерева к дереву, а где и по-пластунски. Мишка пока идёт сам, Федя впереди, я прикрываю. Правый фланг наступающих немцев мы обошли удачно, проскочив по лесу, между двумя полянами. Идём на выстрелы наших трёхлинеек, теперь уже принимая левее. После очередной перебежки, проскакиваем через просеку и неожиданно оказываемся среди своих. Мы как раз на левом фланге нашей цепи, которая лёжа в снегу, ведёт огонь из винтовок по противнику. Видимо кому-то из командиров удалось организовать огневой рубеж, и остановить отходящие подразделения, а скорее всего, это вторая полоса обороны. Присоединяемся и стреляем в направлении фрицев из карабинов. Целей пока не видно, но все туда стреляют, — а мы чем хуже? Постепенно, один за другим, из тыла подбегали наши бойцы, залегали в общую цепь справа и слева от нас и стреляли. А может и не из тыла, а ещё откуда, только мне уже было пофиг, захваченный общим азартом я палил, посылая пулю за пулей, в сторону противника, не столько видя, сколько угадывая какое-то движение с той стороны. Расстреляв две обоймы, берусь за автомат. Вовремя. То ли по нашему следу, то ли по приказу, с левого фланга подбежало какое-то подразделение фрицев и попыталось атаковать. Не вышло. Расстояние плёвое, так что старый добрый ППД показал, на что он способен в ближнем бою. Хотя не такой уж он и старый, а судя по результату, и не очень добрый, а скорее злой. Первый магазин я расстрелял длинными, а второй короткими очередями. Ближайшие к нам бойцы, увидев новую цель, поддержали, так что фрицам тут ничего не светило. Да и осталось их немного.

Отбив атаку, удаётся оглядеться по сторонам и обратить внимание на окружающих. Слева от меня в цепи лежал Федя, и с азартом куда-то стрелял. Правда целился, значит кого-то там засёк. Мишка лежал справа, сжимая пистолет в руке. Причём просто лежал, уронив голову, как и руку с ТТ на снег. Затвор оставался в крайнем заднем положении, видимо расстрелял весь магазин и потерял сознание. Крови я не видел, поэтому в худшее верить не хотел. Убедившись, что он живой, оттащил друга за ствол ближайшего дерева и вернулся на позицию. Угроза ещё не миновала, так что каждый стрелок на счету. Федя стрелять перестал, перезаряжал карабин. Я вставил в свой новую обойму, и начал заряжать барабанный магазин к автомату. Бойцы также зря патронов не жгли и, не наблюдая целей, только изредка постреливали перед собой. Вот в это время ко мне и подполз какой-то «офицер» в зелёном генеральском бушлате.

— Командир где? — Спросил он, когда залёг рядом со мной.

— Я за него, — в рифму отвечаю я.

— А, сержант. А мне сказали, тут кто-то из пистолета стрелял?

— А это лейтенант, командир взвода сорокапяток, — почему-то вру я. — Контузило его сильно, в санбат бы надо.

— Откуда знаешь, сержант? Твой что ли командир? Вижу ты тоже артиллерист.

— Я миномётчик. Просто выходили вместе.

— Миномётчик? Один? А где остальная рота?

— Роту окружили. Прорывались с боем. Мы прикрывали отход, вот и отстали. Потом лейтенанта встретили. Дальше отходили вместе.

— А миномёты где?

— На позициях остались.

— Очень хорошо, — начинает вслух рассуждать командир, знаков различия на куртке нет, а он мне не представился. — Вот что сержант, я минуту назад разговаривал с одним из бойцов, он сказал, что недавно пробегал возле позиций миномётов, и немцев там нет. Надо любой ценой доставить хотя бы один миномёт и несколько мин, сам видишь, другого тяжёлого вооружения нет.

— Можно конечно, только нас двое всего, а принести миномёт и хотя бы несколько лотков с минами, нужно четверо.

— Дам тебе ещё двоих, потом прикроем огнём. А вы, проскочите вон в ту лощину слева, и уже по ней доберётесь ближе к огневой, а дальше разберётесь сами.

— Понял, — а как же лейтенант?

— Разберёмся с твоим лейтенантом. Кусков! — Зовёт он своего ординарца или связного. — Быстро сюда двух разведчиков и санитаров.

— Товарищ полковник, красноармеец Черкасов по вашему приказанию прибыл. — Рапортует Генка, упав рядом с командиром.

— Помню тебя Черкасов. Поступаешь в распоряжение сержанта, нужно доставить сюда миномёт. Поможешь ему.

— Понял, знаю где это.

— Раз знаешь, выполняй.

— Вот, товарищ полковник, с этого прикрывать сподручней. — Отдаю я свой ППД и сумку с патронами. Вещмешки и шинели, также оставляем на месте. Груз тащить не маленький, так что каждый лишний килограмм, как при запуске ракеты.

Поздоровкавшись с Генкой, ползём вдоль цепи налево, а комдив со своим ординарцем снаряжают магазины. Добравшись до места и накоротке поговорив с Черкасовым, подаю знак комдиву, а дальше уже командует он.

Наши открывают беглый огонь по противнику. Кроме винтовок и карабинов стреляют ещё и изделия товарища Дегтярёва. Пара автоматов и пулемёт. Под прикрытием этого огня перебегаем просеку, забиваемся в ложбину и сначала по-пластунски, потом согнувшись, короткими перебежками пробираемся вперёд. У нас с Фёдором карабины, у разведки трофейные автоматы. Ложок вывел нас вглубь леса, а там уже пошли знакомые места, и до батареи мы добрались без происшествий, только по пути я прихватил вещмешок с «мылом», выкопав его из сугроба. Разбираем свой миномёт и помогаем разведке собрать вьюки. Осталось только закинуть всё за спину и вперёд, точнее назад.

Мы уже почти собрались, когда услышали странные звуки и увидели фигуру, идущую по оврагу в нашу сторону. Мигом разбегаемся по ровикам, изготовившись для стрельбы. Шуметь нам тут не желательно, хотелось бы уйти по-тихому. А кто там впереди, пока не разобрать, может наш, а может и фриц с поехавшей крышей. Со стороны туловища, раздаётся только скулёж на одной ноте.