— Понял. Действовать как?

Лаптев усмехнулся. Чуть расслабился, голос стал почти дружелюбным.

— По возвращении в ДОС откроешь ход в подвал. Спустишься, в ящике под лестницей будет коробка с надписью «инструменты». Внутри — всё, что нужно. Аппаратура для скрытого сканирования, новые модули связи, канал доступа к нашей сети. Понял?

— Да.

— Дальше — задание.

Он вытянул из папки конверт. Плотный, герметичный.

— В этом — список точек, где за последний месяц фиксировались встречи людей из группы «Фила». Твоя задача — наблюдение. Без вмешательства. Только сбор данных. Сигнал — напрямую мне.

— Не совсем понял, почему я? Они меня уже знают…

— Поверь, больше я не могу тебе ничего сказать. Потом поднял взгляд, и устало кивнул:

— Добро пожаловать в настоящую Варшаву. Здесь всё сложнее, чем кажется. И гораздо опаснее.

После окончания допроса, уже на выходе добавил:

— И держи жену подальше от всего этого. Она хороший человек. Пусть остаётся не замазанной.

Дорога от польской полиции до госпиталя заняла больше времени, чем могла бы, но по крайней мере «Нива» сегодня вела себя уверенно. Она не уходила в занос, зимняя резина с шипами надежно держали дорогу. Госпитальный шлагбаум поднялся с ленцой, солдатик у ворот кивнул дежурным наряда, и при всем том, даже не потрудился рассмотреть мои документы. Всё выглядело обычным.

Проходя мимо дежурного на посту в здании мастерской, привычно перекинулся парой фраз с нашим прапором в клетчатом халате, который он накинул поверх формы. Мы с ним обменялись рукопожатием, после чего свернул в свой коридор, где нос к носу столкнулся с доктором Ковалевским. Раскланявшись, и обойдя его, еще раз свернул в длинный коридор со стойким запахом антисептика. Оглянувшись, нырнул в раздевалку. В это время суток она обычно была обычно пуста. Проверив дверь, замер на мгновение. Никого. Только скрип старого шкафа и пыльная тишина.

Внутренний карман пуховика хранил запечатанный плотный конверт, выданный мне капитаном Лаптевым в кабинете польского следака. Почему он это сделал там, осталось для меня полной загадкой. Бумага была слегка шершавой, с тиснением по краям. Пальцы аккуратно надорвали край, стараясь не попортить ничего внутри. Там было несколько листов, аккуратно отпечатанных на машинке. Никаких подписей. Только адреса, клички, даты, описания лиц и краткие характеристики. Каждая точка сопровождалась временем последнего зафиксированного контакта и рекомендацией: «Наблюдение. Без вмешательства. Контроль поведения».

Среди адресов — мастерская на улице Гроховска, винный бар у моста Понятовского, киоск прессы возле станции Варшава-Вилянув и кафе «Эсперанца» рядом с госпиталем. Последняя точка казалась почти комичной по совпадению. Расстояние плевое, и как ни странно, ни разу прежде там не был. В описании значилось: «Место контакта. Время активности: 13:00–14:30. Объект: мужчина, 30–35 лет, пальто чёрное, портфель, акцент французский или валлонский. Идентификация — неполная».

Пальцы сжали листок. Пауза. Решение созрело не на уровне логики, а на чистой эмоции. Гляну издалека, без фанатизма, и самое главное без риска для себя. Просто аккуратный выход для удовлетворения любопытства. Тем более у меня законный обеденный перерыв. Остальное? Да хрен с ним остальным… Мальчик хочет в шпионов поиграть.

Рядом с окошком, где обычно оформлялись или отмечались пропуска на вход-выход, медсестра Зося уже рылась в кипе бумаг. Увидев знакомое лицо, расправила плечи и с бля#ской улыбкой проговорила:

— Znów na spacer? (Опять на прогулку?)

— Chwila wolna, chcę złapać powietrze. (Свободная минутка, хочу подышать.)

Она махнула рукой и картинно оттопырив попку вернулась к своим спискам.

Двор госпиталя, переулок, потом улочка, затем кафе — неприметное, серое, с облупленным козырьком и занавесками, будто нарочно прячущими содержимое от любопытных взглядов. Внутри — слабый свет и аромат кофе.

Заняв место у окна, боком к двери, взгляд начал методично скользить по деталям. Двое пожилых мужчины у стойки, одна женщина у окна, ещё двое — моложе, с портфелями. На третьем столике — мужчина лет тридцати пяти, лицо не выдает эмоций, только пальцы, играющие с ручкой. Черное пальто, кожаный портфель, наушники — будто слушает музыку, почти неслышно напевая что-то совсем мне не знакомое, при этом взгляд периодически цепко смотрит за вход.

Муха, запущенная ранее и спрятанная в нагрудном кармане под бейджем, передала сигнал на нейроинтефейс: «Объект соответствует описанию. Речь с явным южнофранцузским акцентом. Поведенческая активность — отслеживание входящих.»

Ее синтетический голос в моей голове был ровным, впрочем как и всегда:

«Рекомендация: наблюдение с сохранением дистанции. Не привлекать внимания. Возможный контакт через 18–22 минуты.»

Пальцы крепко обхватили чашку кофе, оставляя на керамике отпечатки. Моя шпионская работа началась.

Следующий сигнал пришёл почти незаметно, лёгкое покалывание в основании черепа, будто инъекция под кожу инсулиновым шприцом. Интерфейс ожил, «Друг» передал отчёт с привычной чёткостью:

«Внешний периметр. Удаление: сто метров. Обнаружено: девятнадцать человек в прямой видимости. Из них: шестеро — сотрудники коммунальных служб, трое — прохожие без устойчивого маршрута, двое — торговцы у газетного киоска. Подозрение вызывают: объект 7 и объект 14. Поведение — асимметричное относительно внешней среды. Вероятность согласованного наблюдения за кафе — 62 и 68 процентов соответственно.»

И сразу следом пришло уточнение:

«Объект 7: мужского пола, возраст ориентировочно 28–32 года, спортивного телосложения. Одёжный ансамбль противоречит погоде — куртка без подкладки, отсутствие перчаток. В течение последних восьми минут сделал три обхода вокруг квартала. Использует портсигар, не открывая его. Мимика — минимальна. Комплекс связи скрытого ношения. Перехвачены пакеты данных, ведется их приоритетное декодирование.»

«Объект 14: женского пола, 40–45 лет, с хозяйственной сумкой. Имитация покупок. За последние пятнадцать минут вошла и вышла из трёх разных магазинов, не совершив ни одной покупки. Сейчас стоит напротив витрины, где присутствует отражение вида на вход в кафе. Объективно — профессиональная модель слежения. Поведенческий профиль — связной, вторичный наблюдатель.»

Видение стало чуть объемнее — возникла пространственная схема, наложенная поверх реального изображения: полупрозрачные силуэты с тонкими контурами, мигающие маркеры риска. «Друг» отмечал: маршруты пересекались, но не синхронно. Значит, не новички. Возможен высокий уровень подготовки.

«Поведенческая матрица объекта в кафе скорректирована. В течение последних десяти минут объект совершил семь коротких взглядов на входные двери, при этом трижды, через отражение витрины. Контакт с внешними агентами возможен в течение ближайших восьми минут. Дополнительный рисковый фактор, это водитель мотоцикла, припаркованного за углом. Шлем не снят, двигатель не остывал более 30 минут.»

Лёгкое жужжание в виске — «Муха» передала подтверждение: объект за столом получил сообщение на внутренний пейджер. Резкое движение бровей, быстрый глоток — сигнал к завершению фазы ожидания. Вновь взгляд в сторону окна. Пальцы натянули перчатку — значит, собирается двигаться.

«Рекомендация: не покидать зону укрытия до анализа движения объекта. Возможный сценарий: отход с прикрытием, проверка хвоста. Риск перехвата — умеренный. Возможна активная фаза в течение ближайших трёх минут.»

А вокруг царила варшавская городская повседневность: автобус с пыльными окнами, ржавый грузовик с газетами, школьник в шапке с помпоном, с мокрым снежком.

Запись встречи началась активацией внутренней команды. Пульс не ускорился, в армии слишком хорошо научили мое тело бороться со стрессами, и оно уже привыкло к подобным ситуациям. «Друг» отключил все внешние уведомления, сфокусировав ресурсы на перехвате радиоканалов и синхронизации записи изображения и аудио.