— Абхазский рецепт, с луком, зеленью и гранатовым соком, — ответил я, подмигнув Инне.

— Вот видишь, жена, не зря выходные придумали!

Где-то впереди уже виднелись пригорки, и дорога уходила в заснеженные холмы.

Настроение было ровное, как снежный наст под колёсами. Машина неслась легко — к ароматному дыму костра и хорошему настроению для всех.

Дорога, укутанная в свежевыпавший снежный плед, будто сама вела в нужное место — подальше от города, ближе к тишине и холмам. Когда подъем закончился, впереди открылся широкий простор: редкие сосны, покатый склон и участок ровной поляны, словно специально присмотренной кем-то под стоянку. Машина встала у края площадки.

— Вот она, наша поляна счастья! — Януш с восхищением огляделся и хлопнул в ладони. — До места для костра — метров сто пятьдесят. Самое то для утренней зарядки.

— А потом можно будет прямо оттуда стартовать вниз на лыжах, — подтвердила его жена, выбираясь из салона и расправляя воротник куртки.

Инна уже натягивала вязаную шапку с помпоном, Когда я кивнул в сторону багажника:

— Шашлык и термосы пока нести рано. Сначала тропа.

— Всё правильно. — Януш скинул лыжи с багажника и, воткнув их в снег, начал пристёгивать крепления. — Костек, идем вдвоем. Промнем парную колею до самого места кострища.

— Давайте, мальчики, работайте! — крикнула в догонку Инна, доставая из багажника одну из двух складных алюминиевых лопат. — Мы, слабые женщины, так и быть — ПОМОЖЕМ!

— Только не сдуйтесь, как шарики с дырочкой! — добавила Хеленка, и они дав нам немного уйти вперед. не теряя времени, принялась срывать половину высоты снега между промятыми колеями. Снег был рыхлым, лёгким, но за ночь успел схватиться коркой. Верхний слой срезался без особого труда.

Я и Януш шли почти вровень, оставляя после себя чёткую двойную колею. Под каждым шагом снег слегка оседал, проваливался, но упруго держал вес — мороз сделал своё дело.

— Януш, ты уверен, что за это не посадят? — пошутил я, оглядываясь на лопочущих позади наших женщин.

— За организацию зимнего праздника с шашлыком, горными лыжами и прекрасными женщинами? — Януш оттолкнулся палками и прокатился чуть вперёд. — Скорее повысят. Если повезёт…

Линия, по которой прокладывалась будущая дорога к стоянке, уже отчётливо выделялась на фоне остального снега. Девушки за это время продвинулись не хуже — лопатами аккуратно расчистили полосу между двумя лыжнями, чтобы в дальнейшем «Нива» могла спокойно пройти, не пропиливая всю толщину снежного покрова до грунта и тем самым садясь на брюхо.

— Честно говоря, — проговорила Хелена, выпрямляясь, — давно не было такого удовольствия — просто делать что-то на свежем воздухе. Даже спина не болит.

— Потому что копаешь с хорошим настроением, — подхватила Инна, — и с целью: лыжи, шашлык и сын не дышит городским смогом. Это тебе не снег у подъезда чистить.

— Согласна.

Когда обе колеи вышли на поляну, мы лыжами промяли почти круглую площадку для нашего лагеря и вернулась обратно, Януш хлопнул по крыше машины:

— Пора запускать зверя. Дорога готова, штурмовые бабушки — молодцы. Пожалуй они заслужили по небольшому кусочку мяса…

— Штурмовые⁈ По кусочку⁈ — прищурилась Хелена, — Осторожно панове, в Польше женщины обидчивые. Особенно когда к ним применяют мужланские термины!

— Но эффективные же! — Януш подмигнул и сел за руль. — Ну, пошла родимая…

Слегка покачнувшись, «Нива» легко въехала в снег, послушно идя по только что подготовленной колее. Шины со специальными вставками и подкачкой держали отлично, даже без пробуксовки. Вскоре мы все стояли уже посреди поляны, открывая багажник и раскладывая вещи.

Место для лагеря выбрали удачное — почти ровный пяточек, прикрытый от ветра несколькими молодыми елями. В стороне, метрах в пятидесяти, журчал промёрзший ручей, закованный в прозрачный лёд. Солнце просвечивало сквозь ветви, подмигивая холодным янтарём. Януш распорядился быстро и уверенно:

— Сюда ставим машину, тут — костровище. А вот здесь будет наше обеденное королевство.

— Девушки, кто за мангал отвечает? — окликнул их Януш, снимая с багажника ящик с шашлычным набором.

— Ты шашлычник, а мы теперь заслуженно отдыхаем, — сказала Инна и уселась на складной табурет. — И кофе принесите дамам мальчики, а то всё мужская работа, да мужская работа! — И на пару они дружно прыснули, не забывая обстеливать нас, из соих трехдюймовых глазок.

На этой поляне началась настоящая зимняя сказка — дружная, уютная, пахнущая костром, жареным мясом и хрустящим снегом под лыжами. До вечера было ещё далеко, а впереди — только всё лучшее.

Мы забрали у наших женщин лопаты, расчистили снег почти в центре пятачка. Придавили наст вытоптанными ботинками, подбросили дрова. Примостил мангал, поставил металлический штатив и стал разжигать костёр. Всё это было как церемония — не торопливая, основательная, почти священная.

— Огонь надо уговаривать, — произнёс Януш с серьёзным выражением лица, — а не заставлять. Иначе вместо вкусного мяса получится уголь.

— Как и женщину, — подмигнул я. — Слишком сильное давление — и получишь холодный взгляд и может быть пельмени из холодильника.

Девчонки засмеялись, Инна даже прыснула, стараясь не расплескать чай из термоса. Она разложила пледы на складном туристическом столике, достала овощи, хлеб, специи. Я с удовольствием наблюдал за этим — она двигалась мягко, будто рысь среди альпийского луга.

— Костя, — подозвал меня Януш, — иди, принимай участие. Мужчины не должны просто глазеть, как женщины работают. Пора к шампурам.

Мясо было готово — замариновано по всем правилам: лук, перец, гранатовый сок, пара ложек хорошего вина, щепотка соли и положенное время.

— Кто мариновал? — спросила Хеленка.

— Наш гость, — кивнул Януш в мою сторону. — Он не только водит лучше меня, но ещё и знает, что такое настоящий шашлык.

— Ну давай, — Юзеф поднёс мне шампур. — Только без этих ваших московских фокусов: чтобы мясо хрустело, а не плавало!

— Минских… — на автомате поправил я ее. — Будет как у нас на юге, — заверил я. — Только там не на шампурох, а на прутиках жарят.

— Серьёзно? — удивилась жена Януша. — И это работает?

— Да. Но тайна в другом: она никогда не отвлекалась. Всё внимание — мясу. У него, как у женщины, есть точка невозврата. Слишком долго — и всё, испорчено.

После этого все разговоры спокойнее, мягче, теплее. Костёр потрескивал, угли становились ровными и горячими, мясо начинало источать тонкий аромат дыма и пряностей.

Януш взялся за шампур, внимательно вращая его.

— Это почти как на операционном столе. Главное — равномерность и забота.

— И умение вовремя отступить, — заметил я. — Или получится не шашлык, а сплошная трагедия.

Самое главное, — глядя на угли, заметил я, — не спешить. Мясо должно томиться, а не гореть. Шашлык — это тебе не фастфуд, это почти философия.

— А помнишь, — Януш повернулся к жене, — как в прошлом году ты устроила шампурный бой с теми студентами с Мазовии?

— Это они начали! — рассмеялась она. — Один полез советовать, как правильно жарить, а потом обронил: «Шашлык — это мясо, сгоревшее под крики мужчин». Я только и сказала — тогда пускай сам и жарит.

— И сжёг всё подчистую, — поддакнул Юзеф.

Мы смеялись. А потом, как часто бывает у костра, темы вдруг сменились.

— Слушай, — обратился Януш ко мне, — ты ведь откуда-то с востока СССР?

— Нет, с запада СССР, Белоруссия. Просто от вас это действительно на восток…

— У вас там с шашлыком как?

— Есть два лагеря: те, кто покупают готовый маринад, и те, кто учились у кого-то. Я из вторых.

— А у нас, — подключилась Инна, — вообще был один сосед, который жарил мясо прямо на прутьях от кровати.

— Не на сетке? — хохотнул Юзеф.