Первый оставил попытку похитить Инну, и отступил к третьему и четвертому из «Полонеза».

Я в это время склонился над вторым нападавшим. Моя рука с имплантом, ввела тонкую иглу в шею, не хуже чем профессиональная процедурная медсестра. Клиент отключился без звука.

К обочине подъехала старая скорая, ее водитель был в рабочей куртке без всяких запоминающихся деталей. Пассажир, крепыш с чемоданчиком типа медицинского. Эвакуация троицы прошла за неполную минуту.

— Инна, помоги!

Вдвоем, мы затащили бандита в какой-то глухой переулок и уложили тело на ящик, за каким-то строительным щитом,. Шум улицы остался позади. Пальцы легли на виски. Имплант активировался почти мгновенно. Контакт с корой. Подключение мягкое. Сопротивления практически нет. Плюс страх парализовал его волю.

В мозг противника полился поток команд, как вода в открытый шлюз. Память начала раскрываться слоями.

Картинки чужих воспоминаний плыли непрерывным потоком в моей голове. Образы, лица, фразы, запах перегара. Сверчевский — главный. Он на связи с неким Филом, он координатор из-за границы, получает от него приказы. Связь — через третьих лиц, встреча в кафе на Прушкова. Собрание на квартире Ковальского, комната с пачками долларов на журнальном столике.

Снова голос Сверчевского:

— Доставить бабу. Давление через неё. Он сдастся. Или исчезнет, так звучала последняя команда пехоте.

Бандиты выполняли заказ: подкинуть компромат, спровоцировать аварию, похитить жену. Цель — заставить сотрудничать. меня хотели сделать курьером. Возить деньги, ногда — пакеты. Куда и от кого — строго по инструкции.

Снова карты маршрутов, схемы и планы подбросов, список машин, которые уже использовались. На заднем плане — лицо куратора. Не поляк. Черты лица — восточные, нос с горбинкой, тёмные глаза. Погон — не видно. Но акцент — не польский и не русский.

Связь прервалась, поток информации оборвался, сознание носителя угасло. Отключение прошло безболезненно, контакт был слишком глубоким. Мужчина обмяк. Сердце билось, но его мозг на время отключился.

Подъехала милицейская патрульная машина, привлечённая вспышкой и грохотом петарды.

Инна стояла, прижимая к себе сумку, ее голос дрожал:

— Это они… опять?

Появился офицер в шинели, оценил ситуацию:

— Kto to zrobił? Co tu się dzieje? (Кто это сделал? Что здесь происходит?)

Паспорт мой был уже у него в руках, объяснение — короткое, но внятное. Нападение четырех бандитов, один задержан, остальные сбежали. Была попытка похищения, готовность дать показания.

Офицер кивнул, и по рации вызвал подкрепление. Захваченного мной бандита погрузили в «Жук», «Ниву» осмотрели, отпечатков — множество. Всё сейчас документировалось.

Инна стояла под деревом, завернувшись в шарф. Лицо было бледным. Губы сжаты.

Ее глаза смотрели прямо в мои.

— Теперь всё? Или снова начнут?

Она кивнула и сделала шаг ближе. Снег посыпался с ветки.

— Они сделали ошибку. Теперь в этой игре не только мы.

На заднем плане активировался интерфейс. «Друг» передал: «Память извлечена. Образ кураторов получен. Сигнатура клана подтверждена. Вмешательство международной сети высоковероятно.»

В отделении пахло сыростью, старым линолеумом и формалином. В дежурной комнате жужжала лампа дневного света, часы на стене опаздывали минимум на пятнадцать минут. Польский следователь не спеша перелистывал бумаги, будто тянул время, иногда посматривая на мужчину в сером пальто, который стоял у стены и молчал. Этим мужчиной был капитан Лаптев в образе сотрудника советского генерального консульства в Варшаве.

Он представился, потом шагнул к столу, вытянул из внутреннего кармана удостоверение и положил перед польским офицером. Тот побледнел, коротко кивнул и отодвинулся, словно получил негласный приказ. В помещении стало тише. После этого он не сел, и пока не вмешивался, только наблюдал. Спокойно, как снайпер через оптический прицел.

Следователь откашлялся, положил ручку на стол и произнес по-польски:

— Pan Konstanty, zgodnie z procedurą musi pan złożyć oficjalne wyjaśnienia. (Господин Константин, по процедуре вы должны дать официальные объяснения.)

Переводчик, сидевший слева, небрежно пересказал это по-русски. Мое согласие было выражено кивком. Допрос начался.

— Опишите всё, что произошло у перекрестка улиц Красиньского и Новой.

— Машину сначала подрезал черный «Фиат». Затем в заднюю часть моей машины на приличной скорости врезался «Полонез». После этого группа мужчин попыталась похитить мою супругу. Одного из нападавших удалось обезвредить и задержать. Остальным удалось скрыться.

Следователь медленно записывал. Не торопился, каждый абзац зачитывая вслух.

— Вы утверждаете, что один из мужчин пытался силой насильно вытащить женщину из машины, против ее воли?

— Именно так. Была произведена неоднократная попытка открыть пассажирскую дверь, и вытянуть пани Инну наружу. Налетчик действовал агрессивно и открыто.

— Вы использовали силу?

— Переформулируйте свой вопрос более точно, пан следователь.

— Вы использовали силу, для того что бы прекратить попытку похищения вашей жены?

— Только для самозащиты. Всё происходило стремительно. Ни секунды не осталось на раздумья.

Лаптев по-прежнему молчал. Слегка качнул подбородком, когда следователь закончил писать.

Только после этого поднял глаза:

— Нам нужно пять минут. Без протокола.

Следователь кивнул и вышел, увлекая за собой переводчика. В комнате остался толькоя и капитан.Он встал, по хозяйски закрыл дверь, повернул ключ, сел на край стола,ипосмотрелна меня внимательно:

— Ну что, поиграл в народного мстителя?

Моего ответа ему не требовалось. Лаптев сам продолжил, негромко, но с явной злостью в голосе:

— Эти типы — не просто хулиганы. За ними — структура. Очень серьезная. Финансовая, логистическая и политическая. Фальшивомонетчики, контрабандисты, возможные каналы для переброски агентов и оружия. А ты им, пардон, перекрыл канал. Перешёл дорогу.

— Пересрал всю малину…

— Именно!

— Я имел ввиду вашу контору…

В ответ, он только резанул по мне злым взглядом.

На стол легли два снимка — лица Сверчевского, и того самого мужчины, которого удалось обезвредить. Сверху — короткая справка. Лаптев постучал по бумаге пальцем.

— Этот, которого вырубил, у нас теперь под колпаком. Официально — безработный. Неофициально — работает на человека по прозвищу «Фил». Кто такой «Фил» — знаем в общих чертах. Наркотики, подделка документов, валютные схемы. Контакты — на уровне посольств. Держится всегда в тени. А вот его щенки уже начали наглеть.

Капитан встал, прошёлся к окну, скрестил руки на груди.

— Думаешь, это была просто провокация на дороге? Нет дорогой, это была профессионально подготовленная операция. Им нужен ты! Не ты лично а твои возможности, так как ты мотаешься по все Польше на военной машине, которая не подлежит досмотру местными силовиками. Служебный статус, возможность свободно пересекать границу, так как относишься к Главкомату, знание распорядка. Им нужно создать безопасный и бесперебойный канал. Через тебя. Через твою машину. Через твою семью.

На этих словах он снова посмотрел прямо в глаза.

— Теперь слушай внимательно. Ты попал в игру, из которой просто так выйти нельзя. Но есть и плюсы. У тебя — голова, опыт, и… кое-что ещё, чего у них нет. А у нас теперь есть шанс расколоть всю цепочку. При условии, что будешь делать ровно то, что я скажу.

Помолчал, затем добавил:

— И не думай, что тебя бросят. Не для того мы тебя сюда тянули. Но и защиты в привычном виде не будет. Ты под прикрытием. Неофициально. Если сорвешься — вытаскивать будем долго. Или не будем совсем.

— То есть, до этого вы меня использовали втемную и как наживку?

Он не сказа «да», но что важнее, не сказал «нет». Просто отвел глаза.

Мой ответ на его предложение прозвучал спокойно: