Я уверен, что он мне поможет.

Девушка снова замирает на месте, уставившись на здание широко раскрытыми глазами. Её губы приоткрываются, на лице отражается замешательство, и я стараюсь не смотреть на её губы. Даже с мокрыми от дождя волосами, которые потемнели и прилипли к щекам и шее, она прекрасна. Думаю, «прекрасна» - не совсем подходящее слово. Она сногсшибательна. Мне приходится отвести взгляд, чтобы заставить себя не смотреть на неё. Её глаза, эти губы, её маленькая грудь под тёмно-серой футболкой…

Я резко отвожу взгляд, чувствуя, как напрягаются мои мышцы и дёргается член. Она напугана, уязвима и молода, а я такой же зверь, как и те мужчины на складе, если позволяю себе испытывать к ней желание, какой бы красивой она ни была. Я снова бросаю взгляд на неё, сидящую в футболке и обрезанных шортах и дрожащую от холода, и медленно перевожу дыхание, поворачиваясь к ней лицом.

— Почему мы в церкви? — Выдыхает она, глядя в лобовое стекло и не поднимая на меня глаз.

— Тебе нужно пойти со мной. — Я отстёгиваю ремень безопасности. — У нас мало времени.

Она резко оборачивается, и её зелёные глаза расширяются ещё больше.

— Для чего? Я никуда с тобой не пойду, пока ты не расскажешь мне, что происходит!

Я резко и разочарованно вздыхаю, выхожу из машины, обхожу её и открываю дверь, прежде чем она успевает запереться от меня. Я протягиваю руку, хватаю её за талию, вытаскиваю из машины и ставлю на гравий между собой и автомобилем. Я не отпускаю её плечо, знаю, что она попытается убежать, если я это сделаю.

Она тут же пытается отстраниться.

— Что, чёрт возьми, ты делаешь? Зачем мы здесь?

Дождь всё ещё льёт как из ведра. Я сдерживаюсь, чтобы не схватить её, не перекинуть через плечо, как пещерный человек, и не занести в дом. Это могло бы сработать, но у отца Мартинеса могут возникнуть вопросы.

Я наклоняюсь к ней, и она тут же отступает, ударяясь спиной о борт машины. Я протягиваю руку и откидываю с лица мокрую от дождя прядь волос, пристально глядя на неё сверху вниз.

— Ты можешь пойти со мной или я могу поднять тебя и занести внутрь. Выбор за тобой.

Она смотрит на меня, тяжело дыша. Её зелёные глаза кажутся тёмными в тусклом свете парковки, и я вижу россыпь веснушек на её загорелом носу. Она поджимает губы… боже, какие у неё чертовски красивые губы… и с силой толкает меня в грудь.

Это застаёт меня врасплох и даёт ей возможность сбежать. Она проскальзывает у меня под рукой, явно собираясь броситься бежать через парковку, и я вовремя ловлю её за локоть. Мне требуется всего секунда, чтобы подхватить её на руки и быстро зашагать к светящимся окнам церкви, пока она сопротивляется и толкает меня в грудь.

— Поставь меня! Отпусти меня… кто ты такой, чёрт возьми... опусти меня!

Я не обращаю на неё внимания. Объяснения могут подождать, сейчас не время говорить о том, что произошло.

Я толкаю тяжёлые деревянные двери церкви, и они со скрипом открываются. Внутри горит свет, в тусклом сиянии мерцают свечи, отбрасывая танцующие тени на стены. Я захлопываю за нами дверь и опускаю девочку на пол, продолжая держать её за локоть. Мы оба стоим на деревянном полу, с нас капает вода.

— Отец! — Зову я, и мой голос эхом разносится по просторному помещению церкви. В ответ лишь тишина, и стук дождя по крыше, поэтому я кричу снова, и мой голос разносится по церкви. Я чувствую, как девочка дрожит рядом со мной, но она снова замирает. Кажется, будто время вокруг нас замедлилось, но я знаю, что это не так.

Дверь в задней части церкви открывается, и выходит отец Мартинес.

Ему, наверное, под пятьдесят или чуть больше, в тёмных волосах пробивается седина, а на добром и терпеливом лице залегли морщины. Он на мгновение замирает, видит меня, и его губы слегка изгибаются.

— Дамиан. Что ты здесь делаешь в такой час? А кто эта девушка? — Он прищуривается и медленно подходит к нам, как будто в его распоряжении всё время мира.

Возможно, так и есть, но я в этом не уверен. Девушка снова вырывается из моих рук, но я крепко её держу.

— Зачем я здесь? — Спрашивает она. — Что, чёрт возьми, происходит?

Священник не выглядит шокированным её руганью, я уверен, он слышал и похуже. Он останавливается в нескольких рядах от меня и хмуро смотрит на меня.

— Ей нужно укрытие?

— Нам нужна церемония. И нам нужно сделать это быстро. — Я тяну девушку за руку, но она упирается, упирается каблуками и снова смотрит на меня широко раскрытыми испуганными глазами.

— Церемония? Какого чёрта? О чём ты говоришь?

Отец Мартинес смотрит на меня, и между его бровями залегает тревожная морщинка.

— Дамиан, если девушка не хочет… всё это очень необычно, и я думаю…

— Мы платим вам не за то, чтобы вы думали, отец, — резко говорю я. — Мы платим вам за то, чтобы вы помогали. Вы получите щедрое пожертвование на нужды бедных, больных и всех, на кого вы захотите потратить эти деньги, как только я разберусь с этим и вернусь к Константину. Но у меня нет времени на...

Я тяну девушку за собой, веду её по проходу к тому месту, где стоит священник, намереваясь пройти мимо него к алтарю, чтобы он мог последовать за нами. Но она вырывается из моих рук, как пойманное животное, и, развернувшись, сильно бьёт меня по колену, отталкивая ровно настолько, чтобы наконец освободиться.

Она бросается к двери так, словно от этого зависит её жизнь. Вот только её жизнь зависит от того, что произойдёт здесь сегодня вечером, а она, похоже, ещё не осознала этого.

Я догоняю её в три быстрых шага, снова обнимаю за талию и поднимаю с пола.

Отпусти меня! — Кричит она, вырываясь из моих рук. — Отпусти меня прямо сейчас!

Я несу её к скамье в дальнем конце церкви и опускаю на неё, преграждая ей путь к двери своим телом. Она тяжело дышит, её грудь быстро поднимается и опускается, по лицу текут слёзы.

— Что, чёрт возьми, происходит? — Вопрошает она, и её голос эхом отдаётся в пустой церкви. — Зачем ты привёл меня сюда? Чего ты от меня хочешь?

Я восхищаюсь её выдержкой. Несмотря на то, что она брыкалась, кричала, убегала и несколько раз пыталась причинить мне вред, она не сдалась. Многие женщины сейчас были бы в отчаянии и рыдали бы... чёрт, некоторые мужчины тоже были бы в отчаянии. Но не эта женщина. Она вызывающе смотрит на меня полными слёз глазами, явно готовая кусаться, пинаться и царапаться, лишь бы выбраться отсюда.

Она - дикая кошка. Маленькая бунтарка. И что-то глубоко внутри меня пробуждается при виде неё, тёмный, извращённый жар, который позволяет мне воображать всё, что я мог бы с ней сделать, все способы, которыми я мог бы прижать её к себе и взять, и как её ногти и зубы впиваются в мою кожу, когда я...

Я сжимаю челюсти, чувствуя, как дёргается мой член, и подавляю бушующее во мне желание. Сейчас не то место и не то время, и эта женщина точно не та, кого я хочу. Я понятия не имею, сколько ей лет, но выглядит она молодо. Скорее всего, совершеннолетняя, но для меня слишком молода.

И она понятия не имеет, в какой опасности находится.

— Ты хочешь умереть? — Вопрос звучит резко, отрывисто, и девушка замирает на месте. Клянусь, даже слёзы на её щеках перестают литься, когда она ошеломлённо смотрит на меня.

— Что? — Выдавливает она из себя сдавленным шёпотом.

Я смотрю на неё сверху вниз.

— Это простой вопрос. Ты хочешь умереть?

— Я... — Она быстро моргает. — Это глупый вопрос. Конечно, нет.

— Хорошо. Тогда ты выйдешь за меня замуж. — Я протягиваю руку, чтобы поднять её со скамьи, но она отдёргивает руку и отодвигается от меня. Она качает головой, сначала медленно, потом быстрее.

— Прости, что ты только что сказал?

— Ты меня слышала. — Я снова протягиваю руку, но она отодвигается ещё дальше, вынуждая меня пройти за ней по скамье. Я сжимаю челюсти и раздражённо скрежещу зубами. — У меня нет на это времени...

Она смеётся так, что это граничит с истерикой.

— Ты сумасшедший. Ты действительно сумасшедший, если думаешь, что я выйду за тебя замуж.