Даже улыбка Рен не смогла прогнать мой гнев, хотя он немного угас. Моя дочь дала мне возможность сосредоточиться на чем-то другом до конца вечера, пока я выжидала подходящего момента. Пока я ждала, когда мой сосед вернется домой.

Жалюзи в его комнате оставались открытыми. Я сбилась со счета, сколько раз выглядывала из окон гостиной, высматривая, не проедет ли по улице сверкающий серебристый «Корвет».

Наконец, когда Рен уже давно легла спать, на подъездной дорожке вспыхнули фары его автомобиля.

С радионяней в руке я выбежала на улицу и пересекла лужайку, не надевая пальто, потому что, несмотря на холод, я пылала.

Ронан вылез из машины, захлопнул дверцу и выпрямился во весь рост, расправив плечи. Затем он повернулся, совершенно невозмутимый, увидев, что я несусь к нему через подъездную дорожку.

Я протопала к его гаражу, остановилась перед ним и скрестила руки на груди.

— Эмбер Скотт.

Просто имя. Это все, что я ему сказала.

Но этого было достаточно.

Ни тени смущения не отразилось на его красивом лице. Нет, единственной эмоцией на его лице было чувство вины. Ублюдок.

— Это смешно. — Я вскинула руку. Он был официально внесен в мой список говнюков. — Я выполняю свою работу. Эта оценка справедлива, черт возьми.

Он поднял руки.

— Ларк…

— Это потому, что я не хочу с вами встречаться?

— Позвольте мне объяснить…

— Нет, — отрезала я. — Вы отвратительны.

— Вы можете просто выслушать…

— Поговорите с моим адвокатом. — Я развернулась, собираясь уйти, но он схватил меня за локоть, разворачивая к себе.

— Пожалуйста, позвольте мне объяснить, — голос Ронана был нежным и отчаянным, когда он придвинулся ближе. Его хватка на моей руке ослабла, но он не опустил ее. Кончики его пальцев легко, как перышко, прошлись по моей коже, и от этого прикосновения по моим венам пробежал электрический разряд.

У меня перехватило дыхание. Я подняла взгляд, встретившись с его карими глазами. В нос ударил запах одеколона, мужественный и чистый. Древесный с ноткой цитрусовых.

— Пожалуйста. — От его глубокого голоса у меня по спине пробежали мурашки. Эта просьба не имела ничего общего с его объяснениями насчет Эмбер, не так ли?

Почему я не ухожу? Я должна уйти. Должна. Но я не могла оторвать взгляда от этих глаз. Не могла.

— Ларк.

Боже, мне понравилось, как он произнес мое имя.

Ронан поднял руку, словно собираясь коснуться моего лица. Как будто хотел провести пальцами по моим волосам. Или, может быть, это было мое желание, а не его.

Хныканье. Не мое или Ронана, а из радионяни, о которой я забыла. Туман рассеялся. Крик Рен разрушил чары.

Как будто кто-то щелкнул пальцами у меня перед носом, освобождая меня. Я сделала шаг в сторону, затем другой.

Рука Ронана все еще была поднята, но застыла в воздухе.

— Ларк.

Я не доверяла себе, чтобы оставаться в этом гараже, поэтому развернулась и почти побежала обратно к дому.

Я почти позволила ему поцеловать меня. О, боже. Если бы он наклонился, я бы позволила ему поцеловать себя. Хотел ли он поцеловать меня? Что это было? Может быть, это была просто его тактика, чтобы вывести меня из равновесия. Чтобы использовать потерю моего контроля против меня самой.

Может, все это было игрой.

И, черт возьми, мне так надоели эти игры.

У меня тряслись руки, когда я бросилась на кухню и схватила телефон, который оставила на кухонном столе. Все мое тело словно разваливалось на части. Я была в замешательстве. Сердитая. Пылающая. Искры от прикосновения Ронана все еще покалывали мою руку.

Но я набрала имя своей сестры, расхаживая взад-вперед и ожидая, когда она ответит на мой звонок.

— Привет, — сказала она.

— Мне нужен адвокат, — мой голос дрожал так же, как и мои руки.

— Боже мой, — выдохнула она. — Он пришел за ней?

— Нет. — Я обмякла, ноги подкосились, и я закрыла глаза. По крайней мере, я была не единственной, кто пришел к такому выводу. — Какая-то ученица, возможно, подаст на меня в суд за то, что я поставила ей плохую оценку. И, по-видимому, она пользуется услугами нового адвоката в городе, который к тому же является моим ближайшим соседом.

— Подожди. Что?

Я ввела Керриган в курс дела, и к тому времени, как закончила, у меня почти не осталось сил.

— Это абсурд, — сказала она.

— Да. — Я сухо рассмеялась.

— Хорошо, я вешаю трубку, чтобы рассказать об этом Пирсу. Перезвоню тебе через минуту.

— Спасибо. — Я вздохнула, завершая разговор.

Я не могла позволить себе нанять адвоката Пирса. Черт возьми, я не могла позволить себе никакого адвоката. Но в тот момент у меня не было особого выбора.

Сжимая в руке телефон, я прошла через дом, выключила свет и направилась в комнату Рен.

Она больше не издавала ни звука и крепко спала, поджав розовые губки, ее веки подрагивали.

А что касается судебных исков, то, думаю, я предпочла бы пойти в суд из-за оценки, чем из-за опеки над своей дочерью.

Жалюзи все еще были открыты. Дверь гаража Ронана была закрыта. В его доме было тихо. Темно. Одиноко.

Симпатия, которую я испытывала к нему ранее, испарилась.

Я выпрямилась и взяла себя в руки.

Эмбер получила тройку с плюсом. У меня не было особых достоинств, но я была честна. И я не позволю своевольному подростку или новому адвокату в городе заставить меня изменить свое решение, каким бы привлекательным он ни был.

Если Ронан Тэтчер хотел бороться за это, прекрасно.

Если Эмбер Скотт хотела бороться за лучшую оценку, отлично.

Для меня будет величайшим удовольствием победить их обоих.

Ронан

Эмбер уставилась на документ, лежащий перед ней на столе.

— Это все?

— Это все.

— О, я ожидала, что он будет длиннее.

— Нет.

— Вы уверены, что больше нечего добавить?

Эта девушка просто убивала меня.

— Да. Я уверен.

Официальная жалоба на Ларк была относительно простой. В ней была изложена суть проблемы, а также просьба Эмбер изменить ее оценку. Никакой денежной компенсации. Просто четверка вместо тройки с плюсом.

Было бы лучше подать иск о возмещении денежного ущерба, но поскольку у Эмбер не было стипендии, которую она потеряла из-за этой оценки, и поскольку она не могла доказать, что Ларк намеревалась лишить ее упомянутой воображаемой стипендии, больше требовать было нечего.

Итак, мы остановились на изменении оценки.

Судья спустит с меня шкуру за растрату судебных ресурсов. Это была гребаная шутка.

Тем не менее, я все равно составил жалобу, и, хотя она занимала всего три страницы, включая стандартную информацию, такую как имена и другие личные данные, у меня на это ушел целый день. Каждое набранное слово давалось мне с трудом.

Особенно после того разговора с Ларк в моем гараже на прошлой неделе.

— И что теперь? — спросила Эмбер, кладя документ на мой стол.

Я откинулся на спинку стула, разглядывая ее одежду. Она была такой же, как и во вторник. Вчерашняя одежда была такой же, как и в понедельник, а та, как оказалось, была такой же, как и в пятницу. Пока что я насчитал три наряда. Три, для девочки-подростка.

Возможно, они были ее любимыми.

А может, это все, что у нее было.

— Это будет подано в суд, — сказал я ей. — Там они уже решат, что с этим делать.

Я тянул с этим как можно дольше, пытаясь лучше понять Эмбер. Но она оставалась загадкой, хотя с момента своего первого визита заходила в офис каждый день.

Ей не терпелось поскорее приступить к делу, но я солгал, сказав, что у меня есть другие дела, которые нужно уладить до ее дела. В глубине души я надеялся, что, если подожду достаточно долго, она забудет об этом. Что этот судебный процесс был спонтанным, и кто-то — ее родители или друзья — отговорит ее от этого. Но она была так же непреклонна, как и в начале.