Пока я катил по улице, в тупичке было тихо. Еще не было пяти, и люди, вероятно, были на работе. Я припарковался в гараже и вылез из «Стингрея». Но, повернувшись, чтобы закрыть дверь, я замер.

Мой взгляд автоматически переместился на соседнюю дверь, ища ее. Я прожил здесь несколько дней, и поиски ее уже вошли у меня в привычку.

Ларк вошла в спальню, окна которой выходили на мой гараж. В руках у нее была корзина для белья. Все выходные жалюзи в комнате были опущены. Но сегодня она, должно быть, захотела впустить свет. Возможно, она не ожидала, что я вернусь так рано.

Она осеклась, когда заметила меня, и замедлила шаг.

Черт, она была прекрасна. Неудивительно, что я не мог забыть о ней. Неудивительно, что я так упорно добивался ее внимания. Начиная с дурацкой двадцатидолларовой купюры и заканчивая тем, как подошел к ней в «Уайт Оук».

Мне потребовалось усилие, чтобы не дойти до ее дома. Рассказать ей об Эмбер и выслушать ее версию случившегося. Но сначала мне нужно было кое-что выяснить. Поэтому я поднял руку, чтобы помахать, и не удивился, когда она уронила корзину с бельем и исчезла из комнаты.

Блять.

Что ж, нравится мне это или нет, но я определенно собирался привлечь внимание Ларк.

Ларк

Моя сумка с ланчем была зажата под мышкой. Стопка бумаг, которые я взяла с собой в учительскую, была зажата под мышкой. В одной руке я держала открытую банку диетической колы, а в другой — бутылку воды для дневных занятий.

У меня было прекрасное настроение.

Или было бы, пока я не прошла мимо класса мудака Эбботта, как раз в тот момент, когда он вошел в дверь, хлопнув меня по плечу своей массивной рукой.

— Ах! — Я вскрикнула, когда моя бутылка воды и сумка с ланчем полетели в воздух. Каким-то образом мне удалось уберечь одежду от брызг газировки, но бумаги рассыпались по полу. — Чертовски здорово.

Я присела на корточки, чтобы поднять бумаги.

Эбботт хмыкнул, его знакомое хмурое выражение лица застыло на месте, когда он наклонился, чтобы поднять воду и сумку. Как только я встала, он сунул их мне в руки и ушел.

Никаких извинений за то, что столкнулся со мной. Напугал. Думаю, мне следует считать, что мне просто повезло, что он потрудился поднять что-то с пола.

— Придурок. — Я скривила губы, направляясь в свой класс.

Мой день был… странным. Стычка с Уайлдером была обычным делом. Дети вели себя странно с первого урока, хихикали и перешептывались друг с другом на каждом моем уроке этим утром.

Что-то происходило, но я не хотела спрашивать. Когда дело доходило до школьной драмы, это было так же ужасно, как и тогда, когда я была подростком, и чем меньше я знала, тем лучше.

Лето уже наступило? Судя по обратному отсчету на моей доске, оставалось сорок дней. Мне эти дни казались вечностью.

Я поплелась в свой класс и убрала сумку с обедом. Затем я села за свой стол, допила диетическую колу и просмотрела работы, которые проверяла, как раз в тот момент, когда по зданию разнесся звонок на пятый урок.

Тишину заполнили голоса детей, которые разговаривали, смеялись и носились по коридорам. Но шум исчез так же быстро, как и появился, когда снова прозвенел звонок, за исключением одиноких шагов, которые раздавались по полу, когда мимо моей двери пронесся ребенок, спешащий на следующий урок.

Я вздохнула и потянулась к стопке отчетов по книге в корзине на моем столе. На пятом уроке у меня были подготовительные занятия, и, поскольку вчера вечером мне не хотелось работать дома, я просматривала отчеты, которые мои второкурсники сдали вчера.

Может быть, другой школьный учитель английского и предложил бы «Макбет», «Повелителя мух» или «Скотный двор», но мне было невыносимо читать эти книги, и я просто не могла заставить своих учеников страдать. Или, может быть, я избавляла себя от необходимости читать двадцать пять отчетов о книгах, которые мне не нравились.

Для всех своих занятий я выбрала одно обязательное чтение: «Убить пересмешника». Кроме того, учащиеся должны были самостоятельно прочитать девять книг в течение учебного года — по книге в месяц, — а затем предоставить мне двухстраничный отчет по каждой из них.

Отчет, лежавший на самом верху стопки, был посвящен роману Джона Гришэма. Я сама читала эту книгу. Ученица выбрала его, потому что хочет стать юристом. В конце отчета она пришла к выводу, что стать писателем гораздо интереснее, чем адвокатом.

Часть меня хотела скопировать ее текст и оставить в почтовом ящике Ронана, просто чтобы немного подразнить его. Это было заманчиво, как и сам Ронан.

Вчера, когда я увидела его в гараже, он помахал мне рукой. Он выглядел таким одиноким. Таким извиняющимся. И я чуть было не уступила. Я чуть было не пригласила его на тот ужин, о котором он все время просил.

Не поторопилась ли я с выводами на прошлой неделе? Я постоянно думала об этом в выходные. Я поставила себя на его место, пытаясь приспособиться к новому месту. Каламити, вероятно, был одиноким городом для чужака, каким он себя считал. У него не было друзей.

Между тем, в любой вечер я могла поужинать с несколькими членами семьи. Я могла позвать с собой дюжину друзей, чтобы потусоваться. Я родилась в этом сплоченном сообществе, поэтому мне не нужно было спрашивать о других. По большей части, я уже все знала.

Даже если бы я поужинала с Ронаном, это не означало, что мы должны встречаться, верно? Мы могли бы быть просто… соседями.

Я слишком остро отреагировала на прошлой неделе, не так ли? Сплетни были щекотливой темой. Но ему просто было любопытно. Может быть, мне тоже было немного любопытно.

Я выбросила мысли о Ронане из головы, сосредоточившись на отчетах, лежащих передо мной, пока не прозвенел следующий звонок, и на этот раз мой класс заполнился учениками, все спешили занять свои места. Перешептывания, с которыми я сталкивалась все утро, очевидно, распространились и на дневные занятия, потому что почти все дети сбились в кучки. Некоторые посмотрели в мою сторону, прежде чем начать хихикать.

Было ощущение, что они смеялись надо мной. Ладно, что, черт возьми, происходит? Если это действительно была я, хотела ли я знать?

Наверное, нет.

Снова прозвенел звонок, и, когда болтовня не прекратилась, я дважды хлопнула в ладоши.

— Давайте начнем.

— Мисс Хейл. — Парень в первом ряду поднял руку вверх.

— Да, Бекхэм.

— Можно мне получить пропуск в холл?

— Ты только что был в холле. — Я покачал головой, но открыла ящик своего стола, достала пропуск и отнесла его к нему на стол. — Пять минут. Ни секундой больше.

— Клянусь. Я сейчас вернусь. — Он практически вскочил со своего места и бросился к двери.

Еще одна рука взметнулась в воздух.

— Мисс Хейл.

— Рейни. — Я кивнула девушке, которая читала книгу Джона Гришэма. — Что случилось?

— Вы когда-нибудь были в суде?

— В суде, — повторила я. — В здании суда? Да.

— Для чего? — спросил другой ученик.

— Чтобы получить регистрацию на мою машину.

— Мне пришлось сделать это на прошлой неделе, — сказала Мари, сидевшая за ближайшим к окнам рядом столов.

Мэтт, сидевший напротив Мари, оглянулся через плечо и закатил глаза.

— Не все из нас еще получили права, Мари.

— Или у нас есть права, но нет богатого папы, который купил бы нам машину, — пробормотала Рейни.

Мэри насмешливо посмотрела на своих одноклассников, и воздух наполнился новой волной смешков.

Второкурсники. Да помогут мне Небеса. Они были самыми трудными.

Первокурсники были ненамного лучше, хотя некоторые из них все еще оставались невинными и милыми. Мой младший класс был моим спасением, в основном потому, что они были так увлечены учебой, что почти каждый ребенок начинал подумывать о колледже. В начале года старшеклассники держались молодцом, но к этому моменту, когда до окончания школы оставалось всего сорок дней, они все расслаблялись.