И, как он и обещал, я выкрикнула его имя.

Наслаждение затмило мой разум. Оно лишило меня чувств. Все, что я могла сделать, это ощутить взрыв с головы до ног. Это длилось минуту, час, год. Я потеряла счет времени, пока мое тело распадалось на части, а затем медленно собиралось воедино.

Когда я осмелилась приоткрыть глаза, нижняя губа Ронана была зажата между зубами. Его лоб был нахмурен, на лице застыла маска полной сосредоточенности, когда он входил и выходил, стремясь к собственному освобождению. У него вырвался стон, он зажмурил глаза, а мышцы напряглись.

Зрелище того, как он кончал, было самым эротичным моментом в моей жизни. Он изливался в меня, сотрясаясь всем телом, пока не кончил. Затем он вышел из меня, прежде чем рухнуть на матрас рядом со мной. Его грудь тяжело вздымалась, когда он смотрел в потолок.

— Черт возьми, Ларк.

Я потеряла дар речи. Это был захватывающий секс, — мы не могли насытиться друг другом, — вызывающий привыкание.

Невероятный оргазм. Ронан только что лишил любого мужчину на земле возможности сравниться с ним.

О, черт возьми.

Ронан Тэтчер собирался разбить мне сердце, не так ли?

Ронан

Я резко проснулся и прищурился, когда солнечные лучи проникли в окно спальни Ларк. Приподнявшись на локте, я поискал часы и нашел их на прикроватной тумбочке.

Семь восемнадцать.

— Черт. — Я потер лицо руками. Когда я в последний раз просыпался после шести? Годы назад. Я не делал этого с тех пор, как учился на юриста. Даже по выходным мой организм был запрограммирован вставать рано.

Но прошлой ночью я крепко спал. Очевидно, я был не единственным, кто встал. Рядом со мной было холодно. Когда Ларк успел ускользнуть?

Я сел, давая себе минуту на то, чтобы прийти в себя, и оглядел ее спальню, от белого потолка до темно-серых стен. На широких, блестящих окнах были такие же черные решетки, как и на окнах в моем доме. Ее кремовые занавески были оставлены открытыми, что позволяло мне беспрепятственно любоваться ее задним двором.

Но меня заинтересовала кровать. Это была кровать с балдахином, того же черного оттенка, что и окна. Прошлой ночью было достаточно темно, чтобы я заметил столбы, но не их размер. Этим утром они казались намного больше, намного внушительнее.

Образ Ларк, лежащей между ними, всплыл у меня в голове, и мой член дернулся под простыней.

Черт, прошлая ночь была потрясающей. Лучший секс в моей жизни. То, как наши тела слились воедино, было непохоже ни на что, что я испытывал раньше. И Ларк была такой отзывчивой, такой желанной.

Она заснула в моих объятиях, удовлетворенная и безвольная. Она свернулась калачиком у меня под боком, и последнее, что я помнил, это как целовал ее волосы, когда ее дыхание выровнялось.

Я не обнимался. Это было не мое. Я не обнимался даже с Корой.

Но с Ларк я обнимался. Я провел рукой по волосам, когда волна паники пронзила мою грудь. Что, черт возьми, происходит?

Это было уже слишком. Слишком серьезно. Ларк проникла в каждый уголок моего сознания. В последний раз, когда я позволил женщине так сильно проникнуть в мою голову, я женился на ней.

Сбросив с ног покрывало, я поискал на полу свою одежду, разбросанную рядом с ее одеждой. Натянув боксеры, я направился в смежную ванную, умылся и стащил немного ее зубной пасты, чтобы протереть зубы.

Затем я снова побрел в спальню, нашел свою рубашку и натянул ее. Затем я надел брюки и носки. Где мой телефон? Или мои ключи?

Когда я нашел свои ключи рядом с ботинками, я застонал.

Сколько соседей задалось вопросом, почему мой сверкающий серебристый «Стингрей» стоит у них на подъездной дорожке? Я никогда раньше не совершал позорных поездок. Сегодня это будет впервые.

Свой телефон я нашел возле двери. Аккумулятор был почти разряжен, и я пропустил звонок от Ноа. Но я разберусь с этим позже. Затем, с туфлями в руках, я направился по коридору.

Запах кофе и тостов привлек меня на кухню.

Ларк стояла у кухонного стола, одетая в шелковые брюки пурпурного цвета и простую черную футболку. Рен была у нее на руках, все еще в пижаме с единорогом. Обе уставились на то, что Ларк мешала одной рукой. Возможно, тесто для блинов.

Волосы Ларк были собраны в беспорядочный узел. Несколько прядей свисали ей на шею. Она улыбнулась дочери, не замечая, что я наблюдаю за ней.

Они были идеальной парой, двигались в тандеме, существующие в своем собственном маленьком мирке.

Когда я наблюдал за ними, что-то сжалось во мне, словно желание объединить мой мир с их, но я заставил себя остаться на этой стороне комнаты. Если я прикоснусь к Ларк, если уловлю этот чистый аромат лаванды и почувствую тепло ее кожи на своей, что ж… «Стингрею» пришлось бы провести здесь еще одну ночь.

А нам обоим пора было отправляться домой.

Я прочистил горло.

— Привет.

Ларк повернулась, ее взгляд скользнул вниз по моей груди, где я не застегнул рубашку. Она покраснела и опустила подбородок.

— Доброе утро.

Рен прижалась к плечу матери, как будто пыталась спрятаться. Очевидно, наш вчерашний прогресс полностью исчез.

— Я, э-э… — Я указал на переднюю часть дома. — Вчера вечером я забыл переставить свою машину. Извини.

— О. — Она поморщилась. — Я уверена, миссис Эдвардс это понравится. Возможно, ты только что лишил себя шанса попробовать еще одну запеканку из гуся.

Я щелкнул пальцами.

— Черт.

Глаза Ларк заблестели. Она прижалась щекой к голове Рен, нежно покачивая дочку.

Черт, я хотел поцеловать ее. Я хотел провести здесь весь день, помогая ей делать то, что она делала по субботам, завернувшись в их маленький пузырь. А потом я хотел провести еще одну ночь в постели Ларк, поклоняясь ее телу.

— Мне лучше уйти. — Пока я еще могу.

Она кивнула, на этот раз не останавливая меня.

— Хорошо.

— Увидимся. — Я помахал Ларк. Подмигнул Рен. Обе засмущались. Затем заставил свои ноги двигаться, уходя, не оглядываясь.

Когда я вышел на улицу, весенний воздух был свеж, небо — чисто-голубым. Капли росы на лужайке Ларк играли на солнце, а окрестности наполняло чириканье малиновок.

Окна «Корвета» были мокрыми, а сиденья холодными, когда я сел за руль. Двигатель взревел, слишком громко для этого часа утра в выходные, поэтому я как можно быстрее перегнал его с подъездной дорожки Ларк в свой гараж.

Почему я просто не припарковался дома прошлой ночью? Глупый, Тэтчер.

Наверное, потому, что я не думал, что вечер с Ларк зайдет так далеко. Я пошел поужинать, ожидая, что она с большой вероятностью скажет мне «нет». Что я сам буду есть еду из «Уайт Оук». В лучшем случае, я просто надеялся разделить с ней трапезу.

Я совершенно точно не планировал рассказывать ей о Коре. Откуда, черт возьми, взялось это признание? И я не планировал раствориться в теле Ларк.

Когда я вошел внутрь, мои конечности словно подкосились. Сердце билось слишком сильно, а грудь сдавило. Сделать глубокий вдох было невозможно, и голова закружилась. Я сбросил туфли на кафельный пол в прихожей, их стук отдался эхом, как раскаты грома.

Сукин сын. Что со мной не так?

Я потер виски, чувствуя нарастающую головную боль, пока поднимался по лестнице. В каждой комнате, мимо которой я проходил, было чисто. Моя постель была застелена со вчерашнего утра. На полочках в ванной не было ни пятнышка.

Не было распаковано всего несколько коробок, и они были аккуратно сложены в спальне для гостей. Мне еще нужно было повесить картины в кабинете наверху. Но в остальном дом выглядел безупречно. Кое-что из мебели, которую я привез, не совсем подходило для некоторых помещений, но здесь не было пусто.

Только казалось, что здесь… пусто. Не было ощущения, что здесь кто-то живет.

Чего этому дому не хватало, так это беспорядочно валяющихся игрушек на полу. Захламленной кухни с нераспечатанной почтой. Грязного белья и мультиков.