На этот раз, когда я ушла, он отпустил меня.

Когда я дошла до «4Раннера», я отказалась оглядываться на Ронана. Я не отрывала взгляда от дороги и направилась в город.

У него была неделя, чтобы поговорить со мной о той ночи. У него была неделя, чтобы перейти дорогу и показаться.

Черт возьми. Почему я позволила ему поцеловать себя? Почему я ответила на его поцелуй? Гах! Что со мной не так?

Ронан Тэтчер. Вот что со мной было не так. Он пробрался сквозь мою защиту с этим великолепным лицом и высокомерным обаянием. Теперь я не могла от него избавиться. А эта история с Эмбер только усугубила ситуацию.

Почему она не открыла дверь? Она боялась меня?

Ауч. У меня защемило в груди. Мысль о том, что она боялась меня, причиняла боль.

Возможно, она почувствовала себя преданной, потому что Ронан пошел поговорить с ней, а вместо этого она увидела меня с ним. Неужели я только что полностью лишила нас шансов узнать правду?

— Черт. — Мне следовало держаться подальше.

От них обоих.

Когда я зашла в детский сад, улыбка Рен была бальзамом на мое больное сердце. Она избавила меня от части беспокойства. Не от всего, но от части.

Я просто отвезла ее домой и приготовила ужин. Мы вместе перестирали кучу белья, разложив его на обеденном столе, прежде чем поиграть с новой игрушкой, которую мои родители подарили ей на прошлых выходных. А когда пришло время ложиться спать, я еще долго держала ее в объятиях в кресле-качалке после того, как она заснула.

Сегодня утром позвонили из школы в Бозмене, чтобы назначить собеседование. Оно было назначено на третью неделю июня, после окончания летних каникул.

Что, если мне предложат работу? Стоит ли мне соглашаться? Смогу ли я на самом деле покинуть Каламити?

Я провела пальцем по гладкой щеке спящей Рен. Где она будет счастливее всего?

В глубине души я знала ответ. Я знала, что переезд был бы для меня, а не для нее. Но это не означало, что она не могла быть счастлива в новом городе. Жизнь просто была бы… другой.

Зевнув, я заставила себя встать с кресла и отнесла Рен в кроватку. Затем я выскользнула из ее комнаты и направилась в свою спальню. Но не успела я умыться и надеть пижаму, как в дверь постучали.

Мое сердце дрогнуло.

Это может быть кто угодно. Керриган пришла отругать меня за то, что я раздумываю о переезде. Нелли, чтобы сделать то же самое. Моя мать или отец. Мой брат.

Или сосед.

Я задержала дыхание, когда подошла к входу, зная, что это не миссис Эдвардс с гусиной запеканкой. Затем воздух вырвался из моих легких. Из-за декоративного стекла на меня смотрело лицо Ронана.

Повернув замок, я открыла дверь и встала в дверном проеме, не приглашая его войти. Учитывая мое полное отсутствие самоконтроля в общении с этим человеком, я не доверяла себе, позволив ему переступить порог. Не впускай его в дом. Не впускай.

Плечи Ронана поникли, когда он уставился на меня сверху вниз. Его волосы были в беспорядке, и он сменил рабочую одежду на футболку и джинсы. Его кадык дернулся, когда он сглотнул.

— Ты пугаешь меня.

— Я? — Я рассмеялась. — Я самый безобидный человек на планете.

— Ты даже не представляешь, как ты ошибаешься. — Он грустно улыбнулся мне. — Я не могу перестать думать о тебе. С того самого дня, как мы встретились, я постоянно думаю о тебе.

Я возненавидела его тон. Разве не об этом я мечтала? Чтобы мужчина был полностью поглощён мной. Я видела, как это происходило с Керриган и Пирсом. А потом снова с Нелли и Кэлом. Сколько часов я мечтала о том же? Всего лишь о частичке их счастья.

— Почему это звучит так, будто это плохо?

— Это плохо, если тебе будет больно.

— Из-за тебя?

Он кивнул.

— Я эгоистичный человек. Я погружаюсь в свою собственную жизнь, и у меня появляются эти белые пятна.

— Что ты имеешь в виду?

— Кора.

Это имя было произнесено с таким чувством вины, что ему не нужно было ничего объяснять. Он винил себя во всех ее проблемах, не так ли?

— Я не знал, что мой отец слепнет, хотя должен был бы, — сказал он. — Но я был занят работой. Своей собственной жизнью. Я пропустил знаки, которые не должен был пропускать.

— Так ты беспокоишься, что будешь что? Игнорировать меня? Разве ты не делал этого всю прошлую неделю?

— Нет. — Он провел рукой по волосам, качая головой. — Это значит, что я не доверяю себе и не могу подвести тебя. Или Рен.

Будь это любой другой мужчина, и я бы сказала ему, что это самая большая чушь, которую я когда-либо слышала в своей жизни. Но в глазах Ронана было такое выражение, словно он только что раскрыл свою грудь, чтобы признать свои недостатки. Как будто он только что открыл частичку своей души. От этого взгляда мне захотелось обнять его и никогда не отпускать.

— Ронан, сегодня ты проводил до дома девочку-подростка.

Он съежился.

— Когда ты так говоришь, это звучит ужасно.

— Наверное, не стоит превращать это в привычку, — поддразнила я. — Я встречалась с Эмбер Скотт почти каждый день с тех пор, как начала преподавать у нее. Сколько ты с ней знаком? Несколько недель?

Он наморщил лоб.

— Э-э, да. А что?

— Значит, ты последовал за девушкой, с которой был знаком всего несколько недель, потому что беспокоился о ней. У кого из нас двоих больше проблем со зрением?

Ронан закрыл глаза.

— Это другое.

— Почему? Потому что она была незнакомкой, а Кора — твоей бывшей женой?

— Ну… да.

— Тогда, по твоей логике, я должна винить и себя тоже. Эмбер — моя ученица. И я подвела ее. Целиком и полностью.

Она так отчаянно хотела получить эту оценку, что наняла Ронана, чтобы он помог ей. Потому что, когда она пришла ко мне, я ее не послушала. Он же услышал что-то в ее мольбе о помощи, что я проигнорировала.

— Это не одно и то же. Ты выполняла свою работу, Ларк.

— А ты не был женат на Коре, когда она начала преследовать тебя и пристрастилась к наркотикам.

Он несколько долгих мгновений удерживал мой взгляд, явно обдумывая то, что я сказала.

— Я не знаю, что произойдет.

— Я тоже не знаю. Черт возьми, я даже не знаю, чего хочу, Ронан. Но мне не нравится то, что я чувствовала на этой неделе. Мне не нравится, когда мной играют.

— Я никогда не играл с тобой. — Ронан придвинулся ближе, его пальцы почти касались моих. Его пальцы зарылись в мои волосы, и, хотя я знала, что должна была отослать его домой, я застыла, как вкопанная. — Ты пугаешь меня.

— Ты это уже говорил. — Не впускай его внутрь. Не впускай.

— Это стоит повторить. — Он наклонился, и его губы почти коснулись моих. — Я не могу перестать думать о тебе.

— Это ты уже тоже говорил.

Он что-то промурлыкал, и этот низкий рокот завибрировал между нами.

— Черт, я скучал по тебе.

Ад. Я была готова сдаться. Все, что потребовалось, — это провести языком по моей нижней губе. И я позволила Ронану внести меня внутрь.

Ронан

Это было чудо. Не только то, что я добрался по подъездной дорожке до ее крыльца. Но и то, что она впустила меня внутрь.

— Ларк, — пробормотал я, осыпая поцелуями ее подбородок.

Ее пальцы зарылись в мои волосы, и с ее губ сорвался хриплый вздох.

Дверь за нами все еще была открыта. Я не закрыл ее, потому что все еще не был уверен, что заслуживаю того, чтобы стоять здесь.

Я пришел не за этим. Все, чего я хотел, — это, честно говоря, прояснить ситуацию. Но теперь, когда мои губы касались ее кожи, а руки блуждали по ее гибкому телу, я каждую ночь сожалел о том, что невидимая стена удерживала меня на расстоянии.

Будь я проклят, за то, что не торчал здесь всю неделю.

Многие женщины бросили бы мне в лицо мои страхи. Они назвали бы меня дерьмом или трусом. Ларк была бы права, назвав меня трусливым ублюдком. Вместо этого она предложила другую точку зрения.