Ларк виделась с Эмбер каждый божий день. Как и другие учителя. В Каламити не было такой уж развитой школьной системы, так что нельзя было сказать, что дети оставались незамеченными. Если бы что-то было не так в семейной жизни Эмбер, кто-то другой заметил бы признаки, верно?

Я уже почти пересек лужайку, когда остановился и оглянулся через плечо на ее оливково-зеленый дом и несколько все еще горящих огней внутри, которые с каждой минутой горят все ярче и ярче по мере того, как темнело небо.

Был четверг. Мусоровоз приехал утром, мусорный бак Ларк стоял на обочине. Поэтому я повернул назад и пошел в сторону улицы, чтобы отвезти пустой контейнер к ней в гараж. Затем я пошел к своему, собираясь затащить его на подъездную дорожку, когда услышал свое имя.

— Ронан. — Ларк шла по своей подъездной дорожке, затем свернула на тротуар, встретив меня посередине между нашими домами. Она указала на мусорный бак позади себя. — Спасибо.

— Пожалуйста. И давай перейдем на «ты».

— Давай. Ты действительно думаешь, что с Эмбер что-то не так?

— Да, — кивнул я. — И если я не подам жалобу, она сделает это сама. — По крайней мере, в этом случае я все равно буду вовлечен.

Ларк держала в руке радионяню. Она еще раз взглянула на черно-белый экран, а потом выпрямилась и сказала то, чего я от нее меньше всего ожидал.

— Тогда тебе следует подать жалобу.

Ларк

Ронан моргнул.

— Серьезно?

— Не каждый день ты просишь соседа подать на тебя в суд. — Это было странное предложение. Я покачала головой. — Какой странный вечер.

Этот судебный процесс не просто даст ему больше времени с Эмбер. Он даст и мне шанс. Шанс обратить внимание на девушку, которой я явно не уделяла достаточно внимания.

— Ты уверена в этом?

Я пожала плечами.

— Если бы я сказала тебе не делать этого, ты бы послушался?

— Да. — Без колебаний. Искренность в его глазах была такой же опасной, как электричество, возникшее между нами.

Я опустила взгляд, потому что потеряться в этих карих глазах было слишком заманчиво.

— Что скажет по этому поводу твой адвокат?

Я пожала плечами.

— О, я уверена, что Эйден будет недоволен, но он не беспокоится о шансах на победу.

Уголок рта Ронана приподнялся.

— Если тебе от этого станет легче, то я тоже не очень беспокоюсь о твоих шансах на победу.

— Возможно, вам не стоит мне этого говорить, мистер Тэтчер.

Ронан усмехнулся.

— Сделай мне одолжение, не говори своему адвокату, что я это сказал.

— Ничего не обещаю, — поддразнила я.

Эйден Арчер был местным адвокатом с безупречной репутацией. Единственная проблема заключалась в том, что он жил не в Каламити. Он был из соседнего города, но, к счастью, когда я позвонила, он согласился вести мое дело и приезжать, когда понадобится.

Пирс обсуждал это дело со своими юристами, но поскольку те, кто имел лицензию на практику в Монтане, были больше знакомы с корпоративным правом, чем с гражданскими исками, он посоветовал мне остаться с Эйденом.

И да, Эйдену не понравилось бы, что я завела этот разговор, но, когда я услышала грохот моего мусорного бака, который катили по подъездной дорожке, и выглянула в окно, чтобы увидеть Ронана, что ж… Эйдену придется с этим смириться.

— Я уверена в оценке, которую поставила Эмбер. — Не поддамся на уговоры изменить свое мнение.

— Я прочитал ее сочинение. Оно было хорошим.

— Оно было хорошо написано. Но дело в задании.

Ронан кивнул.

— Я согласен с тобой.

— О. — Я была готова пуститься в рассуждения о ее работе и о том, что она не соответствовала моим инструкциям, но, видимо, объяснять ничего было не нужно.

— У меня такое предчувствие, что судья откажется от этого и скажет Эмбер, что ей стоит разбираться со школьной администрацией, — сказал он.

— Они поддерживают меня в этом вопросе.

— Как и должны.

При прежнем директоре эта поддержка, вероятно, ослабла бы, особенно под пристальным вниманием общественности. И это определенно стало бы поводом для разговоров в Каламити. Но я верила, что Эмили Кейн прикроет меня. И я отправила ей все остальные работы из моего класса. Вчера она прочитала их все и сказала мне, что моя тройка с плюсом была щедрой.

К тому же Эмили была обеспокоена тем, какой прецедент это может создать. Если все сорвется, если судья заставит меня изменить оценку Эмбер, то они не только потеряют меня как преподавателя английского языка — я уже написала заявление об увольнении, — но и откроют перед учениками возможность снова и снова подавать в суд на своих учителей.

Но я не собиралась идти на это неподготовленной. Вот почему я наняла Эйдена. Я даже не была уверена, что на тот момент это было возможно. Была ли у судебной системы вообще власть над оценками? Думаю, я это выясню.

На данный момент речь шла не о судебном процессе.

— Ты действительно думаешь, что с Эмбер что-то происходит?

— Да, думаю. — Ронан кивнул. — Это просто ощущение, но… я бы предпочел быть неправым, выглядеть дураком и рискнуть своей лицензией, чем быть правым и ничего не предпринимать.

Черт возьми. Мне начинал нравиться Ронан Тэтчер.

— Трудно презирать тебя прямо сейчас.

Ронан усмехнулся.

— Прости?

— А должна бы. — Я с трудом сдержала улыбку. — Я поспрашиваю об Эмбер.

— Спасибо, Ларк.

Каждый раз, когда он произносил мое имя, мне хотелось услышать его снова. Поэтому, прежде чем нарваться на неприятности, прежде чем он придвинулся ближе, прежде чем позволить ему, я отступила.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Я была в трех шагах от него, когда он окликнул меня.

— Ларк, подожди. — Он сократил расстояние между нами парой больших шагов. Он остановился рядом. Слишком близко. Недостаточно близко. — Когда я подам жалобу в суд, сделай мне одолжение.

— Хорошо.

Он поднял руку, как будто собирался коснуться моего лица. Но вместо этого он опустил пальцы мне на шею, коснувшись пряди волос, выбившейся из моего пучка.

По моей коже пробежали мурашки. У Ронана был такой красивый рот. Я никогда не думала, что рот мужчины может быть красивым, но у Ронана были такие мягкие губы. Не слишком полные. Не слишком тонкие. Не слишком широкие и не узкие. Идеальный рот. Я не могла отвести взгляд, пока он говорил.

— Не забывай.

— О чем? — Мой голос был хриплым.

— Что ты не презираешь меня.

Этот голос был подобен греху, он окутывал меня и прогонял холод. Он наклонился, всего на дюйм, но мне стоило большого труда удержаться на ногах и не подняться ему навстречу. Чтобы поцеловать эти губы.

— Прости меня, — пробормотал он. — Чего бы это ни стоило.

Боже, я хотела верить ему. Я хотела верить каждому слову.

— Спокойной ночи. — Он опустил руку и повернулся, оставив меня на тротуаре, и широкими шагами направился к своему открытому гаражу.

Я следила за каждым его шагом, пока порыв ветра не вывел меня из оцепенения. Я моргнула, оторвав взгляд от его широких плеч и упругой, рельефной задницы, а затем поспешила в свой дом.

Рен плохо спала прошлой ночью. Желая в последний раз проведать ее, я выключила свет и на цыпочках прокралась к двери ее комнаты. Затем я медленно приблизилась к окнам, жалюзи были приоткрыты, но этого было достаточно, чтобы увидеть гараж Ронана. Он не закрыл дверь. Так что я ждала с колотящимся сердцем, пока он не вышел через несколько минут, одетый в облегающую футболку, которая облегала его плечи и руки. Его шорты были свободными, но не скрывали объемных бедер.

Скоро стемнеет, но, судя по серым теннисным туфлям, он, должно быть, собрался на пробежку. Он постоял на подъездной дорожке к своему дому, наклонившись, чтобы размять подколенные сухожилия. Затем, надев наушники, побежал трусцой по улице и скрылся из виду.

Как только он ушел, я снова смогла дышать.