Почему из всех мужчин в Каламити меня так сильно привлек Ронан? Все было бы намного проще, если бы он был таким поверхностным, грубым человеком, каким я его считала на прошлой неделе. Но эта забота об Эмбер была трогательной. Милой.

Неужели я судила о нем неправильно? Или сегодняшний визит был просто уловкой?

Когда я успела так измучиться?

Гавайи. После Гавайев.

Я отвернулась от окна и посмотрела на кроватку и свою спящую дочь. Несмотря ни на что, она была для меня важнее всего. Несмотря ни на что, ее счастье было важнее всего.

Так было проще, не так ли? Только Рен и я. Я не боялась, что какой-нибудь мужчина разобьет мне сердце. Или ей.

Сняв розовое одеяло со спинки кресла-качалки, стоявшего рядом со мной, я положила его на пол рядом с кроваткой Рен, легла на мягкий ковер и уютно устроилась под одеялом.

Пять минут. Моя кровать звала меня, но я полежу пять минут рядом с дочерью, как делала это раньше, когда она была совсем маленькой. В те дни, когда я не была уверена в том, что делаю. В те дни, когда я выживала час за часом. Дни, когда я сомневалась в каждой мысли, в каждом решении.

Где была мать Эмбер? Почему меня никто не навестил и не позвонил после этой тройки с плюсом? Встречался ли Ронан с родителями Эмбер?

Если бы это была Рен, расстроенная из-за оценки, я бы вмешалась. Без сомнения. Возможно, причина, по которой родители Эмбер не участвовали в этом, заключалась в том, что у нее были дерьмовые родители.

Завтра. Завтра я начну задавать вопросы. Вопросы, которые, вероятно, мне следовало задать несколько месяцев назад.

Все, что я знала, это то, что если Рен попадет в беду, я бы хотела, чтобы такой человек, как Ронан, был начеку. Если Картер когда-нибудь придет, чтобы украсть ее у меня, возможно, Ронан будет тем парнем, который поможет мне бороться.

В течение двух лет я жила в страхе потерять ее. Странно, но одна мысль о помощи Ронана развеяла некоторые из этих тревог.

Странно, но его лицо было последним, что я представляла себе, засыпая.

— Мама.

Я резко проснулась и села прямо. У меня закружилась голова, когда боль пронзила шею.

— Уф.

Почему у меня болели плечи и позвоночник? О, точно. Я спала на чертовом полу. Не идеально, но, по крайней мере, этим утром меня встретило милое личико.

Рен стояла в своей кроватке, вцепившись руками в перила и подпрыгивая коленками. Ее волосы были растрепаны, а щеки порозовели.

— Мама.

— Привет. — Я придвинулась к кроватке, упершись лбом в одну из перекладин. Я протянула руку, чтобы пощекотать ее ноги. — Как моя девочка?

— Мама бух бееее. Вверх.

— Ладно. Вверх. — Я постояла, разминая ноющую спину, затем потянулась, чтобы поднять ее и поцеловать в щеку. — Доброе утро. Может, нам сменить тебе подгузник и одеться?

— О, нет, нет.

— Ты права. Сегодня мы не будем украшать твои волосы бантом. — Я подула ей на шею, отчего она захихикала, затем сменила ей подгузник и одела ее в симпатичный зеленый комбинезончик и джинсы-стрейч. Подготовив ее к предстоящему дню, я поплелась в свою спальню, где посадила Рен на пол с парой игрушек, чтобы принять душ и собраться на работу.

Наше утро выдалось суматошным, потому что я спала на полу и не подумала завести будильник, но каким-то чудом мы вышли за дверь точно в назначенное время.

Я нажала на кнопку гаража, пристегивая Рен к ее сиденью, когда оно поднялось. И когда я вырулила с подъездной дорожки, мой взгляд упал прямо на дом Ронана.

Неважно, сколько раз я говорила себе не искать его, я искала.

Каждый день. Даже когда была зла.

Мы приехали в детский сад вовремя, и, оставив Рен, я поспешила в школу, зайдя в класс за пятнадцать минут до звонка.

— Доброе утро. — В класс вошла Эмили.

Я улыбнулась, но улыбка исчезла в тот момент, когда в комнату вошла еще одна неясная фигура.

— Мудак Эбботт, — пробормотала я себе под нос.

— Что? — спросила Эмили.

— Счастливой пятницы, — мой голос звучал слишком бодро. — Что случилось?

— Есть какие-нибудь новости?

— Нет. Все еще жду, когда будет подана жалоба. — Я держала рот на замке о вчерашнем визите Ронана. Не только потому, что мне, вероятно, не следовало с ним разговаривать, но и потому, что я не хотела, чтобы у него были неприятности.

Его сердце, казалось, было в порядке.

— Что ж, я тут подумала. Возможно, пришло время принять дополнительные меры предосторожности.

— Лаааднооо, — протянула я, взглянув на Уайлдера, который хмуро разглядывал пятно на полу. Лучше линолеум, чем я.

— У Уайлдера нет первого урока, — сказала Эмили. — Я бы хотела, чтобы он присутствовал на твоих занятиях с Эмбер. Придумай любую причину, которую сообщишь ученикам. Затем мы попросим его просмотреть все, что она сдаст, чтобы высказать свое мнение.

У меня упало сердце. Да, было бы неплохо прикрыть свою задницу. Я уже начала записывать каждое занятие с ней, отмечая любое взаимодействие — или его отсутствие. Но присутствие Уайлдера в качестве няни вызывало у меня желание кричать.

— Хорошая идея.

Уайлдер хмыкнул, затем развернулся и зашагал через холл в свой класс. Если он не ненавидел меня до этого, то теперь, пожертвовав своим временем на подготовку к урокам, он возненавидит меня по-настоящему.

Эмили одарила меня доброй улыбкой.

— Мне жаль, что так получилось.

— Мне тоже.

— Я дам тебе подготовиться к занятиям.

Десять минут спустя мои нервы были на пределе, когда в комнату ввалились дети и заняли свои места. В разгар хаоса Уайлдер втащил стул и поставил его в дальний угол. Я затаила дыхание, когда вошла Эмбер, ее подбородок был опущен, как и всю прошлую неделю. Или дольше, если вспомнить.

На первом уроке были мои старшеклассники, и пока они болтали и поддразнивали друг друга, я заняла свое место, поглядывая на Эмбер, которая сидела за своим столом.

Она ни с кем не общалась. Разговаривала ли она когда-нибудь со своими одноклассниками?

Я не могла припомнить, чтобы она что-нибудь делала, кроме как сидела, уставившись в поверхность своего стола. Хм.

Но у нее были друзья, верно? У нее должны были быть друзья. Кто они? Я просто предположила, что в этом классе у нее их не было. Или что она была застенчивой. Несколько мальчиков в этом классе играли в футбольной команде. Они были шумными и в тихие дни. Но я знала их с пятого класса — они были веселыми, поэтому я позволяла им шуметь.

Только они заглушали Эмбер. Или это было просто оправдание, потому что я плохо справлялась с ролью ее учителя?

Слухи о судебном процессе утихли. По крайней мере, перешептывания не были столь очевидными. Все, включая меня, ждали, что же произойдет. И хотя я наняла Эйдена Арчера, мне нечего было делать, пока не будет подана настоящая жалоба.

Сделает ли Ронан это сегодня?

У меня скрутило живот. На прошлой неделе было тяжело видеться с Эмбер. Было непросто притвориться, что я не сержусь. Игнорировать слухи и притворяться, что я их не слышала, или что я выше их.

Но, несмотря на все мое недовольство этой девушкой, больше всего я злилась на Ронана. За то, что он не сказал ей, насколько это глупо. За то, что не положил этому конец до того, как это началось.

После прошлого вечера все казалось другим.

Рюкзак Эмбер с трудом застегивался. На ней были джинсы и простая серая футболка. Я не могла припомнить, чтобы видела ее в другой обуви, кроме сливовых поддельных Конверсов, которые были на ней. У нее ведь была куртка примерно такого цвета, не так ли? Другие дети в холодные дни надевали толстовки с капюшоном, но у Эмбер было только пальто.

— Мисс Хейл, если я забыл свой блокнот могу ли я быстренько сбегать до шкафчика? — вырвалось у мальчика в первом ряду, который уже вставал со стула.

Что?

— Да. — Я отмахнулась от него, затем улыбнулась Эмбер. — Доброе утро.

Она даже не подняла головы.