Черт.

— Мистер Эбботт, что вы здесь делаете? — спросил один из учеников, заставив весь класс завертеться на своих партах.

Уайлдер принес с собой тетрадь. Он что-то рисовал внутри, вероятно, карикатуру на мое лицо с дьявольскими рогами и раздвоенным хвостом. При упоминании своего имени он оторвал взгляд от страницы, собираясь ответить на вопрос, но я заговорила первой.

— Он просто слушает, чтобы подтянуть грамматику. — Я с трудом сдержала ухмылку, когда он сжал челюсти. — Ладно, сегодня пятница, а это значит, что нужно читать и составлять отчеты о книгах.

Я делала это весь год, отводя им по пятницам время для простого чтения. Я хотела, чтобы они читали по одной книге в месяц, поэтому выделяла им время для чтения.

По каждой книге я ожидала получить отчет на двух страницах с кратким изложением сюжета, а также того, что им понравилось, а что нет. Они могли читать любые книги, какие хотели, а потом мы, все вместе собирались обсудить это с ними, когда они сдавали свой отчет.

— Кто-нибудь дочитал книгу с прошлой недели?

Трое ребят подняли руки, и я по очереди вызвала их, чтобы обсудить прочитанное. Затем я дала всем почитать, а сама начала готовиться к следующему уроку, ожидая звонка. Уайлдеру, должно быть, наскучило писать в блокноте, потому что он сменил его на телефон.

Эмбер читала «Полуночную библиотеку». На корешке книги была белая наклейка из школьной библиотеки.

Я схватила блокнот, в котором записывала книги, которые читали дети. Я просила их рассказывать мне, что они читают, на случай, если у меня будет свободное время, чтобы попробовать самой, что случалось нечасто, учитывая, что времени на чтение у меня было в лучшем случае в обрез.

Последней книгой, которую, по словам Эмбер, она прочла, был триллер. Очевидно, она ушла от меня и не сказала мне ни слова.

Она ненавидела меня, не так ли? Я вспомнила, что она произносила мое имя с усмешкой.

У меня внутри все перевернулось. Почему это так сильно меня беспокоило? У меня и раньше были ученики, которые не любили меня. Но это было как-то… по-особому.

Часть меня хотела позвать ее, поговорить о книге. О ее работе. О судебном процессе. Все исправить.

Но я знала, что это будет означать только неприятности. И еще Эйден сказал мне ограничить общение. План состоял в том, чтобы документировать каждый разговор и, продолжать жить как обычно, даже после подачи жалобы. Он не хотел, чтобы я уходила с поста ее учителя, потому что боялся, что это выставит меня виновной. Если Эмили уберет Эмбер из моего класса, что ж… это будет решение администрации. Может быть, присутствия Уайлдера будет достаточно, пока все не уладится.

Так что я оставила Эмбер одну, дожидаясь звонка.

— Хороших выходных.

— Пока, мисс Хейл. — Несколько ребят подошли ко мне и, выходя за дверь, помахали мне рукой.

Эмбер, уходя, даже не взглянула в мою сторону.

Уайлдер тоже этого не сделал.

Начался следующий урок, и остаток моего утра пролетел незаметно, а беспокойство об Эмбер, казалось, только усилилось.

У нее были отличные оценки. Она выглядела опрятной, хотя постоянно носила одну и ту же одежду. Она была миниатюрной, но не выглядела больной. Не было никаких признаков того, что девочка подвергалась насилию или жила на улице.

Но Ронан посеял это семя, и оно росло, как проклятый сорняк. Поэтому, когда подошло время обеда, вместо того, чтобы, как обычно, отправиться в учительскую, я пробралась в кафетерий, радуясь, что мой полуденный перерыв совпал с обеденным перерывом старшеклассников.

Проскользнув в дальний угол рядом со шкафом, я оглядела длинные столы в поисках Эмбер.

Она сидела одна и читала. Ее рюкзак занял место на скамейке рядом с ней, и теперь в нем, казалось, стало больше места, как будто она оставила какие-то вещи в своем шкафчике.

Возможно, ей просто нравилось таскать с собой все свои учебники и папки. Возможно, она забирала все домой вечером, и именно поэтому Ронан обратил внимание на ее сумку.

Я наблюдала, чувствуя себя полной идиоткой, за тем, как она неторопливо поглощала свой ланч. Она не прятала еду, и на ее подносе не было большого количества еды. Но, когда она отнесла его на мойку, на нем ничего не осталось. Она съела все до последнего кусочка.

Это не имело большого значения. Я тоже съела весь свой ланч.

В нескольких секундах от того, чтобы сдаться, я оттолкнулась от стены, к которой прислонялась. Мой желудок урчал уже минут пять, напоминая, что меня ждет сэндвич с арахисовым маслом и желе.

Но прежде чем я успела броситься в учительскую, Эмбер отошла от мойки. Вместо того, чтобы выйти на улицу вместе со всеми, она встала в очередь за обедом. Почти все старшеклассники уже разошлись, чтобы побродить вокруг, дожидаясь следующего урока. Младшеклассники, у которых был последний обеденный перерыв, толпились в кафетерии.

И Эмбер присоединилась к ним, незаметно смешавшись с толпой, пока загружала еще один поднос.

Молоко. Куриные стрипсы. Два яблока. Она отнесла все на свое место, завернула стрипсы в салфетки и убрала все в рюкзак. Затем она ушла, и никто не узнал о ее дополнительном приеме пищи.

Вот дерьмо.

Если бы я не наблюдала за этим, я бы не раздумывала дважды. Было слишком оживленно, слишком шумно. Эмбер могла сойти за старшеклассницу. В этом году, благодаря государственному гранту, каждый студент получал бесплатный завтрак и обед. Никаких заявлений или бумажной волокиты не требовалось. Также не нужно было вводить обеденный код.

Эмбер определенно тайком брала еду. Почему?

— Уф. — Головная боль усилилась, когда я вышла из кафетерия и направилась в учительскую.

Лучшим способом узнать что-нибудь об Эмбер Скотт был маршрут, который я ненавидела больше всего.

Сплетни. Что-то столь же распространенное в школе Каламити, как подростковые гормоны.

Я прошла в гостиную, надеясь застать там кого-нибудь из других учителей. Но сегодня удача была не на моей стороне. Единственным человеком, который ел за одним из маленьких столиков, был мудак Эбботт.

Дерьмо. Я ненавидела его, но он бросил подготовку к занятиям, чтобы понаблюдать за моим классом. Это, и Эмбер тоже была на его уроках. Возможно, пришло время немного сгладить ситуацию. Поэтому я подошла к столу, пробормотав:

— Привет.

Он оторвался от своего обеда, от остатков жаркого, и в тот момент, когда его темные глаза посмотрели в мою сторону, выражение его лица изменилось.

— Да?

— Эмбер Скотт учится и в твоем классе, верно?

Внимание Уайлдера было сосредоточено на еде, но он слегка кивнул мне.

У этого парня была аллергия на зрительный контакт?

— Ты не заметил, что с ней происходит что-то странное?

— Ты имеешь в виду, что она собирается подать на тебя в суд за плохую оценку?

Я закатила глаза. Придурок.

— Нет, типа, что она все время носит одну и ту же одежду или ведет себя странно.

— Разве она не из твоего класса? Если тебе интересно, во что она одевается, разве ты не видишь ее каждый день?

Это было бессмысленно. Совершенно бессмысленно.

— Ты знаешь, кто ее друзья?

— Кажется, она ладит практически со всеми. Ну, кроме тебя.

Мои ноздри раздулись.

— Ты когда-нибудь разговаривал с ее родителями?

— Нет. Не разговаривал.

Он отправил в рот еще один кусок, его челюсть двигалась, пока он жевал.

— Может, тебе стоит.

Я открыла рот, но мне нечего было сказать. Мудак Эбботт был прав. Не то чтобы я когда-нибудь признаю это вслух.

Не сказав больше ни слова, я подошла к холодильнику, достала свой обед, затем направилась в свой класс, чтобы зайти в школьную базу данных и узнать номер ее домашнего телефона.

В списке не было отца, только мать. Эшли Скотт.

Когда я набрала номер, никто не ответил. Это был местный номер, без автоответчика, а сотовый телефон в списке не значился. Я записала номер на стикере, чтобы позвонить еще раз вечером, затем перекусила сэндвичем, прежде чем заняться приготовлениями к дневным занятиям.