Это был не первый раз, когда я учила Мэтта, Рейни или Бекхэма — в пятом классе им тоже всегда требовались дополнительные перерывы на туалет. Но были и другие, такие как Мэри, которые были новичками в Каламити и все еще пытались приспособиться к детям, которые были здесь с рождения.

Перед моим мысленным взором возникло лицо Ронана, а вместе с ним и чувство вины.

— Давайте сосредоточимся, — сказала я детям и себе. — Пожалуйста, достаньте свои учебники по грамматике.

Это вызвало хор стонов.

— Да, я знаю. Вы все очень любите это издание. — Я обошла вокруг стола и взяла учительскую версию книги. — Страница сто девятнадцать.

Этот час был мучительным. Дети никак не могли сосредоточиться, и когда я отпустила их работать над заданием, перешептывания возобновились. Некоторые продолжали странно на меня смотреть, как будто знали секрет, которого не знала я. Или они пытались выяснить, слышал ли я то, что слышали они.

Я не обращала на это внимания, просматривая их отчеты по книгам и раздавая их к концу урока.

— К пятнице вам нужно просмотреть свои отчеты и внести исправления в грамматику и орфографию, — сказала я как раз в тот момент, когда прозвенел звонок.

Грохот их ухода сменился топотом первокурсников, которые были такими же рассеянными. К тому времени, как прозвенел последний звонок на сегодня, я чувствовала себя так, словно пробежала десять миль. А мне еще предстояло проверить контрольные.

Рен была в детском саду, и часть меня хотела забыть обо всем, как вчера, прийти домой пораньше и проверить контрольные работы вечером, когда она ляжет спать. Но я заставила себя сесть за стол и поработать с кипой рабочих листов, чтобы, придя домой, отключиться.

— Тук-тук. — Эмили Кейн, директор старшей школы, вошла, когда я собирала вещи. — Привет, Ларк.

— Привет. — Я улыбнулась и встала, чтобы поприветствовать ее.

Эмили тоже была новичком в Каламити. Она проработала в старшей школе всего два года, но все ее обожали. Ее предшественник был полным придурком, грубым и раздражительным. Он был первым, кто нанял мудака Эбботта, что казалось вполне уместным, поскольку у них обоих были характеры мягкие, как наждачная бумага.

В то время как Эмили, с другой стороны, была открытой и честной. Этот год был трудным, но, по крайней мере, у меня был отличный начальник. Ее добрые глаза, казалось, всегда говорили правду. Она была именно тем человеком, которому можно довериться. Вероятно, она была хороша в своей работе и в том, чтобы вытягивать признания из учеников, даже из нарушителей спокойствия.

— Как дела? — спросила я.

— Мне нужно вздремнуть, — рассмеялась она. — Это был долгий год.

— Аминь. Я не создана для старшей школы.

— Ты собираешься бросить меня в следующем году, не так ли?

— Может быть. — Я преувеличенно нахмурилась. — Я очень скучаю по пятому классу.

И хотя я надеялась вернуться в среднюю школу, был шанс, что я уйду совсем. Что для разнообразия я стану новым человеком в новом городе.

Мысль о переезде заставляла меня в равной степени нервничать и волноваться. Я разрывалась на части, словно стояла на краю обрыва, и что-то собиралось либо столкнуть меня с края, либо вернуть на привычную почву.

— Есть минутка? — спросила Эмили.

— Конечно. Что случилось?

От ее взгляда у меня скрутило живот. Зная эту школу, зная Каламити, я была уверена, что это как-то связано с тем, о чем сегодня судачили дети.

— О, нет. Что случилось?

— Одна из моих учениц-помощниц заглянула в мой кабинет перед уходом. По школе поползли слухи.

— Обо мне? — Глупый вопрос. Конечно, обо мне. Иначе Эмили не была бы в моем классе.

— К сожалению. — Эмили подняла руки. — И я хочу уточнить, что это всего лишь слухи. Но если бы это была я, я бы хотела знать.

— Лаааднооо, — протянула я, чувствуя, как учащается мой пульс.

— Очевидно, ходят слухи, что на тебя собираются подать в суд.

У меня отвисла челюсть. Мое сердце остановилось.

— Что?

О, боже. Этого не могло быть. Я схватилась за край стола, чтобы сохранить равновесие.

Судебный процесс. То, чего я боялась в течение двух лет.

Я попыталась вспомнить все, что узнала из поисковых запросов в Гугл об опекунских соглашениях, об отмене родительских прав. Но это было во время моей беременности, и детали были нечеткими.

Как это произошло? Как другие люди узнали об этом раньше меня?

— Я не понимаю. Он сказал, что она ему не нужна. — Но если он подал на меня в суд, то, полагаю, он передумал.

— Хм? — спросила Эмили. — Кто кому не нужен?

Рен.

— Подожди, о чем ты говоришь?

— Моя ученица-помощница старшего курса. Она несколько раз посещала занятия с Эмбер Скотт. Недавно ты поставила Эмбер тройку с плюсом за работу.

— Да. — Я кивнула.

Эмбер училась в моем выпускном классе. Обычно она молчала. Заговаривала, только если я обращалась к ней, и, учитывая, как она излагала ответ, уставившись в стол, я не часто обращалась к ней, потому что в свете прожекторов ей, казалось, было не по себе.

Когда Эмбер входила в класс, то сразу направлялась к своему столу и почти не общалась с другими детьми. То же самое было и после ее ухода. Но Эмбер была умной. Ее работы всегда были на высшем уровне, хотя она и не справлялась с творческими заданиями.

— Я поддерживаю эту оценку, хотя она и недовольна ею. Я попросила оригинальную сюжетную линию, а она взяла существующую и просто изменила концовку. На прошлой неделе она пришла поговорить со мной об этом и потребовала, чтобы я изменила оценку. Но я этого не сделала. Это была работа на тройку с плюсом.

Самое большее, что я когда-либо слышала от Эмбер, это когда она подошла ко мне после школы, отстаивая свою точку зрения по поводу этого задания. Судя по тому, как она напряглась тогда, мои объяснения и твердое «нет» были не тем, что она хотела услышать.

С тех пор она почти не смотрела на меня, независимо от того, сколько раз я пыталась встретиться с ней взглядом.

— Она передала это и Вики, — сказала я Эмили. Вики была заместителем директора, еще одним сотрудником администрации, наряду с Эмили.

— Вики рассказала мне кое-что интересное, — сказала Эмили. — Ты знаешь, что мы тебя поддерживаем.

— Спасибо. — Эта поддержка не всегда была гарантирована. Как и предупреждение о слухах в школе. — Подожди. Эмбер подает на меня в суд?

— Очевидно. Эмбер сказала моей помощнице, что собирается бороться с этим. Она даже наняла адвоката.

У меня снова отвисла челюсть.

— Это… она вообще может такое сделать?

— Я не знаю. — Эмили покачала головой. — Со мной такого раньше не случалось.

— Но она наняла адвоката? Кого?

— Это то, чего я еще не знаю, — Эмили грустно улыбнулась мне. — Прости. Я пришла сюда, не имея почти ничего, чем можно было бы поделиться. Я почти ничего не знаю, потому что это всего лишь слухи. И, возможно, это ничего не значит.

Или, может быть, это было что-то.

И, возможно, адвокат, которого наняла Эмбер, в конце концов, не был такой уж загадкой.

Мои руки сжались в кулаки.

— Спасибо, что рассказала мне.

— Не за что. — Эмили положила руку мне на плечо, нежно сжала его и оставила меня.

Если адвокатом Эмбер был Ронан, если он согласился разбираться со мной из-за хорошей оценки, я бы сошла с ума. Подумать только, я чувствовала вину за то, что отвергла его. Я почти впустила этого человека в свой дом.

— Вот сукин сын.

Да, я поторопилась с выводами, но я знала трех других юристов в городе. Кроме Джулиана Тоша, который был полным придурком, они были хорошими людьми. А Джулиан был таким высокомерным, что я сомневалась, что ему вообще придет в голову идея работать на подростка.

Были ли в этом замешаны родители Эмбер? Я понятия не имела, кто они такие и где живут. Если они были так обеспокоены, то почему не обратились ко мне?

Потребовалось целых пять минут, чтобы перед глазами прояснилось. Затем я в спешке собрала свои вещи и выключила свет в комнате, а затем направилась на парковку и поехала через весь город в детский сад, вцепившись руками в руль.