Потекла кровь.

Смена кадра. Внешний ракурс:

Изогнутое пространство Купола, отражавшее этот момент в прорезях красного, в скрипах и треске шума, в приоткрытом рте, чтобы разразиться плачем, чтобы слабоумно запеть под прицелом луны. Слова, путаница, удар крыльев. Папа я тебя неанижву. Папа я тбя ненжвиу. Ппа я тябнена вижу. Они путешествовали по всему Куполу, эти слова, сливаясь со всеми льющимися на него образами, с туманом, огнём и ливнем, с географическими картами, и с тиграми, и с реками, и с танцем фар на ночной дороге, со стуком ног танцовщицы о деревянный пол, с ушибленными лодыжками танцовщицы покрытой багровыми пятнами, с коленными изгибами, с вылетевшими с её платья блёстками и опадавшими сверкающим дождём, цветочной пылью, мерцающим временем. Пролитой из внутричерепной суеты.

Внутри: женщина — одна.

Теперь спокойна. Замерла.

Её глаза подёрнуты пеленой, полуслепы. Щекотание жидкости из слёзного канала в угрожающе крупном плане.

И в эти несколько сладких моментов Нола была прикована зрелищем, загипнотизирована. Примёрзла к пятну самой себя, в зеркале Мелиссы: пересохшее горло, влажные руки. Нола никогда раньше не была так поражена, ни одной картинкой, ни одной трансляцией человеческого существа. Но сейчас она чувствовала боль молодой женщины. Нола была болью. И все зрители мира, как и она, тоже окунулись в боль этого момента.

И тогда картинка ушла с экрана.

Сзиксфзтст…

Нервный скачок.

Нола была расстроена. Ей нужно было ещё раз почувствовать эту связь.

Картинка замешкалась. Затрепыхалась линиями. Нашлась.

Нола вздохнула:

— Ну давай же. Вот так.

Вот. Вот она.

Колеблется. Дёргается. Лицо молодой женщины, подёрнутое статическими снежинками, вибрациями шумов.

Нола разразилась проклятиями экрану.

— Нет. Не сейчас. Работай для меня.

Она пододвинулась ближе.

Тёплое стекло к коже. Она нуждалась в этом.

Вернись ко мне…

Экран со щелчком погас.

Наваждение развеялось.

И Нола была потрясена, обнаружив себя стоящей на коленях, прижавшейся вплотную к стеклу для того, чтобы почувствовать тепло света, послевкусие.

Её тело было возбуждённым, наполненным мягким горячим жужжанием. Её рука скользнула под блузку, по животу.

Синяк.

Там тепло… влажно…

Зазвенел дверной звонок.

Проклятье.

Эта была Кристина, заглянувшая, чтобы подобрать её.

Для вашего Удовольствия…

Представьте себе сферу. Представьте сад на поверхности сферы. Цветы свободно всходят, цветут и умирают, снова цветут в ускоренном движении, их лепестки меняют цвета, образуя множество изменчивых узоров.

Теперь представьте себе, что каждый цветок посеян из центра, изнутри Купола. Представьте себе эти цветы, их сменяют насекомые, эти насекомые в своей массе преобразуются в завитки тумана, в дверные проходы, открывающиеся и закрывающиеся, в красное солнце, заходящее над жилым имением, в звёзды.

Женщина живёт внутри Купола. Её виски мигают мягко-красным. Искры выплывают из её глаз, с её волос, её бровей, кончиков пальцев. Каждая искра — мысль, чувство, семечко. Образ. Много образов…

Из этого видения и родился Купол Удовольствий.

Поверхность купола сконструирована из полихобария — слоистого материала, чьи чувствительные пигменты улавливают сигналы из мозговых волн, трансформируя их в образцы, цвета и формы. Этот экзопсихический трансферный процесс был разработан компанией Hobart Projections[4], основанной в Великобритании. Процесс даёт возможность расшифровывать или, по крайней мере, преобразовывать внутреннее мышление во внешне наблюдаемую материальную форму.

Кто-то зовёт это обманом, утверждая, что Купол производит случайные картинки. Тем не менее, концепция была, разумеется, подхвачена вниманием общественности, и с наибольшим блеском в популярной программе перекрёстных СМИ, в которой доброволец помещался внутрь полихобариевого купола на срок несколько недель и жил в самых примитивных условиях, а его эмоции, мысли и сны просматривались миллионами зрителей по всему миру.

Страх, вожделение, воспоминания, тёмные мудрёные видения, дрейфующие абстрактные узоры: всё улавливалось внешним экраном Купола Удовольствий. Ночные кошмары. Сокровенные тайны. Пустые размышления. Всё расшифровывалось. Кроме того, требовался определённый тип личности, чтобы удовлетворить голод Купола. Психологи предупреждали об очевидной возможности для серьёзных ментальных расстройств.

Количество прорезавшихся проблем наводнило ранние годы развития проекта. Как минимум двое впали в кому, поддерживались в подвешенном состоянии в течении трёх-четырёх недель. Они полностью восстановились, проснувшись сами по себе на своих больничных койках без каких-либо вразумительных воспоминаний о своём состоянии транса. Только нашёптывания, фрагменты, вспыхивающие образы пейзажей, тела, проплывающие в темноте, люди из тени. Свои брови, подведённые углём, окровавленные кончики пальцев. Не их кровь. Однако все эти проблемы уже решены. Инцидентов не было уже много лет. Программа продолжается.

Поэт писал: Пускай из черепа взрастут цветы, а мы, взглянув в них, сможем возродиться. Купол Удовольствий делает этот процесс, это цветение, реальным. Удовольствия ждут.

Начались дневные заботы. Нужно было продвигать новый сингл. Здесь была повседневная жизнь и Нола Блу проживала её, эту священную возможность, над которой она трудилась, приз, которого вожделели тысячи.

Интервью, фотосессии, появления на радио.

А Джордж Голд даже ни разу не обернулся, даже не повернул голову к двери и не сказал привет.

Кристина оставалась верной.

Она сунула Ноле что-то маленькое в форме таблетки.

— Вот и мы. Это наполнит силами все твои системы веры в себя, поверь мне.

Теперь они вместе пили чай, напивались напитками из студии, подмешивая туда долю виски. Они смеялись над печальными шутками и шушукались о звёздах-конкурентках. Кристина была старше Нолы на десять лет. Она была старой закалки теоретиком плотски-счастливой попсы с примесью наркотиков и радикального мозгоёбства. Она рассказывала истории обо всех девчонках и парнях-фанатах, которых она уводила у Нолы в течение всего прошлого года, просто ради ночных забав. И она так ярко улыбалась, и кивала прямо впопад, и брала Нолу за руку на удачу. Но другие профессионалы, которых они встречали на пути — репортёры, маркетологи, фотографы и им подобные — обходились с Нолой по-другому, как будто она была уже использованным товаром. Но Нола прилагала все усилия, а иногда даже больше, чувствуя, как возвращается былая страсть, весь этот кураж, лоск и жажда славы. Несомненно, таблетка делала своё дело. Но не только это. Нола кайфовала в собственных грёзах. И всё шло отлично, пока ей не пришлось записывать на плёнку исполнение песни, которую будут транслировать на следующей неделе в Любовь это дёшево — передаче для подростков.

Пантомима. Обычное дело.

Нола встряхнула головой.

— Крис, передай им, что я хочу петь живьём.

— У них всё настроено.

— Скажи им.

Глаза Кристины потемнели.

— Ты сделаешь так, как они хотят. Это сделка.

Да. Сделка. Спонсорство. Сборы. Так много всего учтено и закуплено. И такая прибыль.

И… улыбка.

Губы шевелятся под запись.

(хочется, хочется)

Музыка в наушниках

(мне просто хочется)