Глаза, которые притягивали её, с темнотой внутри.

Губы, налитые кровью,

бледная кожа, едва ли видавшая дневной свет.

Лицо контрастов, интересно.

Я бы почти…

Она отключилась от чувств.

— Что ещё вы узнали?

Молодой человек колебался.

— Ну…

— Расскажите, пожалуйста.

— Они никогда не протягивают долго, эти инфицированные. Понимаете, о чём я?

Нола кивнула. Мужчина не отводил глаз.

— Конечно же, у вас может быть всё по-другому. Сигнал-паразит всё ещё на стадии зарождения, он ещё формируется. Кто знает, во что он трансформируется, когда найдёт себе оптимального хозяина.

Кто-то снаружи прошёл по коридору: медленные пьяные шаги протопали мимо закрытой двери.

Молодой человек сидел на кровати, на приличном от Нолы расстоянии.

— Мы завалили себя средствами массовой информации во множестве их форм. Наши умы теперь открыты сигналам. Мы стали антеннами.

Нола прикрыла глаза.

Триггеры. Клик-кликающие в её голове.

Этот парень кое-что о ней знает.

Она изобразила улыбку, и мужчина придвинулся.

— Сейчас сигнал начинает загрязнять нас напрямую, Нола. Плоть — аналог, и внутри вашего тела сигнал перетекает прямо в человеческую форму.

Она отвернулась.

— Я больна.

— Это не болезнь. Это перемены в мировом цайтгайсте[6].

— Предполагается, что всё это заставит меня почувствовать лучше?

— Не это. Но кое-что. Это кое-что да означает, неужели вы не видите?

— Это означает боль. Одиночество.

Молодой человек кивнул. На минуту он затих, а потом:

— Меня зовут Джо. Джозеф Палмер.

— Хорошо. Приятно это знать.

— Нола, дайте мне на вас посмотреть.

— Не могу.

— Я об этом только слышал, только мечтал.

— Я не фрик-шоу.

Рука Джо потянулась. Нола вздрогнула.

— Нет. Не трогайте меня. Пожалуйста.

— Я просто ищу, где у вас кнопка.

Нола застонала.

— Это была шутка, между прочим.

— Я знаю. Просто это…

Она колебалась.

— Что? — спросил Джо. — Это само собой получается?

— Да. Ну, не совсем. Сейчас уже не так. Я обретаю контроль.

— Я слышал о таком эффекте. О нём упоминали. Люди могут учиться.

Нола повернула лицо прямо к нему.

— Джо?

— Что?

— Оно… вы не знаете, оно заразное?

— Полагаю, да. Но только в случае близости. — Его голос успокаивал, согревал. — Настоящей близости.

Он положил руки ей на плечи, близко к шее, с каждой стороны. Ожидая искры.

Спокойно:

— Покажи мне.

Нола закрыла глаза.

Его пальцы гладили её волосы с той стороны, где они ниспадали на лицо, а потом и само лицо, нежно, чувствуя тепло непосредственно из-под кожи, картинки и звуки, ждущие просочиться сквозь поры. Покалывания по мере формирования образов, их слияния, отделения друг от друга, перетекания в новые формы, ещё не видимые, не жившие, не транслировавшиеся — только намёки, обещания, идеи, сырые данные в миксе тела.

Его рука покоилась на её лице, едва двигаясь, лишь кончики пальцев, слегка ласкающие. Он начал говорить:

— Я сбился с пути, Нола.

Её глаза медленно открылись.

— Я сбился с пути. Моя душа унеслась в дневную работу. Всё, что осталось — то, что я могу видеть перед собой и слышать. Чего я касаюсь.

И Нола увидела в его глазах собственный вернувшийся недуг. Она стала ядовитым оракулом, а он — наблюдателем. И тогда её тело стало отвечать и мягко говорить о своих собственных желаниях. С её кожи, как облако, поднялся детский голос, рассказывая историю, сказку о бродячей луне, заблудившейся в море, и сделанном из пчелиного воска корабле, волокущем луну назад, домой.

Цвета смешивались на её лице, формируя корабль, одинокую луну, маленького мальчика, улыбавшегося её возвращению.

Джо Палмер трепетал, видя это. Он не мог поверить, что он был так близок к источнику, его рука теперь двигалась вниз по её лицу, медленно по её губам — влажным, красным — вниз по её подбородку к шее.

Пальцы, декодируют,

свидетельствуют.

Он придвинулся ближе и дышал на неё.

Он дышал…

Картинки рябили под движением воздуха,

и дрожали,

снова восстанавливаясь, пока он двигался дальше,

пальцы по её груди,

под простынёй, вокруг её живота

мягко обращающееся

царапанье ногтем

побуждает образы воспламеняться,

танцевать.

Нола дрожала,

Простыня соскользнула.

Каналы кожи перемешивали новые станции,

передачи путешествовали по её телу,

лаская её кожу, как Джо ласкал её,

теперь, губы, едва касаются её,

затем…

прикосновение,

(ах)

сходясь, расходясь,

так, что картинки ослепляли и играли на её плоти

размываясь и поднимаясь под кончиками пальцев,

и, наконец, поцелуй:

Контакт…

Настоящие губы на транслируемых губах, на настоящих губах,

на транслируемых губах.

Его тело…

жилистое, всё в шрамах — старых и новых,

самонанесённых.

Её тело мерцало краденной красотой,

кожепиксели растворяются

создавая образы:

Тигры, рыщущие в ярких электрических цветах

солнечный луч на стене

дети за игрой

сады, небоскрёбы, волны, закаты,

субатомные структуры

перелистывающиеся страницы словаря

снегопад.

Кожа Нолы блестела,

хроматофоры оживали картинками:

Сияющие города

горящие огоньки полуночных деревень

посёлки, кишащие человеческой жизнью

тропические лианы

фиолетовые цветы

математические символы

вдруг, облако парфюма из флакончика-спрея

горящие часы

профили кинозвёзд

стрекозы, их крылья из бронзы,

серебра,

электрической лазури.

Плоть на плоти, крупным планом,

холм любви

где изгибы сходятся и расходятся…

две раны, ласкающие друг друга

через общую мембрану.

Слёзы — киношные и настоящие.

Мягкое влажное мерцание

других людских тел

проходило сквозь Нолу,

знакомые тела

незнакомые тела

голые, мужские и женские

все формировались на её коже, укрывая её

все

все ласкающиеся.

Она чувствовала шум,

вкус картинок,

трогала запахи обонянием зрения:

Затеряна в Телестезии.

Глаза Нолы трепещут и закрываются.

Теперь только тьма.

Теперь её череп разрисован звуками:

шепотками, перезвонами колоколов

тоненьких колокольчиков, бормочущим

эхом

отголосками бубенцов

мерцаниями шумов

Что-то холодное и тёплое проползало

по дальнему краю её кожи,

по кромке сумерек кожи

поднимая её тело света, цвета и жара

каталогизируя её,

делая её хрупким эфирным потоком

развернувшимся с мириад звёзд на землю:

Звёзды к земле…

Мириады полуночных звёзд вызывают землю…

Зовут

…

Вывод;

А нет никакого вывода.

Кульминация;

Отсутствует.

Только медленное появление новых возможностей

балансирующих и падающих

и вновь поднимающихся

на волнах звука и изображения

и даже по мере того, как тело растворяется

тело поёт…

Образы плывут над кожей

Звёзды шепчут и поют в воздушных волнах

луна размывает, смягчает

кожа смягчает

изображение шепчет

кожа шепчет.

Кожа размывает, мягкие

образы звёзд на коже

ночное небо на её коже, темнота

размывает свет там, где звёзды

мерцают

упавшие

падают, чтобы упокоиться здесь

на её коже,

радужные,

приглушённые…

Нола дремала в объятиях мужчины и видела сны.