Вместо этого Нола привлеклась к музыке, к поющему голосу, этому человеческому присутствию, пока сон не свернулся обратно во тьму.

После этого она крепко спала где-то пару часов, всё это время её пальцы легко покоились на животе.

По паутине вен и артерий приливала и отливала кровь.

Подпитывая синяк.

Нола вглядывалась в зеркало в ванной.

Она приняла душ, освежилась и почувствовала себя лучше. Снова осмотрев синяк она с радостью отметила, что цвета немного поблекли и что физические ощущения уменьшились, сменившись лёгким румянцем.

Она прошла в гостиную, не задумываясь включила экран, просто ради звука оттуда, ради мельтешения, ради компании, ради болтовни голосов.

Сзжжзфззтттхт.

Связь установлена.

Её живот сжался.

Её руки протянулись к экрану, когда он загорелся. Тепло успокаивало её, треск электричества. И теперь она могла учуять запах плавящейся проводки. Её язык облизывал дёсны, пробуя дым и искры на вкус.

Кончики пальцев пощипывает.

Нагрев тела.

Голова гудит случайными вбросами данных.

сзфистт… сзиффтст…

Не больно. Просто это ощущение собственной хрупкости,

на грани.

Ей было нужно принять что-то, таблетку. Горючее. Что-то сладкое и волнующее, способное протащить её сквозь день. Она спросит совета Кристины, да. Когда та заглянет…

Нола села на пол перед плексивизором и уставилась в экран.

Она узнала программу.

Купол Удовольствий.

Ковровая трансляция двадцать четыре на семь, семь дней в неделю. Перекрёстный канал, снабжающий контентом ежечасно, со спецвыпусками по выходным, со всеобщим доступом и разветвлениями дискурсных сайтов, как легальных, так и не очень.

Теперь мерцания. Формирование цветов…

Прозрачный пластик самого Купола, двадцать один метр в диаметре. Края уходят в землю, восемнадцать метров высоты в зените. Оранжевые и синие маячки траверсов[3], кривая поверхность медленно трансформируется в солнце и море, превращаясь в мчащуюся машину, волну сёрфа, разрушающуюся башню под двулунным небом. Внешняя поверхность показывает постоянно меняющиеся образы — иногда абстрактные, иногда формирующиеся в полусвязные эпизоды, фрагменты, проблески повествования.

Ранний утренний солнечный свет ласкает Купол, как призрак любовника.

Внутренний кадр: женщина, коленопреклонённая в центре.

Молодая женщина, упёршаяся коленями в землю, с жирными спутанными волосами и высушенной кожей, её пальцы покрыты глиной, струпьями, мёртвыми насекомыми. Вокруг неё — оборванные цветы, остатки трапезы, кости, яблочные огрызки, вафельные крошки. Моток тряпья для постели. Больше ничего. Руки женщины — работают, вяжут, сплетают нити, провода и веточки вместе.

Картинка дёрнулась.

Одновременно моргнули глаза Нолы.

Молодая женщина нахмурилась.

Её звали Мелисса. Знаменитая Мелисса. Избранная оракулом в этом году. Участник. Жертва. Зовите её как хотите.

Камера приблизилась к голове женщины, показывая крошечные отметины — по одной на каждом виске, куда были вживлены датчики. Они мигали красным: сигнал режима активности.

Теперь её лицо заполняло экран целиком… её глаза…

Мелиссины глаза таращились на Нолу.

Пристально. Тёмно. Свирепо.

Нола не могла оторваться, даже на секунду.

Переход: Купол. Внешний вид.

Поверхность заиграла завитками красного и золотого, распускаются вспышки голубых цветов, лепестки, пчёлы садятся на тычинки, чтобы собрать пыльцу и улететь. Косой наплыв и сдвиг в чисто белый, молочно-белый, кремовый. Треск огня. Поверхность Купола затанцевала образами, каждый из которых выколдовывался в реальном времени из женщины, сидящей и спящей, и молящейся, и вымазывающейся, и бормочущей, и завывающей в центре, запертой внутри. Из черепотечения пусть цветут черепоцветы. Заполняй экран, вселяйся, кровоточь. Перенеси нас. Теперь свидетельствуй жужжание и трещание ума за игрой, поджигающей крыло птицы, набрасывающейся на сырое мясо, сосущей рану, ласкающей голую плоть, выделяющейся испариной на спине мужчины, работающие мышцы, небеса, свернувшиеся, потемневшие, мириады звёзд в своих созвездиях, — всё это в считанные секунды транслируется на поверхность. Образы постоянно сменяются и перетекают, и отделяются, и растворяются, и блекнут, уступая место новым образам.

Так молодая женщина в Куполе отдаёт свои мысли миру. О чём бы она ни грезила, всё немедленно становилось видимым — без цензуры, прямо в аудиторию.

Прямо к Ноле.

Перебивка кадра.

Теперь глаза Мелиссы, закрытые в острой тоске.

Нола уставилась в ответ.

Мелисса возила пальцы одной из рук в грязи и кале. Она подняла палочку и на грунте подле себя начала царапать буквы.

П…А

Она поколебалась, будто припоминая импульс, затем продолжила.

…П…А…

Нола пристально смотрела на женщину из безопасного уголка своей гостиной, читая буквы по мере того, как они возникали.

ПАПА Я…

Рука Мелиссы дрожала. Палочка нажимала и сгибалась, упираясь в землю, а затем была поднята и устремлена в обнажённую плоть её руки, вгрызаясь.