Когда солнце начало клониться к закату, окрашивая небо и море в оттенки золота и пурпура, Хироши решил, что пора возвращаться. Но вместо того, чтобы ехать домой, он направил велосипед в центр города. Почему бы не продлить этот день свободы? Что его ждёт дома? Пустая квартира и напоминания о работе, которой больше нет?

Он ехал вдоль побережья, наблюдая, как город постепенно просыпается к ночной жизни. Фонари зажигались один за другим, витрины магазинов сияли, а в ресторанах и кафе появлялись первые посетители. Вечерний бриз приятно охлаждал кожу, всё ещё горячую от солнца.

Центр Токио, как всегда, кипел жизнью. Неоновые вывески, толпы людей, музыка из многочисленных кафе и магазинов. Хироши медленно катил на велосипеде, разглядывая витрины и наблюдая за прохожими. Когда-то, ещё студентом, он любил такие вечерние прогулки. Потом на них просто не осталось времени.

Он проезжал мимо деловых людей в костюмах, всё ещё спешащих куда-то даже в такой час. Их лица были напряжены, взгляды устремлены вперёд или в экраны смартфонов, а плечи немного сгорблены под тяжестью невидимого груза. Хироши узнавал это выражение — оно смотрело на него из зеркала каждое утро последние несколько лет.

"Неужели я так же выглядел?" — подумал он, наблюдая за молодым человеком, который говорил по телефону, одновременно проверяя что-то в планшете и быстрым шагом направляясь к станции метро. — "Таким... отсутствующим в собственной жизни?"

Хироши свернул на более тихую улочку, где располагались маленькие бутики, художественные галереи и кафе. Здесь темп жизни был другим — более расслабленным, человечным. Молодые люди сидели за столиками уличных кафе, смеясь и разговаривая. Пожилой художник рисовал вечерний пейзаж. Уличный музыкант играл на гитаре, а несколько прохожих остановились послушать.

Он остановился у витрины книжного магазина, разглядывая новинки. В отражении стекла он увидел своё лицо — расслабленное, с лёгкой улыбкой, с растрёпанными волосами и следами соли от морской воды на коже. Это лицо принадлежало не замученному офисному работнику, а свободному человеку.

Внезапно его внимание привлекла книга, выставленная на центральной полке витрины — "Икигай: Японский секрет долгой и счастливой жизни". Хироши слышал об этой концепции — икигай, или причина существования, то, ради чего стоит просыпаться каждое утро. Была ли его работа в "Сакура Технолоджи" его икигаем? Очевидно, нет. Тогда что? Что заставит его с радостью встречать каждый новый день?

Он не знал ответа на этот вопрос. Но, странным образом, сама возможность поиска этого ответа вызывала не страх, а волнение. Впервые за долгое время будущее казалось не заранее расписанным графиком встреч и отчётов, а чистым листом, на котором можно нарисовать что угодно.

Хироши зашёл в магазин и купил книгу. Затем, повинуясь внезапному импульсу, он приобрёл ещё и блокнот с ручкой. Может быть, стоит начать записывать свои мысли не только в старом дневнике?

Выйдя из магазина, он заметил небольшое кафе напротив. Из открытых дверей доносились приятная музыка и аромат свежесваренного кофе. Хироши решил зайти. Он выбрал столик у окна, заказал латте и сел, наблюдая за проходящими мимо людьми.

Молодая официантка принесла его заказ вместе с маленьким печеньем. Хироши поблагодарил её и отпил глоток. Кофе был превосходным — насыщенным, с легкой кислинкой и нотами карамели. Когда он в последний раз по-настоящему наслаждался вкусом кофе, а не просто использовал его как источник кофеина для продолжения работы?

Он открыл новый блокнот и начал писать. Не планы, не списки дел, не заметки для презентаций — просто мысли, впечатления, ощущения. О дне, проведённом на пляже. О цвете закатного неба. О вкусе кофе и песне, играющей в кафе. О лице в отражении витрины. О возможностях, которые внезапно открылись перед ним.

"Странно," — написал Хироши, — "я потерял работу всего день назад, а чувствую себя так, будто обрёл что-то гораздо более ценное."

Он ещё не знал, что будет делать завтра или через неделю. Не знал, как оплатит следующую аренду или что скажет родителям. Не знал, какую работу будет искать и будет ли вообще возвращаться в корпоративный мир. Но почему-то эти мысли больше не вызывали паники. Сейчас, в этот момент, сидя в уютном кафе с чашкой латте и новым блокнотом, наблюдая за ночной жизнью Токио, Хироши чувствовал себя по-настоящему живым впервые за многие годы.

Где-то в глубине души зарождалось новое чувство — смесь волнения, любопытства и странной уверенности. Словно он наконец-то сбросил тяжёлый рюкзак, который тащил на себе годами, даже не осознавая его веса. Словно впервые за долгое время он мог сделать полный вдох.

И это было удивительно хорошее чувство.

Допив кофе, Хироши вышел на улицу. Ночной воздух был наполнен звуками города: музыкой из баров, шумом проезжающих автомобилей, обрывками разговоров прохожих. Он сел на велосипед и медленно поехал в сторону дома, наслаждаясь каждым моментом этой неожиданной свободы.

Завтра будет новый день. И впервые за долгое время Хироши с нетерпением ждал, что он принесёт.

Следующее утро выдалось таким же безоблачным и ярким, как и предыдущий день. Солнечные лучи проникали сквозь незадёрнутые шторы, и Хироши проснулся, не от резкого звонка будильника, а от тёплого прикосновения света к лицу. Впервые за долгое время он чувствовал себя отдохнувшим.

Потянувшись, он с улыбкой вспомнил вчерашний день. Пляж, велосипедная прогулка, кафе – всё это казалось каким-то волшебным сном, моментом чистой, незамутнённой свободы. Однако реальность настойчиво стучалась в дверь. Телефон, который он отключил вчера, лежал на прикроватной тумбочке, безмолвный, но ожидающий включения.

Хироши знал, что должен позвонить родителям. Не только потому, что они наверняка волновались, не получив от него традиционного вечернего сообщения, но и потому, что они заслуживали знать правду. Как бы трудно это ни было.

Сделав глубокий вдох, он потянулся к телефону и включил его. Устройство ожило, вибрируя от потока уведомлений: пять пропущенных звонков от матери, три от отца, десяток сообщений в Line, и даже одно голосовое сообщение от Аяко, которое он прослушает позже.

Но сначала – родители. Хироши нажал на номер родительского дома, который всегда был первым в списке контактов. Сердце колотилось где-то в горле, пока шли гудки. Один, второй, третий...

— Хироши? — голос матери, полный тревоги, заставил его сердце сжаться. — Где ты был? Мы звонили весь вечер!

— Привет, мама, — он старался говорить спокойно. — Извини, что не отвечал. Я... был занят.

— Занят? — в её голосе слышалось недоверие. — Настолько, что не мог ответить на звонки родителей? Мы беспокоились! Твой отец даже хотел ехать в Токио.

Хироши закрыл глаза. Родители жили в Камакуре, всего час на поезде от Токио. Отец готов был бросить всё и ехать, чтобы убедиться, что с сыном всё в порядке. От этой мысли стало одновременно тепло и стыдно.

— Мама, мне нужно кое-что вам рассказать, — произнёс он, собираясь с духом. — Это... не очень хорошие новости.

Повисла пауза, и Хироши услышал, как мать зовет отца к телефону.

— Я включу громкую связь, — сказала она. — Твой отец здесь.

— Хироши? — строгий голос Такэси Такаямы заполнил эфир. — Что происходит? Почему ты не отвечал на звонки?

— Папа, мама, — Хироши сделал ещё один глубокий вдох. — Меня уволили из "Сакура Технолоджи". Вчера.

Тишина, последовавшая за этим заявлением, была оглушительной. Он почти слышал, как его родители переваривают эту информацию, как обмениваются взглядами через стол на их маленькой кухне в Камакуре.

— Уволили? — наконец произнёс отец. — За что?

Не "как ты себя чувствуешь" или "что ты собираешься делать". Просто "за что". Типично для Такэси Такаямы, который всегда больше интересовался причинами и следствиями, чем эмоциями.