— Они просто люди, Хироши, — сказала она с мягкой улыбкой. — И они хотят видеть настоящую нашу жизнь, а не идеальную декорацию.

— Знаю, — вздохнул он. — Просто... ты знаешь, как долго мы с отцом не находили общего языка. А теперь он впервые увидит всё, что я создал здесь. Всё, чем я стал.

— И ему понравится, — уверенно заявила Мидори. — Возможно, не сразу, но он поймёт.

Хироши хотел верить ей, но годы напряжённых отношений с отцом давали о себе знать. Такаяма-старший, успешный бизнесмен,до пенсии, привыкший мерить успех в финансовых показателях и социальном статусе, никогда полностью не понимал выборов сына. Даже в лучшие времена их отношений всегда присутствовала тень разочарования.

Родители должны были прибыть днём. Мидори предложила встретить их на станции, но мать Хироши настояла на том, чтобы добраться самостоятельно, желая по пути увидеть городок. Такэси Такаяма, отец Хироши, нехарактерно легко согласился с этим планом, что немного удивило сына.

— Они уже в пути, — сказал Хироши, просматривая сообщение от матери. — Прибудут через час.

— Отлично, — кивнула Мидори. — У нас как раз есть время заехать к Акико и забрать обед, который она приготовила.

План на день был простым — сначала показать родителям бунгало, затем прогуляться до строительной площадки Центра, а вечером присоединиться к ужину у Акико, где уже собирались все их друзья.

***

Встреча на пороге бунгало прошла лучше, чем ожидал Хироши. Его мать, Юми Такаяма, сразу же обняла и его, и Мидори, словно давно знала девушку. Отец был более сдержан, но Хироши с удивлением заметил, что он выглядел менее напряжённым, чем обычно. Сухое рукопожатие, кивок Мидори — но без того холодного оценивающего взгляда, которым он обычно встречал новых знакомых.

— Место становится все красивее, — заметила мать, оглядывая внутреннее убранство бунгало. — Такое светлое, просторное. Это уже не то бунгало, а полноценный дом для жизни. И картин стало гораздо больше... — она повернулась к Мидори. — Это все твои работы?

Мидори кивнула, слегка смущаясь от прямого внимания.

— Только некоторые, — ответила она. — Те, что над рабочим столом и в спальне — мои. Остальные от местных художников или друзей.

— У тебя талант, — искренне сказала Юми. — Я не очень разбираюсь в искусстве, но эти работы... они словно оживают.

Хироши заметил, как отец молча рассматривает одну из картин Мидори — морской пейзаж в момент рассвета, где первые лучи солнца окрашивали волны в золотистые тона. Его лицо оставалось непроницаемым, но он стоял перед картиной дольше, чем требовалось из простой вежливости.

Обед прошёл в неожиданно приятной атмосфере. Юми расспрашивала о жизни в городке, о друзьях, о повседневных мелочах. Отец больше молчал, но время от времени задавал конкретные вопросы — о развитии "Умиюки", о структуре управления, о планах на будущее. Хироши отвечал, постепенно расслабляясь и начиная говорить более свободно о созданном здесь бизнесе.

— Так ты действительно превратил хобби-проект в прибыльное предприятие за меньше чем год, — произнёс отец, и это прозвучало скорее как утверждение, чем вопрос.

— Не я один, — ответил Хироши. — Это коллективный успех. Каждый внёс свою часть — опыт Такеши-сана, связи Кейты с сёрфинг-сообществом, художественное видение Мидори, технические навыки Акиры и Нао и многих других.

— Но ты был тем, кто всё это организовал, — заметил отец, и Хироши почувствовал странное волнение, услышав в его голосе нотку, похожую на... гордость? Это было так непривычно, что он не был уверен, не показалось ли ему.

После обеда они отправились на прогулку по городку. Хироши и Мидори показывали родителям свои любимые места — живописную бухту, где они часто рисовали на рассвете, пирс, с которого открывался лучший вид на закат, маленькую рыбацкую гавань, где швартовались лодки местных рыбаков.

— А вот и стройка, — сказал Хироши, когда они подошли к площадке, где возводился Центр океанской культуры. — Это наш главный проект сейчас.

Даже в выходной день на площадке кипела работа. Основное здание уже обретало форму — деревянный каркас был почти завершён, крыша частично покрыта, и можно было различить будущие помещения. Несколько человек работали над северным крылом, где планировалась галерея и мастерские.

Хироши заметил среди них Акиру и Такеши-сана, которые что-то обсуждали, глядя на чертежи. Увидев Хироши с родителями, они направились к ним.

— Такаяма-сан, добрый день, — вежливо поклонился Такеши, обращаясь к отцу Хироши. — Рад наконец-то познакомиться с вами. Ваш сын много о вас рассказывал.

Хироши внутренне напрягся, зная, что большинство его рассказов об отце не были особенно лестными. Но старый мастер был достаточно мудр, чтобы не выдать этого.

— Такеши-сан, Акира-сан, — представил их Хироши. — Такеши-сан — тот самый мастер-резчик, о котором я рассказывал. Именно его работы стали основой для "Умиюки". А Акира отвечает за всю техническую часть нашего проекта.

Отец пожал руки обоим, проявляя искренний интерес. Он начал расспрашивать Такеши о технике резьбы, о выборе дерева, о том, как долго занимает создание одного изделия. Хироши с удивлением наблюдал, как отец, обычно сдержанный с незнакомцами, погружается в оживлённую беседу с пожилым мастером.

— Ваш сын очень уважаем здесь, — сказал Такеши, когда разговор коснулся роли Хироши в проекте. — Он сумел увидеть ценность того, что многие из нас принимали как должное годами. И нашёл способ сохранить наши традиции, дав им новую жизнь.

Хироши смутился от такой прямой похвалы, особенно перед отцом. Но Такеши, казалось, точно знал, что говорит и зачем.

— Я пятьдесят лет создавал эти фигурки, и думал, что после меня это искусство умрёт, — продолжил старый мастер. — Молодёжь уезжала в большие города, никто не хотел учиться такому кропотливому ремеслу. А теперь у меня пять учеников, и двое из них — местные подростки, которые раньше думали только о том, как бы побыстрее отсюда уехать.

Отец кивнул, и Хироши заметил, как что-то изменилось в его взгляде, когда он смотрел на сына — словно он видел его в новом свете.

После строительной площадки они заглянули в мастерскую Такеши, где сейчас работали два молодых ученика, создавая новую партию изделий для "Умиюки". Затем посетили временный офис проекта, где Хироши показал родителям финансовые отчёты, планы развития, маркетинговые материалы. Он говорил уверенно, со знанием дела, демонстрируя тот профессионализм, который отец всегда в нём воспитывал, но применённый к совершенно иной сфере, чем планировалось.

— Впечатляюще, — сказал отец, просматривая графики роста продаж. — Особенно учитывая минимальные начальные инвестиции. Вы достигли окупаемости намного быстрее, чем большинство стартапов.

— У нас были низкие накладные расходы и практически нулевые затраты на маркетинг, — объяснил Хироши. — Социальные сети и сарафанное радио сделали своё дело. Плюс уникальность продукта — никто больше не предлагает ничего подобного.

Они говорили о бизнесе, о стратегиях развития, о перспективах масштабирования — и впервые за много лет Хироши чувствовал, что они с отцом действительно понимают друг друга. Это был их общий язык — язык цифр, планирования, прогнозов. Но теперь Хироши использовал его для описания чего-то, что имело для него настоящее, глубокое значение.

***

Вечером они направились в кафе Акико, где был запланирован ужин со всеми друзьями. Обычно небольшое помещение преобразилось для особого случая — столики вынесли на открытую террасу, украшенную фонариками и живыми цветами. Океанский бриз приносил прохладу после жаркого дня, а звуки волн создавали идеальный фон для непринуждённого общения.

Когда Хироши с родителями и Мидори прибыли, большинство друзей уже собрались. Акико лично встретила их у входа, тепло приветствуя родителей Хироши и проводя к специально подготовленному столу.

— Такаяма-сан, Такаяма-сан, — она обращалась к обоим родителям с одинаковой формальностью, но с искренней теплотой, — добро пожаловать в наше скромное кафе. Для нас большая честь принимать родителей Хироши.