— А как твоя работа? — спросила она, когда он поставил чашки на стол. — Ты всё ещё преподаёшь этот... серфинг?

— Да, — Хироши сел напротив неё. — Я теперь полноценный инструктор. У меня есть свои ученики, в основном начинающие. И я помогаю Кейте с управлением школой.

— Управлением, — наконец заговорил отец, всё ещё стоя у окна. — Ты используешь своё образование, чтобы управлять лачугой на пляже.

— Папа, — Хироши сделал глубокий вдох. — Это настоящий бизнес. Небольшой, но стабильный. И он растёт. Мы с Кейтой думаем открыть ещё одну школу в соседнем городке.

— Расширение, — отец повернулся, его лицо было скептическим. — И сколько ты зарабатываешь на этом... бизнесе?

— Достаточно, — ответил Хироши, стараясь сохранять спокойствие. — Мне хватает на жизнь. И я счастлив.

— Счастлив, — отец повторил это слово так, будто оно имело неприятный вкус. — А что насчёт будущего? Пенсии? Медицинской страховки? Что, если ты заболеешь? Или получишь травму и не сможешь больше... кататься на этой доске?

— У меня есть сбережения, — Хироши посмотрел отцу в глаза. — И я открыл индивидуальный пенсионный счёт. Я не безответственный, папа. Я просто выбрал другой путь.

— Путь в никуда, — отец покачал головой и наконец сел за стол. — Хироши, я понимаю. Ты пережил трудный период. Увольнение, стресс. Тебе нужен был перерыв, время подумать. Но прошло уже четыре месяца. Пора возвращаться к реальной жизни.

— Это и есть моя реальная жизнь, — тихо, но твёрдо сказал Хироши. — И я не собираюсь от неё отказываться.

— Сынок, — вмешалась мать, положив руку на его плечо. — Мы просто беспокоимся о тебе. Такая жизнь может быть хороша сейчас, когда ты молод и здоров. Но что будет через десять лет? Через двадцать?

— Я не знаю, что будет через двадцать лет, — честно ответил Хироши. — Но разве кто-то знает? Разве есть гарантии, что корпоративная карьера принесет счастье или даже стабильность? Посмотрите, сколько компаний закрылось за последние годы, сколько людей потеряло работу после десятилетий верной службы.

Отец нахмурился, но не нашелся с ответом. Хироши продолжил:

— Я понимаю ваше беспокойство. Правда понимаю. Но что, если я вернусь в Токио, найду новую корпоративную работу, и через десять лет снова окажусь в той же ситуации? Несчастный, выгоревший, с чувством, что лучшие годы потрачены впустую?

— Это жизнь, Хироши, — вздохнул отец. — Не всегда получаешь то, что хочешь. Иногда нужно просто делать то, что должен.

— Но кто решает, что я должен? — Хироши посмотрел в окно, где виднелся океан. — Общество? Традиции? Или я сам могу выбирать свой путь?

Наступила тишина. Они пили чай, каждый погруженный в свои мысли. Наконец отец заговорил, но его голос звучал иначе — не сердито, а почти задумчиво:

— Знаешь, когда мне было примерно как тебе, может быть, чуть моложе, у меня был шанс. Шанс сделать что-то совершенно другое со своей жизнью.

Хироши удивленно посмотрел на отца. За тридцать лет жизни он ни разу не слышал от него ничего подобного.

— Я мечтал открыть свой ресторан, — продолжил Такэси Такаяма. — Маленькое место, где я бы готовил традиционные блюда по рецептам моей бабушки. Не для туристов или богачей — для обычных людей, ищущих вкус настоящего дома.

— Ты никогда не рассказывал, — тихо произнесла мать, глядя на мужа с нежностью.

— Потому что это было глупо, — отец пожал плечами. — У меня была стабильная работа в банке. Хорошая зарплата, уважение коллег, перспективы роста. А ресторанный бизнес? Риск, неопределенность, долгие часы работы. И потом, твоя мать была беременна тобой, — он кивнул в сторону Хироши. — Какое право я имел рисковать нашим будущим, вашим будущим, ради своей... прихоти?

Он повернулся к сыну, и Хироши с удивлением увидел влагу в глазах отца — что-то, чего он не видел никогда прежде.

— И знаешь что? Я не жалею об этом. Потому что благодаря этим решениям у тебя было всё, чего не было у меня. Лучшие школы, университет, возможности. Я хотел, чтобы ты пошёл дальше, чем я. Чтобы ты добился большего.

— Папа... — Хироши был потрясён этим признанием.

— Но иногда, — продолжил отец, глядя на горизонт, — иногда я просыпаюсь посреди ночи и думаю: "А что, если бы?" Что, если бы я рискнул? Что, если бы я последовал за своей мечтой? Кем бы я стал?

Наступила тишина, нарушаемая только шумом волн и криками чаек. Мать тихо плакала, глядя на мужа с любовью и печалью.

— И именно поэтому, — голос отца вдруг стал жёстким, — именно поэтому я не могу смотреть, как ты разрушаешь свою жизнь. Я отказался от своей мечты ради реальности, ради ответственности. И я не допущу, чтобы мой сын спустил всё в канализацию из-за какой-то... блажи!

— Это не блажь, — возразил Хироши. — Это мой выбор. Моя жизнь.

— Жизнь? — отец горько рассмеялся. — Ты называешь это жизнью? Прозябание в хижине, работа за гроши, никаких перспектив? Это не жизнь, Хироши. Это бегство от ответственности.

— Такэси, пожалуйста, — мать положила руку на плечо мужа. — Давай не будем...

— Нет, Юми, — отец стряхнул её руку. — Кто-то должен сказать ему правду. Если не я, то кто? — он снова повернулся к сыну. — Я даю тебе месяц, Хироши. Месяц, чтобы закончить эту... эту глупость и вернуться в Токио. Я поговорю с Ямамото-саном, возможно, он сможет вернуть тебя на позицию. Не такую высокую, конечно, но это будет начало.

— Я не вернусь, — тихо, но твёрдо сказал Хироши. — Не в ту жизнь. Не в ту клетку.

— Клетку? — лицо отца побагровело от гнева. — Ты называешь клеткой то, что миллионы людей считают успехом? Престижная работа, стабильный доход, уважение общества?

— Да, если эта работа высасывает душу, — Хироши тоже начал повышать голос. — Если этот доход не приносит счастья. Если это уважение основано на фальши.

— Хватит! — отец ударил кулаком по столу, заставив посуду подпрыгнуть. — Я не буду слушать эти детские бредни! Ты не ребёнок, Хироши. Тебе тридцать лет. Пора повзрослеть и принять ответственность за свою жизнь.

— Я и принимаю, — Хироши сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Впервые в жизни я действительно беру ответственность за себя. За своё счастье.

— Счастье, — отец произнёс это слово с презрением. — Счастье не падает с неба, Хироши. Его нужно заслужить. Годами труда, жертвами, дисциплиной.

— Нет, папа, — Хироши покачал головой. — Ты не прав. Счастье — это не награда в конце долгого пути. Это сам путь. Это то, как ты проживаешь каждый день.

Отец долго смотрел на сына, его глаза были холодными.

— Я вижу, что мы не придём к согласию, — наконец произнёс он, поднимаясь. — Юми, мы уезжаем.

— Но, Такэси, — мать выглядела растерянной, — мы же хотели остаться до завтра...

— Мы уезжаем сейчас, — отрезал отец. — Мне нечего больше сказать человеку, который отказывается слушать голос разума.

— Папа, пожалуйста, — Хироши попытался остановить его. — Давай не закончим так. Давай хотя бы...

— Хватит, — отец поднял руку. — Когда ты одумаешься — если одумаешься — ты знаешь, где нас найти.

Он повернулся и пошёл к машине, не оглядываясь. Мать задержалась, её глаза были полны слёз.

— Он беспокоится о тебе, Хироши, — тихо сказала она. — По-своему, но беспокоится.

— Я знаю, мама, — Хироши обнял её. — Но я не могу жить ради его одобрения. Не могу вернуться к жизни, которая делала меня несчастным.

— Я понимаю, — она слабо улыбнулась сквозь слёзы. — Больше, чем ты думаешь. — Она бросила взгляд на мужа, ждущего у машины. — Он тоже поймёт. Со временем. Просто дай ему время.

— Юми! — нетерпеливо позвал отец.

— Мне пора, — она быстро поцеловала сына в щёку. — Береги себя, Хироши.

Он стоял на веранде, наблюдая, как родители уезжают. Машина скрылась за поворотом, оставив после себя облачко пыли и тяжёлое чувство в груди Хироши. Он знал, что это было неизбежно, что разрыв с прежней жизнью не мог произойти безболезненно. Но от этого не становилось легче.