Белоусов, взяв папку, начал изучать её содержимое. Его глаза пробегали по строчкам, брови иногда слегка поднимались, а уголки губ едва заметно дёргались, как будто он не мог решить, восхищаться прочитанным или ужасаться. В какой-то момент он тихо присвистнул, продолжая рассматривать документ.

– Ну и ну, – протянул он, не поднимая глаз.

– Не свистите, денег не будет, – вдруг выпалил Виталий, явно не подумав. Слова сорвались с его губ автоматически, как старая привычка.

Белоусов, который на секунду выглядел озадаченным, вдруг рассмеялся. Его смех был громким, раскатистым, и он расслабил обстановку.

– Да ничего страшного, – сказал он, всё ещё улыбаясь. – Сам постоянно повторяю эту поговорку. Даже президенту однажды сказал, когда он что-то слишком оптимистично оценил.

Варвара не смогла удержаться и тоже улыбнулась, хотя её лицо ещё хранило напряжение. Виталий, наконец расслабившись, кивнул и опустился обратно в кресло.

– А теперь, – продолжил Белоусов, убирая улыбку, но оставив тёплый оттенок в голосе, – к делу.

Он закрыл папку и, к удивлению Виталия, вернул её обратно.

– Заберите, – сказал Белоусов, опустив руки на стол. – Эти документы – мощный инструмент. Для нас. Но не для суда.

– Что вы хотите сказать? – нахмурился Виталий, принимая папку. – Здесь всё: факты, записи, доказательства.

– И что из этого? – невозмутимо ответил Белоусов. – Вы сами-то верите, что хотя бы один судья примет это всерьёз? Торговля душами? Связь с другими мирами? Простите, но это за пределами их реальности. А судят в рамках привычного мира.

Варвара покачала головой, её глаза сузились.

– И что теперь? – спросила она, в её голосе прозвучала нотка недовольства.

Белоусов откинулся в кресле и сцепил пальцы.

– Теперь вам предстоит сделать то, для чего создаётся ваше подразделение. Арестовать Тарнова, провести полноценное расследование, докопаться до его связей и действий. Это и будет ваше первое задание.

– А судить его за что будем? – с сарказмом спросил Виталий, слегка подняв брови.

– За то, что поддаётся традиционному правосудию, – сдержанно ответил Белоусов. – Отмывание денег, коррупция, нелегальная торговля технологиями. Всё, что судьи смогут принять как доказательства.

– То есть мы будем заниматься тем, что нельзя доказать, чтобы в итоге судить за банальную коррупцию? – бросила Варвара, скрестив руки.

– По сути, да, – без тени смущения подтвердил Белоусов. – Но разве не так работает система?

Варвара молча отвернулась, а Виталий тяжело вздохнул, глядя на папку. Им обоим это не нравилось, но другого выхода не было. Белоусов наблюдал за ними. Его взгляд был серьёзен, но в нём угадывалась искренняя надежда.

Виталий на мгновение замолчал, опустив взгляд на папку, которую вновь держал в руках. Вопрос, давно крутившийся в голове, наконец прорвался наружу. Он откинулся в кресле, с лёгкой ленцой потирая подбородок, и вдруг спросил:

– А как будет называться эта наша новая… структура?

Белoусов, сидевший напротив, поднял брови, словно этот вопрос застал его врасплох. Он сложил руки на столе, задумчиво посмотрел в сторону и слегка наклонил голову.

– Хороший вопрос, – протянул он, будто разговаривал сам с собой. – Название, да. Оно должно быть запоминающимся. Чётким, как удар молотка.

Варвара, до этого молча наблюдавшая за разговором, слегка наклонилась вперёд. На её лице мелькнула тень ироничной усмешки.

– Неужели у такой службы ещё нет готового названия? Обычно такие вещи продумываются заранее.

Белоусов вновь улыбнулся уголками губ, глядя на неё с лёгкой укоризной, но в его глазах блеснуло веселье.

– В нашем мире многое создаётся импровизацией, Варвара Олеговна, – ответил он. – Иногда важнее сделать, чем назвать.

Он снова перевёл взгляд на Виталия, как будто искал в нём вдохновение. Затем его лицо прояснилось, и он слегка наклонился вперёд, положив локти на стол.

– А давайте её назовём в честь вашего трамвая, – предложил он с неожиданной лёгкостью. – Отдел №302.

В комнате повисла тишина. Варвара удивлённо вскинула брови, а Виталий чуть подался вперёд, словно не веря своим ушам.

– В честь трамвая? – переспросил он, его голос прозвучал с ноткой скепсиса. – Вы шутите?

– Ни капли, – твёрдо ответил Белоусов, его взгляд был спокоен, но в нём читалась твёрдая уверенность. – Этот номер стал символом. Он открывает историю, которую вы будете писать дальше. Простое, лаконичное название, которое запомнится сразу. И, согласитесь, есть в этом что-то… символическое.

Варвара, глядя на Белоусова, вдруг тихо усмехнулась.

– Символическое, говорите… – повторила она, слегка мотнув головой. – Ну, уж точно необычное.

Виталий хмыкнул, покачав головой, но в его глазах мелькнуло нечто вроде одобрения.

– Ладно, пусть будет так, – наконец произнёс он. – Отдел №302. Звучит, как название дешёвого детектива.

– Или, наоборот, высококлассного триллера, – с улыбкой добавил Белоусов. – Но всё зависит от того, как вы справитесь со своей задачей.

В комнате снова повисла тишина, на этот раз не столь напряжённая, как прежде. Виталий и Варвара переглянулись, и в их взглядах читалась негласная договорённость. А Белоусов, глядя на них, чувствовал, что сделал правильный выбор.

На рассвете, когда над Москвой только начинали подниматься первые лучи солнца, улицы вокруг здания Нексустеха постепенно превращались в театр действий. Гул бронированных машин, входящих в периметр, усиливался с каждой минутой. Их блестящие кузова отражали слабый свет утреннего неба, словно напоминая о неотвратимости происходящего.

Спецназ занял позиции вокруг здания. Их фигуры в чёрной форме двигались бесшумно, но слаженно, как тени, выскользнувшие из ночи. Каждый шаг, каждое движение было выверено до секунды. В руках у них были автоматы, а на лицах – холодная решимость. Командиры отдавали чёткие, лаконичные приказы через рации. Их голоса звучали ровно, без эмоций, как будто это было просто ещё одно задание.

Возле одного из перекрёстков остановилась машина, отличавшаяся от остальных. Её глянцевый чёрный корпус выглядел почти идеально, а внутри сидел человек, которого в этой операции знали все. Полковник Виталий Санин, получивший это звание только вчера, выглядел спокойно, но его глаза, смотревшие вперёд, выдавали абсолютную сосредоточенность.

Виталий вышел из машины, подтянув китель. Ему не хватило времени привыкнуть к новой должности, но окружающие видели: это был человек, который умел и мог принимать решения. Его фигура двигалась уверенно, но без лишнего пафоса. Вокруг собралось несколько старших офицеров, все они сразу встали чуть прямее, почувствовав в нём новый центр управления.

– Как обстановка? – спросил Виталий, обводя взглядом группу офицеров.

– Объект полностью блокирован, товарищ полковник, – отчитался один из старших. – Люди Тарнова внутри, эвакуации не было. Коммуникации глушим, ни один сигнал не выйдет и не войдёт.

Виталий сосредоточенно кивнул и обернулся к зданию. Высокий стеклянный фасад казался непроницаемым, но Виталий знал, что за ним скрываются те, кто готов пойти на всё, чтобы выйти из этой ситуации победителями.

– Вы уверены, что Тарнов внутри? – уточнил он, не отрывая взгляда от здания.

– Да, – подтвердил офицер. – Его машина всё ещё на стоянке.

Виталий коротко кивнул и посмотрел на часы. Всё было рассчитано по минутам, но он понимал, что даже идеальный план может дать сбой. Его пальцы слегка сжались, и на секунду он закрыл глаза, словно пытаясь сосредоточиться на предстоящем.

Тем временем в здании Нексустеха обстановка напоминала улей, в который только что бросили камень. Работники метались по этажам, звонки не проходили, компьютеры внезапно погасли. Люди шёпотом обменивались догадками, но их лица выражали одно – страх.

Вадим Константинович Тарнов сидел в просторной переговорной, освещённой мягким светом. Перед ним лежал планшет, на экране которого висело сообщение о потере связи. Его пальцы медленно постукивали по столу. Внешне он выглядел спокойно, но глаза выдавали напряжённую работу мысли.