– Они нас блокируют, – тихо произнёс он, обращаясь скорее к себе, чем к своему заместителю.

У окна стоял худощавый мужчина с короткой стрижкой. Его взгляд был прикован к фигурам спецназовцев, которые заняли позиции у входа. Он слегка повернул голову, отвечая:

– Что прикажете, Вадим Константинович? Ситуация выглядит… сложной.

Тарнов медленно поднялся, сцепив пальцы за спиной. Его движения были плавными, почти ленивыми, но в них чувствовалась напряжённая энергия.

– У нас есть план эвакуации? – спросил он, глядя на своего заместителя.

– Да, но он вряд ли сработает, – ответил тот, слегка опустив голову. – Они перекрыли всё.

Тарнов подошёл к окну, всматриваясь в окружённое здание. На лице появилась легкая, едва заметная улыбка, которая скорее настораживала, чем успокаивала.

– Значит, придётся импровизировать, – произнёс он, глядя на стройные ряды бойцов. – Как всегда.

Заместитель молча кивнул, понимая, что у Тарнова уже есть план, но что это за план, он пока не знал. Здание наполнилось напряжением, которое ощущалось в каждом углу, в каждом движении.

Снаружи Виталий, прищурившись, смотрел на фасад.

– Они что-то готовят, – сказал он вслух, скорее для себя, чем для офицеров. Затем повернулся к группе. – Приготовиться. Если начнут сопротивляться, действуем быстро, но без жертв.

Офицеры коротко кивнули. В воздухе повисло предчувствие, что игра ещё только начинается, но времени для раздумий уже не осталось.

По коридору Нексустеха уверенным шагом шёл Виталий, сопровождаемый группой бойцов спецназа. Их тяжёлые сапоги глухо стучали по блестящему полу, создавая гулкое эхо в пустых коридорах. Люминесцентный свет, холодный и равнодушный, заливал пространство, отражаясь от стеклянных перегородок и металлических дверей. Корпоративная стерильность этого места теперь казалась ещё более зловещей.

Бойцы двигались синхронно, держась чуть позади Виталия с оружием наготове. Каждый взгляд, каждое движение выдавали профессионализм людей, привыкших к таким операциям. Виталий шёл первым, его лицо оставалось непроницаемым, но в глубине глаз читалась сосредоточенность. Он знал: любая ошибка сейчас может стоить слишком дорого.

– Второй этаж, западное крыло, – произнёс Виталий, не замедляя шага. Его голос звучал низко, но уверенно. Он бросил взгляд на планшет в руках одного из бойцов. – Кабинет совещаний. Там должен быть Тарнов.

Боец кивнул, сверившись с планом здания, и сделал жест остальным. Они ускорили шаг, разомкнув строй, чтобы занять позиции вдоль стен.

Коридоры, обычно наполненные деловой суетой сотрудников, были пусты. Лишь редкие сотрудники Нексустеха, застигнутые врасплох спецоперацией, жались к стенам, испуганные и растерянные. Некоторые пытались спрятаться за офисной мебелью, кто-то замер с телефоном в руке, тщетно пытаясь дозвониться до начальства. Их взгляды провожали группу, но никто не осмеливался заговорить.

– Чисто, – отчитался один из бойцов, когда группа миновала развилку.

Виталий едва заметно кивнул, его взгляд метнулся к следующему переходу. Он знал, что Тарнов – не тот, кто сдается без боя. Этот человек умел готовить ловушки и всегда оставлял за собой несколько выходов.

На очередном повороте они наткнулись на запертую дверь. Виталий замер, окинув её взглядом. Это была одна из массивных бронированных дверей, которые в Нексустехе ставили для защиты особо важных помещений.

– Кабинет совещаний, – подтвердил боец, показывая на план.

– Взломать, – коротко приказал Виталий, отступая на шаг.

Двое бойцов слаженно подскочили к двери, установив на замок устройство для взлома. Тишина коридора наполнилась тихим гудением прибора, которое казалось почти зловещим на фоне гулкой тишины. Виталий вытащил пистолет и встал у стены, готовясь к тому, что могло произойти по ту сторону двери.

– Контакт возможен, – сказал он, оборачиваясь к группе. – Действуем чётко, без паники.

Гудение устройства прекратилось, дверь издала короткий металлический щелчок и медленно приоткрылась. За ней виднелась просторная комната с длинным столом, за которым обычно проводились совещания. Свет ламп, расставленных по углам, падал мягко, почти уютно. Но в этой обстановке было что-то неестественное.

Виталий первым вошёл внутрь, следом за ним – бойцы. Комната была пуста, за исключением одного человека. Вадим Константинович Тарнов сидел в конце стола, облокотившись на спинку кресла. Его руки спокойно лежали на подлокотниках, а взгляд, холодный и отстранённый, был направлен прямо на вошедших.

– Доброе утро, полковник, – произнёс он с лёгкой улыбкой, словно они встретились на деловой встрече, а не в момент его ареста. – Вы пришли вовремя.

Виталий не ответил сразу. Его взгляд внимательно изучал фигуру Тарнова, отмечая каждый жест, каждую мелочь. Этот человек сидел слишком расслабленно, как будто знал что-то, чего не знал никто другой.

– Вадим Константинович, вы арестованы, – ровным голосом сказал Виталий, направив пистолет в сторону Тарнова. – Вы обвиняетесь в отмывании денег, коррупции и незаконной деятельности.

Тарнов слегка наклонил голову, его улыбка стала шире.

– Только? – произнёс он, в его голосе прозвучала лёгкая насмешка. – Я-то думал, у вас будет что-то более… интересное.

Виталий не повёлся на провокацию. Он сделал знак бойцам, которые тут же направились к Тарнову, чтобы надеть на него наручники. Но тот даже не шелохнулся, продолжая смотреть на Виталия с выражением невозмутимости.

– Вы понятия не имеете, с чем играете, полковник, – добавил Тарнов, когда бойцы приблизились к нему. – И, боюсь, ваши победы – лишь начало куда более сложной игры.

Виталий ничего не ответил, но в глубине его глаз мелькнуло предчувствие, что в этих словах была своя правда. Он сделал шаг назад, не опуская оружия, и скомандовал:

– Выводим. Здесь закончено.

Тарнов поднялся, двигаясь плавно, но в каждом жесте угадывалось скрытое напряжение. Он подчинился, не сопротивляясь, но в его взгляде всё ещё читалось что-то, что заставляло Виталия не расслабляться.

Глава «Нексустеха» под конвоем бойцов, направлялся к выходу из переговорной комнаты. Его шаги были спокойны, осанка – прямой, а лицо сохраняло выражение уверенности, будто происходящее было лишь временной неурядицей. Руки в наручниках слегка подрагивали, но он, казалось, не замечал этого. Его взгляд периодически бросался на Виталия, словно тот был не полковником, а актёром в спектакле, где сценарий написан заранее.

Виталий шёл за ним, держа дистанцию. Его лицо оставалось холодным, но внутри бурлила смесь раздражения и бдительности. Тарнов не произнёс ни единого слова, с тех пор как его подняли из кресла, но его молчание было более красноречивым, чем любые слова. Оно излучало вызов, тонкий, почти незаметный, но от этого ещё более ощутимый.

Когда они дошли до дверей, ведущих в коридор, Виталий вдруг остановился. Его глаза сузились, а голос, прозвучавший в следующую секунду, был чётким и твёрдым:

– Вам из Истока просили передать, – произнёс он, делая паузу, чтобы каждое слово врезалось в сознание, – вы конченный человек.

Эти слова разрезали воздух, как молния. Бойцы замерли, их взгляды скользнули к Тарнову, ожидая его реакции. Даже те, кто стоял дальше, уловили в этих словах что-то большее, чем просто оскорбление.

Тарнов остановился. Его плечи чуть дёрнулись, но он не обернулся сразу. Лишь спустя мгновение он медленно повернул голову, бросив через плечо взгляд на Виталия. Его лицо исказилось в странной смеси удивления и напряжения, но улыбка, всё это время не покидавшая его губ, наконец исчезла.

– Что вы сказали? – спросил он, его голос прозвучал ниже, чем обычно, и в нём появилась едва заметная дрожь.

– Вы слышали, – ответил Виталий, его голос оставался спокойным, но в нём звучала холодная уверенность. – Им больше нет дела до вас. Они считают, что с вами всё кончено.

Эти слова ударили в самое уязвимое место. Лицо Тарнова побледнело, а взгляд, только что такой уверенный, потемнел. Он резко обернулся, но бойцы тут же напряглись, подавая сигнал, что любое резкое движение будет немедленно подавлено.