Котов сглотнул, его руки сжимали подлокотники так сильно, что мог бы оторвать их, приложи он чуть больше сил. Глаза, полные ужаса, всё время метались.

– Как вы убили Ковалёва? – резко спросил Виталий.

Котов дрогнул, словно от этого вопроса по его телу пробежал ток. Он тяжело вздохнул, а затем, будто сдаваясь, начал говорить.

– Это… это были они, – проговорил он, но Виталий резко перебил:

– И ты был там. Не пытайся себя отмазать. Говори.

Слова резали Котова, заставляя его затрястись.

– Да, – выдохнул он. – Я был.

– Рассказывай, – коротко потребовал Виталий, не давая ему времени на размышления.

Котов опустил голову, его лицо посерело, как пепел.

– Это было ночью, – начал он. – Я знал, что Ковалёв останется в депо один. Я… я сам его позвал в ангар.

Виталий замер. Его глаза, холодные, как лёд, впились в лицо Котова.

– Зачем? – спросил он, его голос звучал тихо, но угрожающе.

– Им было нужно… чтобы он замолчал, – прошептал Котов. – Он говорил слишком много. Слишком много знал.

– Продолжай, – резко приказал Виталий, и Котов снова вздрогнул.

– Я сказал ему, что видел трамвай, – продолжил Котов, его голос становился всё тише. – Сказал, что нужно посмотреть вместе, чтобы всё понять.

– И он пошёл за тобой? – Виталий скрестил руки, но его фигура оставалась неподвижной, как гранит.

Котов кивнул, его лицо исказилось.

– Да. Мы дошли до ангара. Трамвай стоял там, на втором пути. Они… они уже ждали нас.

– Кто "они"? – резко спросил Виталий.

– Двое, – проговорил Котов, голос его дрожал. – Люди из секты. Они знали, что делать.

Виталий молчал, но его взгляд становился всё жёстче.

– Они заставили его встать перед вагоном, – продолжил Котов, его голос сорвался. – Они сказали, что он должен увидеть Исток.

– И что произошло? – проговорил Виталий.

Котов облизнул пересохшие губы и снова уставился в пол.

– У одного из них было устройство, – сказал он. – Оно… оно излучало странный свет.

– Какой свет? – Виталий чуть наклонился вперёд.

– Этот свет… он был неправильным, – проговорил Котов, его голос сорвался на шёпот. – Он не освещал, а словно поглощал всё вокруг.

– И Ковалёв? – напряженно спросил Виталий.

– Он начал кричать, – выдохнул Котов. – Они направили этот свет на него. Он пытался закрыться руками, отступал, но… его кожа начала темнеть.

– Темнеть? – уточнил Виталий, его лицо стало жёстче.

– Да, – Котов сглотнул, его глаза наполнились ужасом. – Она словно обугливалась изнутри. Появились пятна. Его лицо… оно застыло в ужасе.

– И что было дальше? – голос Виталия был ледяным.

– Он рухнул, – прошептал Котов. – Его поза… будто он пытался отгородиться от чего-то. А на шее… на шее осталась метка.

– Метка? – Виталий прищурился, его голос стал тихим, но угрожающим.

– Они сказали, что это знак Истока, – ответил Котов, его голос дрожал. – Те, кто видят Исток, оставляют этот след на своём теле.

Виталий не двигался, но его взгляд стал ещё жёстче.

– Ты знал, что это произойдёт? – спросил он.

Котов кивнул, его плечи сгорбились, а лицо исказилось от страха.

– Да, – выдохнул он. – Я знал.

– И ты всё равно его привёл, – холодно произнёс Виталий.

– Они заставили меня, – прошептал Котов, его голос звучал глухо. – Я не мог отказаться.

– Ты мог, – резко перебил Виталий. – Ты выбрал молчание.

Котов замолчал и засопел.

– Ты расскажешь мне всё, что знаешь, – приказал Виталий. – Потому что теперь у тебя нет другого выхода.

Комната наполнилась гнетущей тишиной, словно сама реальность затаила дыхание, ожидая, что будет дальше.

Котов сидел, опустив голову, словно пытался спрятаться от реальности. Его дыхание было сбивчивым, а руки всё ещё дрожали, сжимая подлокотники кресла. Свет утра, пробивавшийся через окно, падал на его бледное лицо, подчёркивая напряжение, которое буквально пропитывало комнату.

Виталий медленно потянулся к диктофону, который всё это время записывал разговор. Щелчок кнопки "Стоп" прозвучал оглушительно в наступившей тишине.

– Ты сам всё сказал, – спокойно произнёс Виталий.

Котов поднял глаза. Его взгляд был пустым, а лицо серым, словно вся кровь отхлынула от кожи.

– Что теперь? – тихо спросил он. Его голос звучал хрипло, почти сломлено.

– Теперь ты понесёшь ответственность, – коротко ответил Виталий, не отводя взгляда.

Он наклонился, развязал галстук, который удерживал Котова на стуле. Его движения были точными, лишенными эмоций, как будто он действовал по давно отработанному плану.

– Вставай, – резко бросил он, выпрямляясь.

Котов замешкался, но подчинился. Его ноги дрожали, и он чуть было не потерял равновесие, но Виталий твёрдо держал его за локоть. Из кармана он достал наручники, и их холодный блеск отражался в приглушённом свете кабинета.

– Вы не понимаете… – начал Котов слабо, но голос его надломился.

– Молчать, – коротко приказал Виталий, застёгивая наручники с резким щелчком.

– Это не я, это они… – жалобно продолжал Котов.

– Ты был частью этого, – холодно ответил Виталий, подтолкнув его к двери. – Ты привёл Ковалёва в ловушку. Ты знал, что будет, и ничего не сделал.

Котов опустил голову, его плечи сгорбились, а шаги стали медленными, как у человека, который больше не видит смысла бороться.

– Это только начало, – вдруг пробормотал он едва слышно.

– Для тебя – да, – ответил Виталий, его тон остался твёрдым.

Они вышли из кабинета в длинный коридор. Свет, падающий из высоких окон, делал тени на стенах слишком резкими, словно подчёркивал напряжение этой сцены.

– Они придут за тобой, – снова глухо прошептал Котов, но он говорил не Виталию, а самому себе.

– Пусть приходят, – спокойно бросил Виталий, ведя его по коридору к выходу.

На улице утренний свет был ярким, почти ослепительным. Свежий воздух ударил в лицо, но даже это не ослабило гнетущего ощущения, которое не покидало ни одного из них.

– Садись, – коротко бросил Виталий, открывая дверь своей машины.

Котов послушно сел на заднее сиденье с пустым взглядом и непроницаемым лицом.

– Ты будешь говорить, – сказал Виталий, закрывая за ним дверь. Его голос звучал тихо, но в нём ощущалась неизбежность. – И лучше для тебя, если ты скажешь всё.

Котов ничего не ответил. Его дыхание стало тяжёлым, а плечи опустились ещё сильнее. Виталий сел за руль, завёл двигатель и, не оглядываясь, медленно тронулся с места.

Машина выехала на дорогу, оставляя за собой здание депо, которое осталось пустым, словно выжатая оболочка.

В то время, когда Виталий допрашивал Котова, Варвара стояла у двери скромной московской квартиры, принадлежащей Ирине Пениной, сестре погибшей Тамары. Узкий коридор старого дома пахнул смесью пыли и многолетних слоев влажной краски, а свет тусклой лампы у потолка бросал длинные тени на обшарпанные стены. Варвара звонком оповестила о своём присутствии, а затем выпрямилась, чувствуя волнение.

Дверь приоткрылась с лёгким скрипом. На пороге показалась пожилая женщина с печальным измождённым лицом, которое видело в жизни немало горя. Её коротко стриженные волосы уже давно поседели, а в глазах читалась усталость.

– Вы Ирина Пенина? – мягко спросила Варвара, убрав руки в карманы пальто, чтобы не выглядеть слишком формально.

– Да, – женщина взглянула на неё с удивлением, но не враждебно. – А вы кто?

– Я – Варвара Олеговна, – начала она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. – Из Следственного комитета. Мне нужно с вами поговорить о вашей сестре, Тамаре Владимировне.

Имя, произнесённое вслух, словно отразилось в глазах Ирины, пробуждая что-то давно забытое. Её лицо напряглось, но через мгновение она взяла себя в руки.

– О Тамаре? – переспросила она дрогнувшим голосом.

– Можно войти? – спросила Варвара, глядя прямо в глаза.