Ночь в Москве была наполнена мягкой тишиной. Тёплый ветер шевелил шторы, пропуская в комнату приглушённый свет фонарей.

Варвара лежала рядом с Виталием. Её рука лениво скользила по его груди, ощущая тепло и ритм спокойного дыхания. Она смотрела на его расслабленное лицо, не потерявшее той внутренней силы, которая всегда привлекала её.

Виталию, казалось, всё было хорошо: его глаза, хоть и полуприкрытые, всё же смотрели на Варвару с теплотой, которая редко проявлялась в его будничной серьёзности. Он слегка улыбнулся, заметив, как она задумчиво изучает его.

– О чём думаешь? – спросил он, его голос прозвучал хрипло, как будто слова ещё не до конца пробудились.

Варвара не сразу ответила. Её взгляд метнулся к потолку, будто там был скрыт ответ, а затем вернулся к Виталию.

– О нас, – сказала она, и в её голосе прозвучала спокойная уверенность. – О том, как это всё вообще получилось.

– Сложно сказать, – усмехнулся он, вытягивая руку и касаясь её лица. – Просто получилось.

Варвара улыбнулась, но в её взгляде мелькнула решимость, которая всегда выделяла её среди других. Она немного приподнялась, опираясь на локоть, и склонилась ближе к Виталию. Её волосы упали на плечи, едва касаясь его кожи, а в глазах загорелся какой-то озорной огонёк.

– Товарищ полковник, – сказала она, её голос звучал тихо, но с игривыми нотками.

Виталий чуть приподнял голову, уголки его губ изогнулись в мягкой улыбке.

– Слушаю вас, товарищ полковник, – ответил он с лёгкой насмешкой, не спуская с неё глаз.

Варвара замерла на мгновение, словно обдумывая, как лучше сформулировать то, что она собиралась сказать. Затем она медленно приблизилась так, чтобы её губы оказались всего в нескольких сантиметрах от его уха.

– Вы не хотите жениться на мне? – тихо спросила она, её голос был мягким, но в нём звучала неподдельная уверенность. – И переехать ко мне, чтобы больше не тратить ночи на дорогу?

Виталий на секунду застыл. Её слова прозвучали настолько неожиданно, что он даже не сразу нашёлся с ответом. Затем он сел на кровати, опираясь на локти, и посмотрел на Варвару так, будто видел её впервые.

– Ты это серьёзно? – спросил он, в его голосе слышалась смесь удивления и восторга.

– Как никогда, – ответила Варвара, её лицо оставалось сосредоточенным, но в глазах танцевали искорки юмора. – Или ты ещё не готов к этому?

Виталий задумался. Его взгляд стал сосредоточенным, но в глубине глаз играла улыбка. Он протянул руку, провёл пальцами по её щеке, а затем по волосам.

– Ты ведь знаешь, что я давно это решил, – сказал он наконец, его голос звучал мягче, чем обычно. – Просто не думал, что ты спросишь об этом первой.

– А почему бы и нет? – Варвара усмехнулась, её лицо вновь озарила улыбка. – Если ждать, пока ты решишь действовать, можно остаться одной.

Виталий рассмеялся, его смех был тёплым, расслабленным, будто они вернулись в дни, когда ещё только учились доверять друг другу.

– Ну хорошо, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Женюсь. И переезжаю. Ты ведь уже всё за нас обоих решила, так?

– Конечно, – спокойно ответила Варвара, легко касаясь его губ своими. – Я ведь полковник юстиции. Люблю порядок.

Они оба рассмеялись, смягчая напряжение, которое ещё недавно витало в воздухе. Варвара вновь устроилась рядом с Виталием, укрываясь тёплым одеялом, и положила голову на его плечо. За окном тихо шумел город, а в комнате воцарилось спокойствие.

Эта ночь стала началом чего-то нового – чем-то больше, чем просто новой главы в их жизни. Это было решением двух людей, которые наконец поняли, что значит быть вместе.

Москва в этот час замирала в усталой тишине, и лишь редкие автомобили прорезали влажный воздух огнями фар. Улицы, залитые мягким светом фонарей, пустовали, словно город задержал дыхание перед рассветом. В глубине одного из переулков, где старые здания давно сменились роскошными фасадами, стояло на вид ничем не примечательное строение – без вывески, без указателей. Но с дверью, за которой скрывался мир, доступный не каждому.

Чёрный седан плавно остановился у обочины. Из него вышел высокий мужчина крепкого телосложения. Он не оглянулся по сторонам, уверенно шагнул на тротуар и направился к охраняемому входу.

Сергей Пятаков был человеком, привыкшим контролировать окружающую действительность, и даже здесь, в месте, где власть приобретала иные формы, он оставался собранным, сосредоточенным, будто входил на заседание совета, а не в заведение, чья сущность определялась теневыми правилами.

Его чётко очерченное лицо с высокими скулами, широкими прямыми бровями и глубоко посаженными карими глазами оставалось бесстрастным. Гладкая, почти лысая голова блеснула под светом фонаря. Дорогой костюм сидел безупречно, подчёркивая не просто его статус, но и привычку к вещам высшего качества. На запястье поблескивали часы, не перегруженные драгоценностями, но всем видом говорившие о цене, за которую можно было приобрести небольшую квартиру в центре.

Высокий охранник у входа, облачённый в тёмный костюм, дополненный с миниатюрной гарнитурой в ухе, на секунду задержал его властным взглядом, но, узнав гостя, чуть склонил голову, пропуская внутрь. Никаких вопросов, никаких уточнений – этот человек точно знал пароль. Дверь мягко щёлкнула, впуская его в полумрак коридора.

Пятаков шагнул внутрь, и шум большого города остался за закрытой дверью. В воздухе смешались терпкие запахи парфюма, дорогого алкоголя и чего—то более тонкого – легкого флёра сладковатого благовония, почти незаметного, но цепляющего за собой тянущийся след. Здесь не было суеты, кричащих вывесок или намёков на дешёвое ублажение инстинктов. Всё было обставлено безупречно, со вкусом, подчёркнуто роскошно, но не вычурно. Мягкие ковры скрадывали шаги, приглушённый свет создавал иллюзию приватности, а зеркальные стены удлиняли пространство, искажая реальность.

Один из слуг в безупречно выглаженной униформе согнулся в вежливом поклоне и указал в сторону главного зала. Пятаков двигался без лишней торопливости, но и без намеренной замедленности: его уверенная походка выдавала человека, знавшего, зачем он здесь. Он уже бывал в этом месте, знал правила, знал, что за этими дверями его встретит мир, где желания не встречали преград.

Двери в основной зал бесшумно раздвинулись, открывая пространство, пропитанное мягким светом и чувственным напряжением. Здесь царил иной ритм – замедленный, тягучий, пульсирующий в такт приглушённой музыке. Мягкие диваны, полупрозрачные шторы, за которыми угадывались силуэты, тонкий сигаретный дым, струящийся из длинных мундштуков. Женщины в откровенных нарядах, движущиеся неспешно, будто растворяясь в общем антураже, их взгляды – призывные, но не навязчивые. Здесь всё было поставлено так, чтобы клиент чувствовал себя желанным, чтобы его вели к пороку плавно, словно погружая в тёплую воду, из которой уже не хотелось выходить.

На противоположной стороне зала, возле длинной стойки с коллекцией редких напитков, стояла хозяйка заведения. Её взгляд, цепкий и пронзительный, сразу нашёл Пятакова, и тонкие губы тронула лёгкая улыбка. Она чуть склонила голову в знак приветствия и сделала еле заметный жест рукой, приглашая его подойти.

– Рада вас видеть, Сергей Викторович, – голос её был мягким, обволакивающим, но в нём чувствовалась стальная нить. – Вы, как всегда, безупречны.

Пятаков едва заметно кивнул, приняв комплимент как нечто само собой разумеющееся. Он бросил беглый взгляд на девушек, занятых неспешной беседой или же просто ожидающих, кто обратит на них внимание.

– Думаю, вы знаете мой вкус, – произнёс он без лишних эмоций.

Она улыбнулась шире, без тени кокетства, просто как хозяйка, знающая, что её товар идеален.

Затем она, словно искусный дирижёр, одним движением пальцев задала ритм, которому послушно подчинилось всё пространство. Движения у неё были отточены, мягкие, но несущие в себе неизменную власть над тем, что происходило в этом месте. В ответ на её жест из теней выплыли фигуры женщин: каждая – воплощение желания, подчинённого правилам игры, где соблазн был превращён в искусство.