Думаю, такая версия звучит лучше, чем «патрицианка Кайсара играющая роль Афины помахала мне из бассейна, а некий Саргон угостил меня лимонадом и предложил почитать Хайнлайна».

— И третье: никуда прямо сейчас бежать и предъявлять права на управление миром я не собираюсь, не стоит ждать от меня импульсивных поступков.

— Это ты ему говори, — подняла руки Лада, показывая на Даню.

— Макс, да я…

— Даня, в твоем положении, с высоты прожитых лет я бы сам засомневался в моей дееспособности, так что без обид. И поэтому мне бы хотелось для начала в этом новом мире осмотреться и понять, что вообще произошло за прошедшее время. Вы мне поможете?

— Максим, конечно мы тебе поможем, — улыбнулась Лада. — Даня, есть идеи?

Подумав немного, Данила кивнул и легким жестом руки увеличил участок карты.

— Протекторат Путь Арагона, самый от нас отдаленный, отчего его сложно контролировать. Я изначально был против включения этих территорий в Республику, а теперь этот Арагон как чемодан без ручки — и нести тяжело, и выкинуть нельзя. Там сейчас самая слабая республиканская власть плюс некоторая неразбериха, зато в столице довольно молодая Звездная Академия, куда можно поступить без подтвержденной династической линии. Я там часто появляюсь, отправлю тебя туда как своего незаконнорожденного, например, — посмотрел Данила на Ладу, ожидая возражений, но та лишь кивнула согласно. — Вступишь на путь патриция, осмотришься понемногу в новых реалиях и когда решишь что достаточно, дашь нам знать.

— Со внешностью как вопрос решать?

— Установим тебе стек с квантом души, после возьмешь новую оболочку или просто эту изменим, как решишь. Только параметры скажи, какие хочешь.

— Ясно. Теперь расскажите, пожалуйста, более подробно про то как мир изменился и чего мне ждать.

Чай с кофе Лада все же принесла, и потом они мне долго и много с самого начала рассказывали о том, что произошло здесь без меня. И по мере того как я слушал, все чаще вспоминал и модель человеческого муравейника, для избавления от которой Саргон уничтожил купол на Альбионе, и все более ясно понимал смысл упомянутого им цивилизационного тупика со всеобщей кастрацией воли и переходом на инкубационное размножение специализированных особей.

— Макс, что-то не так? — скрывая волнение спросила Лада, почувствовав мое состояние.

— Все так, — пожал я плечами. — У меня один только вопрос: вы хоть понимаете, что именно за общество вы создали?

© Михаил Михеев, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

– Николай Павлович! Николай Павлович! Да проснись же ты, увалень!

Человек открыл глаза. Голос был отвратительно знакомым. Отвратительно потому, что с похмелья любой звук кажется чем-то средним между расстроенным роялем и ржавой пилой, слегка дополненным ударами кувалды в темечко. А знакомым… Уж денщика-то сложно не узнать. Да и кому еще, как не «дядьке», ходившему за тобой с малолетства, придет в голову обращаться к нему на «ты»?

Осторожно сползя с кровати, он встал и подошел к окну. Раскрыл створки, негромко скрипнувшие. Со стороны и не слышно, однако в нынешнем состоянии чувства у него были обострены.

– Чего тебе?

– Николай Павлович, курьер. Вас срочно в Петербург вызывают.

– Что случилось?

– Не знаю, не говорят. Но что-то важное. Капитан, преображенец[1], важный такой, что аж слова через губу цедит.

Последние слова прозвучали с отчетливо слышимым неодобрением. Все же денщик хоть и происходил из крестьян и в «няньки» был выбран из-за богатырской стати и преданности, а не за ум и образование, таскался за своим подопечным всюду. Много где бывал, многое видел. В том числе и разных людей, и на балу, и на войне. При этом очень часто потомственные аристократы, ведущие свой род чуть ли не от Рюрика, запросто ели в походе солдатскую кашу и рукоприкладством не увлекались. Все по заветам Суворова, с которым «дядька» хаживал в Италию.

Но были и другие. Чаще всего из тех, кто древностью рода похвастаться не мог, зато гонору хватило бы на десяток. Таких изрядно добавилось за последнюю сотню лет, и если основатели родов, получившие офицерские звания из рук Петра за подвиги в боях, по большому счету оставались все теми же солдатами, то их дети, а особенно внуки изо всех сил пытались забыть свои корни. С простыми солдатами такие не церемонились. Правда, здесь и сейчас вряд ли кто-то решился бы на рукоприкладство, понимая, какие могут случиться последствия, но «поставить на место» холопа – это они завсегда готовы.

– Ясно, – подопечный задумался. Потом обернулся на миг, посмотрел на кровать, на спящую женщину, прекрасную в своей юности. – А хотя бы насколько срочно – сказал?

– Говорит, только вам, лично в руки.

– Ну и пусть подождет. Что там могло случиться такого, что среди ночи будят. Скажи, через час… – тут он вновь скосил глаза на кровать и поправился: – Нет, через два буду. Все, иди уж, не стой укором совести.

Он задержался на два часа и больше никогда не возвращался в эти места. Никогда не видел эту женщину, мимолетную подругу в длинной череде таких же. Но, сам того не зная, задержкой этой он перевел историю империи на новый путь. Впрочем, ничуть не менее кровавый.

Май 1854 года. Балтика

«Князь Варшавский», тридцатипушечный корвет, лениво покачивался на темных волнах. Капитан первого ранга Евгений Андреевич Беренс, стоя на мостике корабля, мрачно разглядывал открывающийся перед ним пейзаж. На сердце было неспокойно. Да и вообще, ему все здесь не нравилось.

Начать с того, что он командует далеко не самым мощным кораблем Балтийского флота. Вдобавок еще и не счастливым в плане командования – за чуть более двадцати лет службы на нем сменилось чересчур много командиров. Беренс был уже десятым, точнее, одиннадцатым, поскольку Шлеину пришлось командовать «Князем» дважды. Многовато…

Нет, сам по себе корабль был неплох. Построенный на верфях Филадельфии, он был достаточно быстр, прочен, мореходен. Что ни говори, янки умеют строить корабли. Сказывается кровь предков – еще недавно они были британской колонией, а жители коварного Альбиона кто угодно, только не трусы и не плохие мореходы. В кораблестроении они тоже знают толк. Конечно, там хватает выходцев из Франции, Испании… Но кораблестроители хороши и у них, поэтому неудивительно, что дела у американцев идут вполне неплохо. Нет, сам по себе корабль достойный, если бы не одно «но».

В Кронштадте Евгения Андреевича ждал линейный корабль «Константин», проходящий спешное переоборудование. Сейчас он готовился к выходу из дока, где на него только-только закончили устанавливать паровую машину. От командира линкора всего один шаг до адмиральских эполет, но для этого надо хорошо себя показать на новом месте службы[2]. По сути, Беренсу необходимо было сейчас находиться в Кронштадте, готовясь к приему корабля, но у какого-то штабного умника родилась идея, выглядевшая довольно перспективно. Если конкретно, уничтожить навигационные знаки, в изобилии раскиданные на берегах и островах Балтийского моря.

Вообще, так не воюют, но Беренс признавал, что здравое зерно в этой мысли имелось. Балтийское море негостеприимно. Погода меняется резко, навигационная обстановка сложная. Мели и скалы, изрезанные фиордами берега. В шхерах можно спрятать что угодно. В общем, если еще и навигационные знаки демонтировать, то это изрядно осложнит жизнь британцам, эскадра которых полтора месяца назад прошла Датские проливы и теперь угрожала русскому побережью вообще и Санкт-Петербургу в частности.