— Ну что, человечишка, — она сладко потянулась, — теперь твоя очередь.

Из мешка донёсся приглушённый вопль:

— Я знаю, что ты задумала! — пытался укрыться Василий среди других душ. — Нет! Нет! Не надо! Я не хочу во второй раз!

— Ой, да ладно тебе, — Малина закатила глаза и засунула руку в мешок, вытаскивая оттуда душу Василия.

Она явно отличалась от остальных — не просто сизый комочек страха и раскаяния, а что-то большее. Сгусток света с золотистыми прожилками, пульсирующий, словно живое сердце. После всего, через что он прошел, в нем появилось нечто особенное, нечто новое для всех трех миров.

— Кулонов у меня больше нет, — демоница щёлкнула пальцами, и её чёрное платье исчезло в клубе дыма. — Так что, дорогой, теперь только… прямой контакт.

— МАЛИНА, ДА ТЫ ОХРЕНЕЛА! — душа Василия завизжала так, что даже Борис прижал уши.

— Вась, — кот философски вздохнул, — просто расслабься и получай удовольствие.

— КАКОЕ, НАХРЕН, УДОВОЛЬСТВИЕ?!

Серафина, сидящая в углу, прикрыла лицо руками, но между пальцами явно проглядывало любопытство.

Малина ухмыльнулась.

— Малина, стой, давай обсудим! — вопил Василий, но его голос терялся в нарастающем гуле магии.

— Всё, молчок.

Одним плавным движением она стянула с себя трусики (черные, кружевные, конечно же) и прижала душу Василия к тому месту, куда обычно даже ангелы боялись заглядывать.

На секунду воцарилась тишина.

То, что случилось дальше, не поддавалось логике.

Как только душа коснулась ее кожи, по телу пробежала дрожь. Малина взвыла. Не от боли — от чистого, неконтролируемого наслаждения. Ее колени подкосились, она рухнула на пол, судорожно сжимая бедра, а ее крылья забились в конвульсиях, сметая все вокруг.

— Да… вот так… — она прикусила губу, ее пальцы впились в пол, оставляя царапины на камне.

Энергия Василия заполнила ее — не просто как душа в сосуде, а как пламя в горне. Она чувствовала каждую его мысль, каждый страх, каждый отчаянный протест — и это лишь раскаляло ее еще сильнее.

Борис наблюдал, не моргнув.

— Ну, Вась… — пробормотал он. — Теперь у тебя погружение без скафандра.

Из глубины Малины донесся лишь нечленораздельный вопль.

Серафина покраснела до кончиков крыльев. А Малина…

Малина лежала на полу, дрожа, ее тело все еще потряхивало от волн экстаза.

— Ч-черт… — она с трудом поднялась на локти, ее голос дрожал. — Это… это было…

Она не договорила.

Потому что в этот момент ее живот засветился изнутри.

— О нет… — прошептал Борис.

— Что? Что "о нет"? — выкрикивал откуда-то изнутри Василий.

Всё вокруг окутала яркая вспышка света.

Василий закричал.

Но не от боли.

От чего-то гораздо более странного.

Его душа растворилась в её плоти, и он почувствовал…

Всё.

Каждую искру её магии.

Каждую волну её энергии.

Каждое биение её сердца.

И…

Он снова обрёл форму.

Не ту, что была раньше — не полу-демона с рогами.

А новую.

Чистую.

Сияющую.

И почему-то… голую.

Когда свет рассеялся, Василий стоял перед ними — человек.

Ну, почти.

Его кожа всё ещё отливала лёгкой синевой, а в глазах плясали искры магии, но в целом…

Он был собой.

— …ЧТО ЗА ХЕРНЯ ТОЛЬКО ЧТО ПРОИЗОШЛА?! — проревел он, оглядывая себя.

Малина слабо улыбнулась, её дыхание было тяжёлым, а щёки горели.

— Прямая передача энергии, милый. Без посредников.

Борис фыркнул.

— Ну, Вась, поздравляю. Тебя только что буквально родили заново.

Серафина тихо ахнула.

А Малина провела языком по губам и добавила:

— И знаешь что?

Ты мне понравился.

Василий посмотрел на неё.

Потом на Бориса.

Потом на Серафиму.

Потом снова на Малину.

— …Я ненавижу вас всех.

Но в его голосе не было злости.

Лишь усталое принятие того, что его жизнь теперь — это сплошной абсурд.

Малина, всё ещё тяжело дыша, протянула руку к мешку с душами, вытащила ещё один пульсирующий комок энергии и, не церемонясь, отправила его в рот. Грешная душа исчезла между её губ с тихим хлюпающим звуком, а тело демоницы снова вспыхнуло тёмным сиянием.

— Оооо, да... — выдохнула она, откидываясь на кровать и раскинув крылья. — Вот это подзаправка...

Её глаза закатились, а пальцы судорожно вцепились в простыни. Видимо, процесс восстановления сил теперь сопровождался довольно интенсивными ощущениями.

Борис, сидя на комоде и, по обычаю, методично вылизывая лапу, посмотрел на неё, потом на Василия (который теперь снова был в человеческом обличье, хоть и с лёгким демоническим отливом кожи), потом на Серафиму (которая до сих пор стояла в углу, красная, как адское пламя, и упорно смотрела в пол).

— Ну что, команда в сборе, — заявил кот, прерывая неловкое молчание. — Теперь надо решать, что делать дальше.

Малина слабо махнула рукой, не открывая глаз.

— Не сейчас... Я... я плохо соображаю...

— После оргазма? — уточнил Борис.

— После двойного оргазма, — поправила она, и её голос дрожал от переизбытка эмоций.

Василий, стоявший посреди комнаты и пытавшийся прикрыться случайно подвернувшейся подушкой (которая, к слову, была сшита из кожи какого-то грешника), нервно провёл рукой по лицу.

— Ладно, раз уж вы все в прострации, тогда слушайте мои идеи.

— Давай, — вздохнул Борис.

— Вариант первый: находим мое тело, впихиваем туда душу и сваливаем в мир живых.

— Не выйдет, — тут же отрезал кот. — Тело уже продали, помнишь? И даже если найдём, коллекторы нас снова найдут и порвут. Честно сказать, тебе сейчас лучше быть мертвым, чем живым. Да и вряд ли нас в мир смертных кто отпустит. Такое себе могут позволить только высшие демоны.

— Хорошо, тогда второй вариант: прячемся в каком-нибудь глухом углу Ада и ждём, пока всё само рассосётся.

— Ты серьёзно? — Борис прикрыл один глаз и поднял бровь другого. — Это же Ад. Здесь ничего не "рассасывается", только усугубляется. За Малиной придут, Асмодей тебя из любого угла достанет, а ее... — кот посмотрел на Серафину. — Ох, даже не знаю, что с ней будет.

— Вариант третий... — Василий замялся, через секунду вдруг спросил: — А нет ли в Аду процедуры банкротства?

Тишина.

Потом...

Малина закатилась таким истерическим смехом, что с кровати упала подушка (та самая, из кожи). Она хохотала так, будто её щекотали иссохшие пальцы грешников, её крылья дёргались, а слёзы (настоящие, кровавые) катились по щекам.

— Банкро... банкротства?! — она еле выговаривала слова. — Ты... ты... АААААХАХАХА!

Борис и Василий переглянулись.

Серафина наконец оторвала взгляд от пола и уставилась на них с немым вопросом.

— Что... что смешного? — спросил Василий.

Малина, наконец успокоившись, села на кровати, вытерла слёзы и сказала:

— Никто. Никто ещё не додумывался до такой глупости.

Борис задумался на секунду, потом кивнул.

— Значит, это хорошая идея.

— ЧТО?! — Малина уставилась на него.

— Ну подумай, — кот пожал лапами. — Если никто не пробовал — значит, у них нет отработанной схемы противодействия. Это как... как внезапно начать отдавать долги добрыми делами. Они просто не будут знать, что делать!

Василий медленно улыбнулся.

— Кот, ты гений.

— Я знаю.

Малина снова схватилась за голову.

— Вы... вы понимаете, что предлагаете объявить банкротство в мире, где долги — это основа экономики?!

— Да, — хором ответили Василий и Борис.

— ...Я слишком стара для этого, — простонала демоница, но в её глазах уже мелькал азарт.

Серафина, до сих пор молчавшая, наконец заговорила:

— А... а как это вообще работает?

Все повернулись к ней.

— Не знаем, — честно признался Василий.

— Но мы это сделаем, — добавил Борис.

Малина вздохнула, затем неожиданно ухмыльнулась.

— Ладно. Но если мы все умрём — я лично найду вас в следующей жизни и заставлю отрабатывать.