— Где я… — попытался спросить Василий, но понял, что у него нет даже рта, чтобы говорить. Мысли просто вибрировали в пустоте.

— В своём подсознании. Или в буфере обмена. Не суть. — Двойник щёлкнул пальцами, и часы вспыхнули золотистым светом. — Видишь этот механизм? Это не просто безделушка для понтов. Это твой пропуск в те слои реальности, куда другим вход воспрещён. Хочешь пройти сквозь стену? Дерзай. Нужно заглянуть на пять минут вперёд? Без проблем. Главное — не пытайся понять как. Просто сделай, все отточено и заложено в самой твоей природе.

— А более бесполезной инструкции ты не мог придумать. — мысленно бросил Василий. — Это все равно, что сказать: жми на любую кнопку и оно заработает.

— Лучше способа все равно нет, — прошлая версия широко улыбнулась, обнажив неестественно белую эмаль зубов. — А теперь просыпайся, а то одна демоница уже, наверное, подбирает тебе мраморный памятник с надписью «Худший адвокат».

Тень прошлого растаяла, оставив после себя лишь тихий шепот: «Помни — ты сильнее, чем думаешь». Сознание метнулось в темноте, пытаясь ухватиться за обрывки мыслей, но пустота не оставляла опоры.

Василий открыл глаза.

Перед ним проплывали размытые пятна: малиновый бархат балдахина, мерцающие блики на позолоте, перламутровое сияние… Постепенно картина обрела четкость. Люцилла склонилась над ним, её серебристые волосы свисали жидким каскадом, почти касаясь его лица. В её золотых глазах читалось странное сочетание раздражения и… было ли это беспокойство?

— О, жив, — её голос звучал привычно язвительно, но в нём проскользнула едва уловимая нота облегчения. — Осталось теперь вернуть все на место.

Он медленно опустил взгляд. Правая рука… Вернее, её отсутствие. Культя выглядела неестественно чистой — ни крови, ни обожженной плоти, будто руку аккуратно сняли на операционном столе. И что самое странное — никакой боли. Лишь легкое покалывание, словно конечность просто «затекла».

— Странно, — его собственный голос прозвучал хрипло. — Я должен орать от боли, да?

— Должен, — Люцилла провела пальцами по краю раны, и её прикосновение вызвало странное тепло. — Но твоё тело, похоже, решило, что потеря руки — это не повод для паники. Полезная особенность.

— А где… — Василий попытался приподняться, но Люцилла легко прижала его плечо к ложу.

— Лапулус? — её губы искривились в подобии улыбки. — Бежит. Очень быстро. Прямо сейчас, наверное, пытается выбраться из построенного им же лабиринта вокруг замка. — Она наклонилась ближе, и её дыхание пахло гранатом. — Но вопрос не в нём. Его я достану. Почему ты подставился? Ты же победил Марбаэля в одиночку, а тут… — её ноготь легонько щёлкнул по его лбу, — …дворецкий.

Её пальцы сжали его подбородок, но в этом жесте было больше тревоги, чем гнева. Золотые глаза изучали его лицо, будто пытаясь найти там следы того Василия, который когда-то заставил трепетать весь Первый Круг Ада. Того, кого она…

Борис, до этого молча наблюдавший с подоконника, вдруг громко чихнул.

— Простите, что прерываю этот трогательный момент, — пробурчал он, — но может, сначала руку? А потом уже выяснение отношений? А то она там начинает… ммм… покрываться синим налётом.

— Я не понимаю, — честно признался Василий, сжимая единственной рукой край простыни. — Последнее, что я четко помню — это как мы с Азариель падали в эту золотую хрень. А потом… очнулся здесь, шел с Борисом по коридору с ловушками, а после... инструкция.

— Какая еще инструкция? — Люцилла приподняла бровь, её перламутровые ногти постукивали по ручке кресла.

— Та, которую я себе оставил. Типа «нажми кнопку, получишь результат».

— И?

— Сейчас попробую.

Василий закрыл глаза, сосредоточившись на образе: часы, золото, восстановление. Он мысленно представил, как рука отрастает заново — кость за костью, мышцы, кожа…

Раздался хлюпающий звук, напоминающий что-то среднее между всплеском воды и отклеиванием липучки.

— Ну как? — спросил он, не открывая глаз.

— Э-э… — Люцилла замерла.

— Что «э-э»?

— Ну… технически, рост есть, — сказал Борис, явно стараясь не смеяться. — Но не там, где ты ожидал.

Василий открыл глаза.

Посмотрел вниз.

…О.

— ЧТО ЭТО ЗА ХЕРНЯ?!

Место, где должна была быть правая рука, оставалось пустым. Зато чуть ниже…

— Поздравляю, — Люцилла скрестила руки, её губы дрожали от сдерживаемого смеха. — Ты только что изобрел новый вид магии: «целевой рост полового органа».

— Это не смешно!

— Очень даже смешно, — возразил Борис, утирая слезы лапой. — Особенно твое лицо. Оно сейчас напоминает помидор, который забыли вовремя сорвать с куста.

Василий попытался снова сосредоточиться, но теперь только краснел и мысленно проклинал свою «инструкцию».

— Ладно, хватит экспериментов, — Люцилла встала, её тень лениво потянулась за ней. — Я приделаю твою руку обратно. Обычным способом.

Борис фыркнул:

— Жаль. А то я уже представлял, как Василий ходит с третьей ногой вместо руки.

Василий просто закрыл лицо единственной оставшейся рукой, мысленно проклиная всё на свете.

Инструкция была дерьмовой.

Но он точно знал одно:

Ему нужно было срочно вспомнить, как это работает.

Потому что следующий «побочный эффект» мог быть еще хуже.

…

Василий сидел на краю каменного стола, разглядывая свою «новую» руку. Швы, светящиеся фиолетовым, пульсировали в такт его сердцебиению, а кожа от запястья до кончиков пальцев была окрашена в глубокий синий цвет, будто его конечность окунули в чернила.

— Ну что, как новенькая, — пробормотал он, экспериментально сжимая кулак. Пальцы двигались, но ощущались… чужими. — Только вот… она вроде как синяя. И… холодная.

— Это временный эффект, — Люцилла небрежно махнула рукой, перебирая пузырьки с зельями на полке. Один из флаконов содержал что-то явно живое, что стучало в стенки. — Через пару часов пройдет. Или нет. В любом случае, лучше, чем скотч.

— Скотч вам тоже кажется не менее хорошей альтернативой, да? — произнес Василий.

— В аду нет скотча, Василий, — демоница повернулась к нему, и её золотые глаза сузились. — У нас есть клей из костей младенцев, нити из сухожилий грешников и…

— Как вообще в аду нет скотча?! — возмущённо перебил Борис, свернувшись калачиком на соседнем стуле. Его хвост нервно подёргивался. — Это же универсальное средство! Им можно чинить всё: от душ грешников до разбитых сердец! Я лично видел, как один бесёнок им крыло ангелу приклеил!

Люцилла проигнорировала кота и подошла к Василию:

— Тебе больно?

— Нет. И это меня пугает, — он повертел рукой перед лицом. — Я чувствую пальцы, но… это как носить перчатку изо льда.

— Значит, магия сработала, — её губы дрогнули в подобии улыбки. — Холод — это хорошо. Это значит, нервы пока не восстановились, и ты не заорешь, когда они начнут прорастать.

Василий тяжело вздохнул и посмотрел ей прямо в глаза:

— Ладно, объясни. Что это вообще было? Лапулус, лабиринт, фальшивое пленение… — он сделал паузу. — Ты что, проверяла меня?

Люцилла замерла. Её пальцы, сжимавшие пузырёк с зельем, слегка дрогнули, и стекло треснуло, выпуская наружу клубящийся розовый дым.

— …Да.

— Зачем?

Она отвернулась, её серебристые волосы упали на лицо, скрывая выражение.

— Ты спас Азариель. Рискнул всем. Прошел через десять тысяч лет кошмара ради неё.

Тишина повисла между ними, густая и тяжёлая.

— И я подумала… что было бы, если бы…

Её голос, обычно такой уверенный, дрогнул.

— …Но всё пошло не так. Лапулус переиграл. Ловушки не сработали. Ты даже не вспомнил о своих способностях.

Василий смотрел на её ссутулившуюся спину, и вдруг его лицо смягчилось. Он медленно поднялся со стола и, осторожно ступая, подошёл к ней.

— Люци… — он положил свою здоровую руку ей на плечо. — Если кем-то дорожишь, не обязательно устраивать адские квесты, чтобы проверить чувства.

Люцилла не ответила, но её плечи под его ладонью были напряжены, как струны.