Ролан сидел за своим столом в кабинете в парижском доме, и смотрел на сестру без всякой радости. Он осунулся и выглядел уставшим. Еще бы, подумала она. Вчера вернувшись в Париж вопреки его приказу, она узнала, что Ролан тоже только что прибыл. Он разослал своих людей во все города Франции, пытаясь выяснить, куда же исчезла Диана, но никаких известий от нее не было. Но она его не жалела. Человек, который обрек свою сестру на страшную смерть не достоин жалости.

— Мне еще вчера донесли, что вы выбрались, — он усмехнулся, — можешь считать, что мы квиты.

— Вчера донесли? — удивилась она.

— Я приказал проверить вас через три дня.

— И этот человек выпустил бы нас?

Он криво улыбнулся:

— На его усмотрение.

Все же есть в нем что-то хорошее, вдруг подумала Гертруда. Возможно, он не так ужасен, как ей казалось. С ее груди скатился огромный камень. Ее брат не исчадие ада. Он не обрекал их на смерть. Он наказал их, но не хотел убивать.

— Морис поехал куда-то в Анжу, — сказала она. Ей хотелось обнять его, но она не смела приблизиться.

Он резко поднял голову:

— Зачем?

— Не знаю. Сказал, что есть догадка и уехал.

Ролан резко поднялся. В глазах его сверкнул огонь. Он некоторое время молчал, потом посмотрел на сестру:

— Какой же я кретин, Гера, — воскликнул он, и лицо его просияло, — я тоже еду в Анжу. Я не понимаю, как я сам не подумал об этом..., — он обошел вокруг стола, потом сжал рукой плечо Гертруды, — я хочу, чтобы пока меня нет, ты сделала все, чтобы вызвать отвращение ко мне у Оливии Манчини. Расскажи, как я держал тебя в башне, потом в клетке. Пусть подумает о той участи, которая грозит моей жене. И не забудь, что я очень опасен. Пусть это будет твоей искупительной жертвой, и после этого в нашей семье воцарится мир.

мадам де Шафре, гувернантки Дианы, а потом ее мачехи, была дочь. Уезжая на Кубу, девочку отдали на воспитание в закрытую школу, а каникулы она проводила у своей тетки, которая служила экономкой в замке герцога де Бурбон.

Замок Ажени был построен около ста лет назад, поэтому походил больше на дворец, чем на укрепленное сооружение. С четырьмя башенками по углам, крытыми синей черепицей, множеством украшений, он представлял собой произведение зодческого искусства. Эмма всегда любовалась им, и лучше всего вид на замок открывался с конца подъездной аллеи, обсаженной липами. Тогда можно было видеть и сам замок, и отражение ее в искусственном озере, посреди которого бил высокий фонтан.

За домом и за парком прекрасно ухаживали, поэтому гулять в парке было всегда приятно. Эмма, прогуливаясь среди цветов и статуй, могла представлять себя прекрасной принцессой, которая живет в отдаленном замке и ждет своего принца, который обязательно появится здесь, залезет ночью в ее окно и похитит ее, перекинув через седло. Она настолько поверила в свои фантазии, что однажды утром, выйдя на прогулку, замерла в удивлении. В конце аллеи стоял и любовался на открывшийся ему вид всадник на белом коне. Потом он дал шпоры коню, и вот уже приближался к Эмме, а черный плащ его разлетался за спиной, как крылья. Каково же было разочарование молодой девушки, когда всадник поравнялся с ней, остановил коня и спешился. Потом снял шляпу, и золотые локоны потоком устремились ему за спину. Перед нею была женщина — прекрасная юная девушка, с волосами цвета золота и огромными сапфировыми глазами. Что-то подсказывало Эмме, что именно эта девушка и есть настоящая принцесса.

— Доброе утро, — девушка улыбнулась ей самой прекрасной в мире улыбкой, от которой захотелось улыбаться в ответ, — я — Диана де Бурбон дАжени.

Та самая настоящая принцесса, додумала за нее Эмма и сжала губы. Потом сделала реверанс.

— Эмма де Шафре к вашим услугам, мадемуазель.

Принцесса смотрела на нее с интересом.

— Вы — дочь мадам де Шафре?

— Да.

— Получается, вы моя сводная сестра. Ваша мать и мой отец поженились перед смертью.

...

Диана с интересом изучала свой родной дом. Она никогда не была здесь, но тут жили ее отец и мать, и тут же произошла их свадьба, отсюда отец отправился в Париж, и отсюда он и ее мать, уже беременная ею, бежали на Кубу. Мадам де Шафре была призвана несколько позже, когда мадам дАжени умерла в родах, и Диане потребовалась воспитательница.

Стоя перед портретом молодой женщины в большой гостиной, Диана внимательно изучала ее лицо. Полина дАжени смотрела на нее немного улыбаясь одними глазами. Диана никогда ее не видела. Она не тосковала по матери, которую с лихвой заменила ей мадам де Шафре. Она просто не знала ее, и вот теперь оказалась перед ее портретом.

Изображенная женщина была не намного старше нее. Волосы цвета золота были уложены в замысловатую прическу, украшенную нитями жемчуга и синими перьями. Большие темные глаза смотрели на Диану с улыбкой. Диана не была похожа на нее. Она не унаследовала ничего, кроме цвета волос и темных изогнутых дуг бровей.

За то время, которое Диана дАжени пробыла в родном замке, ее сводная сестра Эмма познала, что значит ненависть. Диана была моложе нее на пять лет и когда-то много лет назад украла у нее родную мать. Да, Эмма мать не помнила, поскольку ее всегда воспитывала тетка, но факт оставался фактом. Мать оставила ее ради того, чтобы воспитывать дочь герцога. И не важно, что матери ее было некуда идти, и что средств к существованию у нее не было. Что на деньги, которые платил ей герцог, Эмма смогла воспитываться в дорогой школе для благородных девиц, а не побираться на улице. Эмма отринула все это. Ведь кроме матери Диана, красавица Диана, забрала ее мечту.

Раньше, пока Дианы не было, и Эмма только изредка слышала ее имя, не придавая значения рассказам о ней, она могла мечтать. Она представляла, что замок Ажени, такой прекрасный, с вызолоченными шпилями и синими крышами, принадлежит ей. Что она и есть та принцесса, которая живет в замке, и что в скором времени за ней приедет прекрасный принц на белом коне. Кормя лебедей Эмма практически наяву видела, как в замок приходят разные молодые люди — полюбоваться на нее. Они ходят за ней, ловя ее взгляд, радуясь каждой ее улыбке, храня на груди оброненный ею платок. А потом появляется он — и Эмма падает в его объятья, влюбившись с первого взгляда.

Теперь все это она лицезрела каждый день. Только главной героиней была не она, не Эмма. Главной героиней была та самая настоящая принцесса, Диана. Если первое время они проводили много времени наедине, то стоило Диане выехать в город, как началось паломничество. С утра в замок стягивался народ. С маменьками, сестрами и братьями в замок Ажени тянулись молодые франты, одетые с иголочки, напомаженные и умащенные благовониями. Они ходили за Дианой, как преданные псы, кланялись ей до земли, подметая перьями шляп плиты двора. Они опускались на одно колено, чтобы поцеловать ей руку.

Эмме было противно. Еще совсем недавно замок ее не посещал никто. Никого не интересовала темноволосая бесприданница, которая теперь стояла немного поодаль, за спиной настоящей принцессы. Ее не было видно в свете красоты Дианы. Она казалась белой тенью на ее ярком фоне. И все те, кто рассыпали Диане комплименты, дарили цветы и шоколад, преподносили миленькие безделицы, никто из них не заметил тихой и скромной Эммы.