...

Погода благоволила испанской эскадре почти до самых Канарских островов. Не доходя одного дня до Канар, небо вдруг почернело, ветер стих, и мир погрузился в ожидание бури.

Буря налетела внезапно. Еще секунду назад было тихо-тихо, и Ролан стоял рядом с Дианой, смотря, как дон Диего спешно готовит корабль к шторму. Убирались лишние паруса, закрепили штурвал, боцман, два матроса и сам дон Диего привязали себя к мачтам веревками. Диего встал к штурвалу, ожидая волны в любой момент.

Волна поднялась, будто под кораблями, казавшимися теперь игрушечными, кто-то невероятно огромный проплыл снизу. Мир дрогнул. Ролан схватил сопротивляющуюся Диану за руку и буквально отволок в капитанскую каюту, закрыл дверь на защелку и приказал ей сидеть на кровати и держаться покрепче.

— Но я хочу видеть! — воскликнула она, бросаясь к окну и распахивая его.

В окно тут же ворвался ветер, и неизвестно откуда взявшийся дождь. Ролан бросился к нему, с трудом закрыл створки и ставни, Диану схватил за руку и бросил на кровать. Мир резко закачался, оба вцепились в спинку кровати и замерли в ожидании.

Святая Маргарита сильно накренилась на правый борт, потом зарылась носом в волну и тут же выскочила, плюхнувшись на бок. Ролан надеялся, что люки хорошо задраили и вода не попадет внутрь. Судя по тому, как Святая Маргарита вела себя, рулевой не очень-то смыслил в управлении кораблем во время шторма. Ролан приказал Диане сидеть на кровати, пригрозив привязать ее в случае ослушания, взял веревку, обвязал ее вокруг талии и вышел в ад. В последний момент он успел привязать себя к перилам, по палубе гуляли огромные волны, накатываясь то с борта, то с носа, и Святая Маргарита, неслась по воле волн, как щепка.

Дон Диего стоял у штурвала. Ветер рвал его волосы и одежду, и он пытался как-то разойтись с галеоном, который так же болтался на волнах совсем рядом. Ролан даже мог различить лица команды галеона, которые стояли вдоль борта, готовые баграми отталкивать от себя Святую Маргариту, если это понадобится. Было темно от накрывших их облаков и ливня, и только зигзаги молний иногда вспыхивая где-то рядом, освещали происходящее. Было очевидно, что при столкновении никакие багры не помогут.

Тут море раздалось, волны схлестнулись, Святая Маргарита нырнула носом, а Ролан вцепился в поручень, полностью погрузившись под воду. На секунду ему показалось, что это конец, но тут же волна сошла, оставив по себе разрушения, но галеон отнесло куда-то вдаль, и можно было вздохнуть спокойно. Матросы от борта бросились в трюм, люк захлопнулся, и на палубе осталось только два человека. Дон Диего, который пытался вести корабль в кромешной тьме, и Ролан, вцепившийся в перила. Еще секунда, и вот они уже вдвоем пытаются сладить со штурвалом, а руль не хочет поворачиваться и корабль несется куда-то сам, волны захлестывают его с носа до кормы.

Одной такой волной Ролана отбросило к мачте, он схватился за нее, молясь, чтобы только выдержала веревка. Молния вспыхнула, и в ее свете он увидел, как натянулась веревка, шедшая от мачты к поясу дона Диего. На миг мир замер. Это было безумное искушение. Несмотря на шторм, молнии и опасность в любой момент расстаться с жизнью, перед его глазами промелькнули все те сцены, которые он представлял себе эти двадцать бесконечных дней, когда Диана удалялась в капитанскую каюту, и душу захлестнула всепоглощающая ненависть. Молния вырвала из темноты водный ад, переломанную бизань, спутавшиеся снасти. Он даже не заметил, когда треснула бизань. Дон Диего держал штурвал, повиснув на нем всем телом. А веревка, страхующая его, натянулась совсем рядом с Роланом.

Корабль снова куда-то швырнуло, ударило небольшой волной, понесло вниз. Но Ролан не обращал внимания ни на что, кроме натянутой веревки. Впереди шла волна, огромная, как гора. Он вцепился во что-то твердое, не сводя с веревки глаз. Потом его рука сама собой потянулась за кинжалом, и когда корабль врезался носом в толщу волны, он резанул веревку у самого основания.

Кинжал он тут же выпустил из рук, спасая свою жизнь. Он держался из последних сил, потом его швырнуло к борту, он перекатился куда-то вниз, повис на веревке, и снова ударился о что-то большое. Когда же Святая Маргарита выровнялась и снова сверкнула молния, дона Диего на палубе не было. Штурвал крутился сам, загоняя корабль в пучину. Ролан бросился к нему, скорее прополз, чем пробежал по мокрой скользкой палубе, вцепился в рукоятки. В последний момент рванул влево, выравнивая курс, идя под самой волной, которая готова была захлестнуть Святую Маргариту и навсегда поглотить ее вместе с людьми, грузом и Дианой де ла Бланка. Последнего Ролан не мог допустить. Он сосредоточился на штурвале, запретив себе думать обо всем остальном. Святая Маргарита взмыла ввысь, на самом гребне волны, тут же опустилась в глубину, волна перекатилась, не облив на этот раз палубу, снова нависла над ней. Ролан вел корабль по волнам, прыгая с одной на другую, как когда-то учил его Колен, и в какой-то момент понял, что наслаждается бурей, волнами, и своей властью над ними.

А потом буря так же внезапно стихла, как и пришла. Святая Маргарита замерла, орошаемая мелкий дождем, закружилась, как в водовороте, и остановилась. Упавшая бизань свесилась за борт и уныло полоскала в море испанский стяг. Гроза уходила куда-то на запад, и вокруг, сколько бы не вглядывался Ролан в море, в рассветной дымке не было никого. Ни единого корабля. Святая Маргарита встречала рассвет, когда свежее умытое бурей солнце всходило из-за горизонта в тумане золотистых облаков, в полном одиночестве.

Севилья встретила их ветром и солнцем. Было прохладно, и Диана с непривычки куталась в теплый плащ и предпочитала поменьше бывать на улице. Но, не смотря на то, что Диана скрывалась в апартаментах, которые снял для нее Ролан, она не осталась незамеченной. Побродив по городу в сопровождении служанки, Диана обратила на себя внимание нескольких человек, которые уже вечером обнаружились под ее окнами с серенадами и цветами. Ролан бесился, но скрыть красоту Дианы в чужом городе оказалось невозможным.

Диана не очень расстроилась известию, что во время шторма мужа ее смыло в море. Можно сказать, что с ее плеч свалился тяжелый груз. Она, конечно, погрустила, но должна была признаться себе, что благодаря шторму и воле случая, она снова была свободна, и могла выйти замуж за того, кого избрал для нее отец. Желание примириться с отцом и мачехой настолько захлестнуло ее, что последние дни в море она думать ни о чем другом не могла, и сильно раскаивалась в своем детском поступке, приведшем ее в чужую страну с чужим человеком.

С Роланом они поссорились еще на корабле, и с тех пор практически не разговаривали. Он вошел в ее каюту, как только море немного успокоилось, бледный и уставший.

— Дон Диего погиб, — сказал он без обиняков, почему-то пряча глаза, — веревка не выдержала.

Не успела Диана понять, что чувствует по этому поводу, грусть или радость, он тут же принялся ею командовать.

— Только не говорите, что не рады от него отделаться, — сказал он, увидев ее слезы, — Господь помог вам скрыть следы вашей глупости. Через два-три дня мы высадимся в Севилье и пересядем на корабль во Францию. Самое ценное вы не сберегли, — он криво усмехнулся, — но не все потеряно.

Диана молчала, сдерживая слезы. Ее трясло от бешенства.