— Вы любите его? — спросил он непослушными губами, боясь услышать ответ, — гадалка сказала вам, что вы выйдете замуж по любви. Вы его любите?

Диана молчала, понимая, что от ее ответа зависит жизнь ее нареченного. Сердце ее бешено стучало. Сейчас, вот сейчас она предложила себя этому человеку, но он даже бровью не повел. Она предложила ему выкуп, но от отказался от выкупа. Он как всегда равнодушен и спокоен. Это она натянута, как струна, и в глазах стоят еле сдерживаемые слезы. Одновременно боясь и надеясь на то, то он возьмет предложенный ему выкуп, она шла с надеждой, что сумеет спасти Анри де Савуара от смерти, а Ролана от ненужного убийства.

Если она скажет да, то он тут же развернется и уйдет. И дуэли не будет. Она точно знала это. Если она скажет Да, то дуэли не будет! Но даже ради этого Диана, которая уже готова была кивнуть, не смогла соврать.

— Нет, — сказала она, — не люблю. Но я выйду за него замуж.

Ролан пожал плечами и снова усмехнулся.

— Тогда и говорить не о чем. Прощайте.

Он развернулся на каблуках и ушел. А Диана осталась смотреть ему в след, кляня себя за то, что не соврала, униженная его отказом от ее выкупа и его кривой усмешкой свысока.

Вдруг он остановился, обернулся к ней.

— Вы спрашивали меня, любил ли я кого-нибудь. Вы же третий раз за два года собираетесь замуж. А вы любили кого-нибудь? Вы обвиняете в холодности меня, но можете ли похвастать сильным чувством вы?

Диана сжала дрожащие руки. А потом губы ее сами собой ответили:

— Да. Но я люблю человека, который меня не достоин, и который никогда не станет моим мужем. Просто потому, что даже предложи он мне это, я бы отказала ему, даже если бы не было ни единого препятствия к нашему браку.

Ролан замер на месте:

— Вы очень загадочны, прекрасная Диана, — проговорил он, — но под это описание подходят только два человека — Я и ваш лакей. Кто же он, счастливейший из смертных?

— Я вам не скажу, — ответила она.

— Очень жаль, — он натянуто рассмеялся, — но теперь я вижу, что вы способны на истинные чувства. Но любовь, Диана, говорят, преодолевает любые преграды. Люди идут на смерть ради любви. А то, о чем вы говорите — это вид гордыни. Потому, что будь вы влюблены по-настоящему, вы бы умоляли этого человека, кем бы он ни был, жениться на вас. Вы бы пошли в хижину рыбака, влюбись вы в рыбака. Но вы влюблены в дворянина, и не готовы снизойти с пьедестала.

— Он не достоин меня не потому, что он ниже меня по происхождению, — тихо проговорила Диана, боясь, что разрыдается прямо перед ним, — а потому, что он — плохой человек. Я люблю его, но не хочу быть рядом. Просто потому, что не могу его уважать. И потому, что не одобряю его поступков.

Он помолчал.

— Тогда я вам сочувствую. И тем не менее, ваша любовь могла бы сделать из любого подлеца святого.

Диана горько усмехнулась:

— Нет. Ему не нужна моя любовь. Он не любит меня. А теперь прощайте. Я исчерпывающе ответила на ваш вопрос. К сожалению, у меня нет больше желания разговаривать с вами.

— Вряд ли найдется человек, который не полюбит вас, узнав, что вы влюблены в него, — Ролан сжал губы, боясь, что не сдержится и сожмет в ладонях ее шею. Новый неизвестный соперник заставил кровь стучать в его висках. Он гадал, кто это мог быть, перебирая в памяти имена всех своих знакомых, кто мог бы отказаться от любви Дианы.

— Тем не менее, он меня не любит, — Диана отвернулась и стала смотреть в даль, — прошу вас, уходите.

Ролану казалось, что ноги его приросли к земле. Он и до этого был практически уверен, что Диана не любит де Савуара, но появление этого незнакомца стало для него неожиданностью и окончательно выбило из колеи. Он поклонился, немного наигранно. И, прежде чем уйти, сказал:

— Если вам захочется избавиться от вашего плохого человека, от вас требуется только назвать имя. Я с радостью выполню эту миссию.

Диана рассмеялась:

— Нет уж, спасибо. Больше я никогда не позову вас. Считайте, что ваша опека надо мной закончилась. Прощайте, Сен-Клер. Я на самом деле утомлена нашей беседой. Уходите.

Ролан ушел. Он шел по камням дорожки, проклиная всех женщин на свете. И Диану, с ее новым возлюбленным. Он остановился, стараясь осознать масштаб катастрофы. Он покорно отдал ее Савуару. Он отказался от ее недвусмысленного предложения. Он не искал ее любви, и просто потерял время и шанс получить ее, позволив влюбиться в непонятно кого. Подняв камень с земли, Ролан швырнул его как можно дальше. Камень просвистел и упал в поле.

Он запутался. Ему не было места в этом мире. Он не видел больше в себе сил находиться рядом с Дианой и не мочь обнять ее. Сегодня он отказался от нее зная, что прими он ее дар, она бы не любила его, а исполняла долг, она бы была не с ним, и ласкала бы его ради другого. Теперь же он боялся, что увидит ее в объятьях человека, которого она на самом деле любит и сходил с ума от ревности понимая, что если сердце ее занято, то там нет места ему. Он опоздал. Его дурацкое ланселотство завело его в тупик. Оставалось только вернуться к костру, искать Ракель или Анну де Вернель, и попытаться забыться в танце, изображая никому не нужные чувства, а потом любить совсем не ту женщину. Ему хотелось побыть одному, но он понимал, что бесконечное прокручивание одних и тех же мыслей приведет его к безумию, из которого выход только один — в ад.

Ракель ждала его. Он знал, что она будет ждать. Высокая, почти с него ростом, черноволосая, красивая, с пухлыми алыми губами, блестящими глазами и бровями в разлет, она могла бы стать чьей-то мечтой. Ролан же смотрел на нее, как на мимолетную спутницу, надеясь, что она сумеет развеять его тоску. Даже не так, не тоску. Просто не даст ему сойти сума от потока мыслей, сожаления, ревности и бессилия, помноженных на две бутылки крепкого вина.

— Где вы были, я давно жду вас, — сказала Ракель, а он поднес к губам ее руку.

— Да так. Прогулялся.

— Потанцуем?

И они танцевали. Эти танцы, с каждым часом все более безумные, помогли ему немного забыться. Ракель подносила ему вино, была так мила и так задорно смеялась. А потом они пошли в город, на улицах которого тоже не стихало веселье, горели огни, гремела музыка, танцевали люди. И они снова танцевали, пока Ракель не повела его узкими переулками, ластясь к нему и мурлыкая что-то про любовь.

Ролан не почувствовал опасности до самого конца. Он был занят своими мыслями, и даже красавица Ракель не могла развеять их своей болтовней. Она шутила. Он тоже шутил. Она смеялась. Он тоже смеялся. Потом они оказались в маленькой комнатке, где Ракель стала раздеваться, пританцовывая, а он просто смотрел, лежа на кровати, как из-под вороха одежды, как Афродита из пены, появляется прекрасная обнаженная женщна. Ракель легла к нему, смеясь избавила его от одежды, бросая ее на пол, и, накрыла его своим податливым телом. Он целовал ее, такую красивую и ласковую, боясь пускать даже на грань сознания мысль, загнанную глубоко внутрь. На месте Ракель могла бы быть Диана, если бы он не повел себя, как благородный осел и вместо того, чтобы изощряться в сарказме, просто притянул бы ее к себе. И черт с ним, с возлюбленным. Эту ночь она была бы его. А наутро он так и быть, не пришел бы на дуэль или дал бы знать Луи. Ракель была умела. Она ласкала его, как опытная женщина, руки ее спускались все ниже, когда Ролан перевернул ее, оказавшись сначала на ней, а через секунду в ней. Ракель изогнулась, издавая полный страсти стон, и на мгновение, до того, как он открыл глаза, ему почудился аромат благовоний Дианы. Ракель шептала слова, которые должны были бы быть ему приятны, губы ее были полны страсти. Он тоже что-то такое говорил ей, лаская ее тело, но на этот раз она не могла спасти его от самого себя.