Племена нашли это справедливым, и все собрались у соленого озера с быками и вином. Неподалеку от озера Абаоцзи укрыл в засаде воинов. Когда собравшиеся стали пьянеть, спрятанные воины вышли из засады и убили вождей племен. После этого Абаоцзи занял престол и более не сменялся[215].
Могущество Абаоцзи зиждилось как на имеющейся у него племенной коннице, так и на сельскохозяйственном производстве, организованном китайцами. В бойне, которую Абаоцзи устроил вождям племен, были устранены его возможные конкуренты. Китайские подданные, которых он приобрел, изменили государство, принеся с собой новые навыки земледелия и ремесел. Из их числа вышли также служащие оседлого административного аппарата киданей. В связи с тем что внутри Китая продолжались гражданские войны, пограничные государства всегда могли рассчитывать на приток беженцев или пленных, который способствовал развитию производства. Заботы племени ила об экономическом росте позволили ему стать более могущественным, чем другие племена, и постепенно установить над ними свой контроль.
Военные кампании Абаоцзи и его преемников являлись отражением консервативной стратегии, характерной для пограничных маньчжурских государств первой волны. Они никогда не проникали глубоко внутрь Китая и обычно присоединяли новые территории, заключая брачные союзы или захватывая уже полностью обессилевших соперников. В степи кидани использовали политику сдерживания, устанавливая контроль над соседними племенами и подрывая могущество отдаленных племен. Территориальный рост киданьского государства Ляо происходил относительно медленно, и каждое новое завоевание предпринималось после длительной разработки его плана.
Первые военные кампании киданей были направлены на соседние племена, а не на Китай. В 916 г. Абаоцзи нанес поражение ряду тюркских племен, включая тюрков шато, а в 924 г. его войска достигли покинутого уйгурами города на реке Орхон. Там он приказал соскоблить с древней каменной стелы надпись в честь уйгурского Бильге-кагана и заменить ее надписью о своих собственных деяниях[216]. Эти военные кампании сделали киданей фактическими хозяевами степи, но не степной империи. Проживая в пограничном государстве, тесно связанном с Китаем, они рассматривали Монголию как отдаленный и малозначительный регион. Они планировали свои кампании в степи лишь для того, чтобы избавиться от граничивших с ними опасных соперников. Кроме того, кидани были вынуждены вести войны с племенами в Маньчжурии. Лесные племена чжурчжэней и степные племена тюрков си (хи) были силой присоединены к их государству.
Трансформация киданей из конфедерации племен в бюрократическое государство, управляемое императором, была непростой задачей. Убив своих соперников — племенных вождей, Абаоцзи устранил сопротивление киданьских племен и кланов, однако давняя идея коллективного управления продолжала существовать внутри императорской фамилии. Хотя Абаоцзи сохранял стойкую преданность своей фамилии, он отказывался делиться верховной властью с ее членами, позволяя им занимать ответственные, но все-таки подчиненные посты в рамках государственной структуры. Его братья и другие ближайшие родственники, однако, по-прежнему симпатизировали традиционным племенным обычаям киданей ограничения власти вождей и наследования по боковой линии. Именно этот вопрос и стал основной причиной несогласия племен с новой, имперской, системой управления.
Активные возмущения начались только в 911 г., когда истекал традиционный трехлетний срок правления Абаоцзи, упразднившего племенную систему ротации власти. Дядья, племянники и двоюродные братья Абаоцзи организовали несколько заговоров и прямых выступлений против него — с целью захватить власть. Первые две попытки провалились, однако император простил братьев и даже назначил их на важные должности. В 913 г. они организовали широкомасштабное выступление, которое также закончилось поражением. Абаоцзи убил большинство из руководителей восстания, но не смог заставить себя убить братьев и в конце концов отпустил их. Последнее восстание произошло в 918 г. и закончилось с тем же результатом. Эти восстания показали, что принцип автократического правления приживался с большим трудом. Нежелание Абаоцзи наказывать братьев, участвовавших в восстании, возможно, было обусловлено тем, что он сознавал, что нарушил племенной закон киданей, лишив прав наследования родственников по боковой линии. Так или иначе, последние, как и их потомки, были навсегда исключены из числа наследников, хотя на протяжении всей истории династии предводители заговоров и восстаний в основном происходили из семейств отлученных от власти братьев, двоюродных братьев и дядьев правящего императора.
Борьба за введение принципа линейного наследования поддерживалась китайскими советниками, которые склоняли Абаоцзи к более решительному заимствованию элементов китайской культуры. В 916 г. он избрал девиз правления по китайскому образцу и назначил наследником своего старшего сына. Эти действия, а также официальное признание и одобрение конфуцианской философии были попытками нового императора укрепить свое положение с помощью идеологии, легитимизирующей его единоличное правление, поскольку обосновать подобный принцип исходя из эгалитарных племенных традиций киданей было невозможно. Например, когда допрашивали Сяди, дядю Абаоцзи, относительно его участия в восстании 913 г., он язвительно выразил традиционные племенные взгляды киданей на новое положение дел (возможно, слишком язвительно, поскольку вскоре после этого был умерщвлен): «Сперва я не осознавал, насколько велик Сын Неба. Затем Ваше Величество заняло престол. В окружении личной гвардии Вы необыкновенно облагородились и стали разительно отличаться от простого народа»[217].
Установив вначале контроль над несколькими китайскими городами в Ляодуне, добившись гегемонии среди киданей и покорив соперничавшие с ним племена в степи, Абаоцзи заложил основы государства Ляо. К концу своего правления он обратил внимание на земледельческие районы в корейском царстве Бохай, которое завоевал незадолго до своей смерти в 926 г.
Преемником Абаоцзи стал его второй сын Яогу (также известный как Дэ-гуан или Тай-цзун), который с помощью своей могущественной матери отстранил официально объявленного наследника — старшего брата, заняв вместо него императорский престол. Яогу продолжал экспансионистскую политику отца, воспользовавшись падением государств, основанных бывшими китайскими военачальниками на юге, и начал нападать на северо-восточные районы Китая.
В период правления Абаоцзи и Яогу государство Ляо развивалось и росло в относительной безопасности. Это продолжалось в течение 40 лет — до тех пор, пока его власть не распространилась на север Китая. Именно в это время династия усовершенствовала систему дуального управления, которая стала краеугольным камнем стабилизации в Китае. С самого начала Абаоцзи понимал, что не сможет управлять китайскими городами в Ляодуне таким же образом, каким он управлял киданьскими племенами. Для того чтобы извлечь пользу из своих завоеваний, ему были необходимы китайские чиновники, обладающие знаниями в области администрирования и сбора налогов. Поэтому китайские чиновники были оставлены на своих местах и продолжали действовать в рамках танской организационной системы. Однако Абаоцзи был человеком достаточно проницательным и видел, что окончательный переход на управление государством по китайскому образцу оттолкнет племенную часть населения, составлявшую костяк его армии. Дуальная организация позволила ему править новым государством единовластно, причем каждая группа управлялась в соответствии с привычными для нее законами и обычаями.
Такая система управления была создана сяньбийцами-муюнами при основании Янь, а затем унаследована Тоба Вэй. Ее повторное появление несколько столетий спустя было не результатом сознательного подражания, а, скорее, естественным решением проблемы, с которой сталкивались большинство основателей маньчжурских государств — организации единого государства, в которое входили бы как представители племен, часто ведших кочевой образ жизни, так и оседлое китайское население. Кочевники из центральной степи с их представлениями об иерархии не были способны эффективно решить эту проблему, поскольку колебались между использованием чисто китайского административного аппарата, который лишал их поддержки племен, и назначением на ответственные должности в Китае племенных вождей, что вело к развалу системы управления и экономическому краху. В Маньчжурии же правители, подобные Абаоцзи, могли опробовать социальные новации на сравнительно небольшой территории, а кроме того, поскольку у северовосточных племен не существовало наследственной аристократии, нуждались в китайских советниках и политической философии для того, чтобы оправдать узурпацию власти. Поначалу это был достаточно простой маневр, когда Абаоцзи попросил разрешения управлять китайским населением, которое он завоевал, как своим «независимым племенем», а затем привлек на службу китайских чиновников. После того как границы Ляо расширились, система стала более сложной, и в период правления Яогу была официально создана дуальная административная структура.
