Племена в составе империи имели собственных правителей, называемых бегами. Вожди могущественных племен именовались элътеберами, а менее могущественных — иркинами. Все они подчинялись одному из имперских наместников. Совокупность этих местных племенных групп подразделялась на восточное и западное крылья — Толис и Тардуш. За племенами, которыми тюрки непосредственно не управляли, присматривали тудуны — доверенные лица, назначаемые каганом для того чтобы взимать дань и удерживать в повиновении наиболее отдаленные племена. Согласно китайским источникам, во всей тюркской системе управления существовало 28 передававшихся по наследству званий[176].
Тюркская империя, судя по имеющимся данным, была не столь централизована, как империя сюнну. Готовность кагана назначать малых каганов, которые часто вели себя независимо, приводила к раздробленности государственной структуры и ограничивала власть старшего кагана. Тюрки не имели десятичной системы военной организации (темники, тысячники и т. д.), и их каган обладал меньшей властью над своими подчиненными, чем шаньюй сюнну.
Как и у сюнну, возвышение империи тюрков было обусловлено их военной мощью. Укрепившись, они сразу же стали вымогать субсидии у двух соперничавших государств на севере Китая — Чжоу и Ци. Тюркам не требовалось завоевывать Китай, чтобы произвести впечатление на его правителей. Оба двора были напуганы предшествующим уничтожением жуаньжуаней и покорением степи. Тюрки получали от обоих дворов щедрые подарки и периодически выступали в качестве наемников, помогая Чжоу атаковать Ци. Тюрки обменивали лошадей на шелк, и их торговля процветала. В 553 г. они пригнали к границе 50 000 лошадей. Во времена правления Мугана (553–572 гг.) двор Чжоу ежегодно преподносил кагану 100 000 кусков шелка и был вынужден в качестве жеста доброй воли с расточительным гостеприимством встречать в своей столице тюркских посланников. В деле подкупа не отставал и циский двор. Двор каждого из государств опасался, что тюрки могут занять сторону его соперника. Кагану нравилось быть в центре такого соревнования, которое чрезвычайно обогащало тюрков. Передают, что он сказал однажды: «Только бы на юге два мальчика были покорны нам: тогда не нужно бояться бедности»[177].
Торговля шелком была основным фактором, способствовавшим интеграции Тюркской империи в единое целое. Восточные тюрки получали шелк от Китая, а западные продавали его в Иран и Византию. Восточный и западный тюркские правители имели мощную политическую поддержку на местах, которая делала их почти независимыми друг от друга. Пока родственные узы между двумя правителями оставались тесными, обе части империи мирно взаимодействовали между собой. После смерти основателей каганата эти связи постепенно ослабли и преемники первых государей развязали междоусобную войну, которая навсегда разделила западную и восточную части государства. Война началась, когда тюркская империя находилась в зените своего могущества. Причины войны были сходны с таковыми у сюнну и заключались в трудности управления политической системой, в которой наследование по боковой линии было нормой. Наследование по боковой линии стало гибельным для тюрков, поскольку они не смогли добиться согласия в вопросе о том, каким образом следует исключать тех или иных лиц из числа потенциальных наследников. В отличие от сюнну у тюрков не было строгой иерархии званий, которая определяла бы основного претендента на престол в случае смерти всех братьев из одного поколения. В конечном итоге обеспечить наследование можно было только с помощью силы. Тюрки оставили в наследство своим преемникам насильственный способ решения вопроса о наследовании[178].
Тюркская империя распалась на враждующие между собой Восточный и Западный каганаты около 581 г., когда восточные тюрки были заняты междоусобной войной. Раскол и междоусобная война были вызваны, по-видимому, теми трудностями, с которыми они столкнулись в процессе передачи власти новому поколению.
Неформально империя была разделена еще при Тумыне. Он пожаловал своему брату Истеми право управления западными землями и титул симянь-кагана (кагана западных земель). Когда в 553 г. Тумынь умер, Истеми, похоже, не предпринимал попыток стать верховным правителем империи. Титул старшего кагана перешел к его племянникам, сыновьям Тумыня. Истеми пережил большинство из сыновей своего брата и умер в 576 г., в период правления Тобо. Его сын Тарду стал править на западе. Даже если Тарду и был недоволен тем, что находился в статусе формального подчинения своим двоюродным братьям, он не стал поднимать восстание. Тобо (или Тапар) с точки зрения генеалогии стоял несколько выше Тарду, обладал достаточно крепкой властью и был признан старшим каганом еще Истеми.
Тарду стал представлять серьезную проблему только после смерти Тобо, когда отказался признать права потомков последнего на престол. С точки зрения родственных связей Тарду отныне являлся старшим представителем своего поколения и по статусу занимал более высокое положение, чем сыновья его двоюродных братьев. В связи с этим он мог утверждать, что, поскольку все сыновья Тумыня уже умерли, высший титул должен перейти к следующему из оставшихся в живых сыновей Истеми. Это была прекрасная возможность для могущественного Западного каганата пересмотреть порядок наследования, установленный в период основания империи. На руку Тарду играли и трудности, с которыми сталкивались восточные тюрки при передаче власти новому поколению правителей. Они никак не могли договориться о принципах мирного наследования престола.
В восточно-тюркских землях все было относительно спокойно, и престол переходил от старшего брата к младшему, пока не умерли все сыновья Тумыня. Подобная система наследования становилась чрезвычайно уязвимой, когда власть должна была перейти к новому поколению правителей. Двоюродных братьев мало что связывало между собой, и каждая из партий могла предъявить определенные права на престол, апеллируя к тому, что ее ставленники были сыновьями каганов. Как только власть переходила к новому поколению, представители всех ветвей родственников, кроме победившей, навсегда лишались возможности наследовать престол в будущем. Теоретически все должно было быть гладко. Старший сын старшего из братьев получал право на престол после того, как все его дядья умирали. После смерти его самого и его братьев престол переходил к одному из остававшихся в живых двоюродных братьев, представлявших младшую ветвь того же поколения. (Это, по существу, и обеспечивало право Тарду на наследование.) Однако эта модель наследования строго в соответствии со старшинством не учитывала некоторые важные проблемы политического характера. Самый старший из мужчин младшего поколения часто был сыном кагана, умершего многие десятилетия назад, в то время как сыновья недавно правивших каганов были ближе к реальной власти и могли использовать политических союзников отцов в собственной борьбе. Несмотря на формально существовавшие права и привилегии, окончание правления братьев одного поколения давало возможность их преемникам, т. е. группам двоюродных братьев, побороться за престол, опираясь на свое политическое влияние и военную мощь. Внезапный упадок Первой Тюркской империи как раз в тот период, когда она достигла вершины своего военного и экономического могущества, был следствием раскола в среде тюркской знати.
Динамику подобного противостояния вокруг права наследования лучше всего можно видеть, анализируя детали первой междоусобной войны. Каганы и их родственные связи представлены в табл. 4.1. При первом наследовании власть перешла от Тумыня к его сыну Коло. Истеми ко времени смерти своего брата уже получил западную часть империи и титул кагана. Хотя Истеми и был потенциально более могущественным, чем его племянники, и по праву наследования по боковой линии мог попытаться стать старшим каганом, он не стал оспаривать их приход к власти. Коло умер почти сразу после того, как стал каганом, и власть перешла к его младшему брату Мугану, который правил на протяжении последующих 18 лет. Муган был наиболее сильным правителем своего поколения. Именно в период его правления были окончательно уничтожены жуаньжуани, а дядя Мугана Истеми изгнал из Афганистана эфталитов. Однако даже он назначал своих младших братьев на должности малых каганов. Тобо обосновался в Восточной Монголии в качестве дунмянь-кагана (кагана восточных земель). Он держал под контролем племена, обитавшие вдоль маньчжурской границы, и производил набеги на киданей.
