Раскол в рядах сюнну впервые за 250 лет оставил степь без централизованной власти. Прежде, когда сюнну были едины и контролировали всю Монголию, внешние связи были монополией шаньюя. Ни один из вождей племен не мог действовать самостоятельно, только если бежал из степи или подчинялся Китаю. Вторая междоусобная война открыла новые возможности. Ухуани, а затем и сяньби, избавились от сюннуского контроля. Находясь со времен Маодуня в подчинении сюнну, эти народы имели неразвитую надплеменную организацию. Теперь же они обратились напрямую к Китаю и вошли в данническую систему в качестве небольших автономных племен. Это событие подстегнуло децентрализацию, поскольку данническая система Поздней Хань была открыта для всех и позволяла каждому мелкому вождю, пусть даже командующему сотней человек, действовать самостоятельно. Сяньби, в частности, извлекали выгоду из сложившейся ситуации и получали выплаты за головы убитых сюнну.

Китаю было нелегко контролировать эту систему, и огромные средства, расходовавшиеся на нее, часто, похоже, приносили больше пользы южным сюнну, чем Хань. Суммы выплат, упорядоченные между 50 и 100 гг., представлены ниже[126]:

Сходные суммы выплачивались племенам ухуаней и цянов, хотя их итоговые размеры и не были зафиксированы. По произведенным оценкам, ежегодные выплаты составляли одну треть от правительственных расходов на жалованье чиновникам или 7 % от всех государственных доходов империи[127]. Используя традиционный для Хань обменный курс (10 000 монет = 1 цзинь (244 грамма) золота), эту сумму по современным меркам можно оценить в 130 миллионов долларов ежегодно. Разумеется, эти суммы отражают в основном стоимость поставленных товаров, а не выплаты наличными.

Первая реакция северных сюнну на их исключение из этой системы выразилась в набегах на юг. Однако в 52 г. Пуну перешел от военного к дипломатическому наступлению, предложив мир в обмен на разрешение присоединиться к даннической системе. Принятие такого предложения могло быть выгодно для Хань, поскольку не позволяло децентрализованной степи объединиться, и сохраняло зависимость кочевников от помощи со стороны Китая. Но Китай не был способен свободно отстаивать свои интересы, так как любые связи с северным шаньюем угрожали вызвать гнев южного шаньюя, который «охранял» границу Китая. Ханьский престолонаследник и будущий император Мин-ди так выражал свои опасения по этому поводу:

Южный шаньюй только недавно присоединился к нам, и северные разбойники опасаются подвергнуться нападению, поэтому они внимательно прислушиваются [к нашим предложениям] и соперничают друг с другом в выражении своего пылкого желания встать на правильный путь. Если сейчас, когда мы не способны выставить войско, вступить в связь с северными сюнну, боюсь, что преданность южного шаньюя может поколебаться, и те, кто уже подчинился, будут последними, кого мы когда-либо увидим пришедшими к нам[128].

В следующем, 53 г., еще одно мирное предложение Пуну было отвергнуто, но в письме к северному шаньюю китайцы выразили свою обеспокоенность тем, что ими манипулирует южный шаньюй:

Недавно южный шаньюй направился к югу и подошел к укрепленной линии со своей ордой, чтобы повиноваться нашим приказаниям. Поскольку он старший из прямых потомков Хуханье, мы посчитали, что он является наследником по праву. Лишенный, однако, права занять престол, он продолжил завоевания и нападения с подозрительной энергией, требуя войск с намерением уничтожить северную орду, приносящую нескончаемые беды. Мы не можем ограничиваться рассмотрением только его точки зрения, поскольку нужно учитывать, что северный шаньюй несколько лет подряд представлял подношения и выражал желание улучшить отношения. Поэтому мы отклонили предложения южного шаньюя, чтобы дать возможность [северному] шаньюю проявить чувство верности и сыновней почтительности[129].

Би умер в 56 г. н. э., но его преемники продолжили прежнюю политику. Наследование ими титула шаньюя происходило исключительно по боковой линии, поскольку китайцы, узнав, как у сюнну определяется старшинство, поддерживали кандидата, имевшего наиболее легитимные права на престол. Поскольку поддержка Китая была жизненно необходимой для южного шаньюя, она являлась равносильной избранию на царство. На протяжении примерно 80 лет, т. е. трех поколений, престол наследовался множество раз, переходя от старших братьев к младшим и даже к многочисленным двоюродным братьям, что нашло свое выражение в возникновении запутанной системы генеалогических связей (см. табл. 2.2). Довольно любопытно, что сами китайцы не признавали законности наследования по боковой линии, за исключением случаев отсутствия сыновей. Маловероятно, чтобы в обычных политических условиях степи мог сохраняться такой непривычный порядок наследования по боковой линии без периодических войн, направленных на уменьшение числа претендентов.

Примечание: С — северный шаньюй; Ю — южный шаньюй.

(13) Хуханье-шаньюй (58–31 гг. до н. э.)

(14) Фучжулэй-шаньюй (31–20 гг. до н. э.)

(15) Соусе-жоти-шаньюй (20–12 гг. до н. э.)

(16) Чэя-жоти-шаньюй (12–8 гг. до н. э.)

(17) Учжулю-жоти-шаньюй (8 г. до н. э. — 13 г. н. э.)

(18) Улэй-жоти-шаньюй (13–18 гг.)

(19) Худуэрши-даогао-жоти шаньюй (18–24 гг.) (20)? — шаньюй (46 г.)

(21С)? северный шаньюй (46–?83 гг.) (21Ю) Сило-ши-чжути-шаньюй (48–56 гг.) (22) Цюфую-ти-шаньюй (56–57 гг.) (23) Ифайлюй-ти-шаньюй (57–59 гг.)

(24) Ситун-шичжухоу-ти-шаньюй (59–63 гг.)

(25) Цючучэлинь-ти-шаньюй (63 г.)

(26) Хуе-шичжу-хоу-ти-шаньюй (63–85 гг.)

(27) Итуйюлюй-ти-шаньюй (85–88 гг.)

(28) Сюлань-шичжу-хоу-ти-шаньюй (88–93 гг.)

(29)? — шаньюй (93–94 гг.) (30a) Тинду-шичжу-хоу-ти-шаньюй (94–98 гг.) (30б)? — шаньюй (94–118 гг.)

(31) Ваньши-шичжу-ти-шаньюй (98–124 гг.)

(32) Уцзихоу-шичжу-шаньюй (124–128 гг.)

(33) Цюйцижо-шичжу-цзю-шаньюй (128–140 гг.)

Источник: Eberhard. Turk Tarih Kurumu Belleten. 1940. S. 387–435.

Северные сюнну оставались сильными в период правления Пуну, добывая все необходимое набегами на Китай. В то же время они периодически предпринимали попытки нормализовать свои отношения с двором Хань. После заключения договора о торговле с Китаем в 66 г. Пуну почти удалось поднять бунт среди некоторых кланов южных сюнну, но ему помешали китайские войска. В 73 г. Китай предпринял атаку на северных сюнну в степи, но она провалилась, как только последние отступили и стали недосягаемыми для китайской армии. Последующие 10 лет сохранялась патовая ситуация, и, несмотря на стратегические преимущества юга, север сохранил свою целостность.

Северные сюнну оставались сильны благодаря своим успехам в набегах на китайскую границу и длительному правлению Пуну. Хотя китайские хроники не называют «северного шаньюя» по имени, им был, по-видимому, именно Пуну, который пережил большое количество южных шаньюев и сохранил свою власть над вождями северных племен. Свидетельством в пользу такого предположения может служить стабильность государства северных сюнну вплоть до 83 г., когда, вероятно, Пуну умер. Десятилетие между поражением ханьского экспедиционного корпуса и смертью Пуну было относительно бедно событиями. Напротив, хроники, относящиеся к годам после его смерти, полны сообщений о широко распространившемся дезертирстве северных сюнну на юг, массовых вторжениях соседних племен и междоусобной войне за право обладания престолом. Все это разрушило государство северных сюнну.