Но Немиров и не рассчитывал, что удастся сохранить взятие столицы в секрете, ведь тут слишком много шпионов и осведомителей.

Его расчёт строился на том, что немцы никогда не сталкивались с тем, что он для них приготовил.

Допрос пленных офицеров и руководства республики открыл Аркадию отличный план, который собиралось применить германское командование.

Не став связываться с хорошо укреплёнными линиями на Северном, Западном и Юго-западном фронтах, они запланировали пойти по пути наименьшего сопротивления. Их план заключался в стремительном наступлении через не существующий уже Румынский фронт, войска которого либо переметнулись к националистам, либо захвачены в плен австро-венгерскими и германскими войсками.

И план этот был ещё большей авантюрой, чем тот, который придумал Аркадий.

Немцы рассчитывали, что с юга не будет налажена никакая оборона, поэтому кайзеровские войска должны будут, на поездах, проскочить через Черниговскую губернию и войти в Минскую губернию, от которой развивать наступление вплоть до Курляндии, чтобы отрезать фронты от снабжения и взять их тёпленькими.

«Смело», — подумал Аркадий. — «Очень смело». (1)

Самое печальное в этой ситуации было то, что это могло сработать. Зная компетенцию многих царских генералов, которые так и не перестроились до конца со времён Крымской или Русско-японской войны, такой лихой манёвр немцев легко мог и сработать.

Это немыслимо, ибо отчаянно и авантюрно, поэтому кто-то бы не поверил и проигнорировал тревожные сигналы. Или промедлил. Или что-то ещё — у Аркадия много примеров, когда действия генералов плохо поддавались объяснению.

В конце концов, эта операция всё ещё может достигнуть и частичного успеха — создать для России Южный фронт. Слишком много фронтов — это очень плохо.

Составы с немецкими и австро-венгерскими войсками уже должны были начать концентрацию в Новоселице, которая была избрана в качестве логистического узла. Вся операция зиждется на логистике, которая должна справиться с непрерывными поставками боеприпасов и пополнения на всей протяжённости пути от Новоселицы до самой Риги. Задача нетривиальная, поэтому немцы уже готовятся.

— Товарищ подполковник, — обратился к Аркадию капитан Воронов. — Местные пытаются подойти к броневикам.

— Отпугивайте, — приказал Немиров. — Близко никого не подпускать — мы на вражеской территории, в шестидесяти километрах от противника. Будут наглеть — стреляйте в воздух. Начнут агрессию — стреляйте на поражение.

Механизированный полк уже прибыл на стартовые позиции, но выдвигаться не мог — тоже есть логистическая задача.

1-я конная армия, возглавляемая генералом Брусиловым, окончательно перешедшим на сторону большевиков, должна прибыть сюда, к Окнице.

В этом селе живёт не более трёх тысяч жителей, но зато есть целый железнодорожный вокзал. Мимо Окницы дальше не проехать, она на стыке трёх путей Юго-западной железной дороги.

Дорога эта казённая, но так было не всегда. Изначально её строили частники, но в конце прошлого века государство сделало им предложение, от которого им было невозможно отказаться. Состояние полотна отличное, потому что значение у дороги стратегическое — здесь проходили составы, ехавшие на Румынский фронт.

Как только Брусилов привезёт кавалерию, начнётся наступление, вызывающее сильные сомнения у генералитета. Никто не верит в успех Немирова, но его действия поддержал Алексеев, а это авторитет.

В конце концов, генералов примирило с происходящим то, что даже если Аркадий провалится, следом за ним будет идти кавалерия, которая и покажет, как надо.

Сейчас происходил звёздный час для кавалерии, ведь вновь, неожиданно для всех, война начала приобретать манёвренность.

В конармии сейчас находятся Будённый и Фрунзеэ. И пусть первый уже давно и многократно проверен в деле, то вот второй, пока что, тёмная лошадка. Немиров знал, что за просто так Фрунзеэ бы в историю не вошёл и улицы бы в его честь не называли, но хотел увидеть, каков этот человек в деле.

Оставалось только ждать. Это будет решающее сражение. Сражение, которое поставит многоточие в этом конфликте и возобновит переговоры.

«Хотя я, на месте Ленина, не стал бы возобновлять эти переговоры», — подумал Аркадий. — «Они нас кинули, дёшево и жёстко. Как вагонные шулеры. Какие могут быть переговоры после такого?»

Но и войну нужно прекращать. Или продолжать, но с самой низкой активностью на фронтах. А самое главное — придумывать что-то с противоэпидемическими действиями в армии и на гражданке.

Уже есть тревожные новости из Испании и Латинской Америки — зафиксирован некий аномальный грипп.

Примечания:

1 — О смелости операции немцев — на самом деле, нечто подобное, но более в лоб, они провернули в нашей с вами истории. Называлась операция «Фаустшлаг». Причин, чтобы ухищряться и выбирать какое-то слабое место, у них тогда не было, поэтому они нанесли удар по трём направлениям. Армии у Советов уже фактически не существовали, была только Красная гвардия, латышские стрелки и разного рода ополчение, поэтому противостоять немцам было нечем. Иллюзии Ленина, который думал, что немцы уже совсем не те, были развеяны стремительным продвижением немецких войск, которые прошли 250 километров в неделю. Генерал-майор Макс Гофман, командовавший одним из направлений, написал в своём дневнике: «Мне ещё не доводилось видеть такой нелепой войны. Мы вели её практически на поездах и автомобилях. Сажаешь на поезд горстку пехоты с пулеметами и одной пушкой и едешь до следующей станции. Берешь вокзал, арестовываешь большевиков, сажаешь на поезд ещё солдат и едешь дальше. Этот процесс доставляет, во всяком случае, очарование новизны». Но коренное отличие приведённой ситуации от той, которую мы видим в произведении, состоит в том, что армия у Советов есть, причём немаленькая, пусть и ненадолго. Поэтому немцы были вынуждены выбирать самое слабое направление и отчаянно рассчитывать на боевую удачу.

*15 февраля 1918 года*

— Не думаю… — покачал головой Аркадий.

— Тогда чего медлят? — спросил озадаченный капитан Удальский.

— Да чёрт их разберёт… — пожал плечами Немиров. — Может, не видят в нас большой проблемы. Может, потеряли уверенность в своих силах и теперь не знают, что делать. Последнее — вряд ли.

— Да, вряд ли, товарищ подполковник, — согласился капитан Воронов.

— Во всяком случае, мы выглядим слишком подозрительно, — произнёс Аркадий. — Пехотные полки, стоящие на станции без прикрытия — это всегда подозрительно. А кавалерия, стоящая прямо за ними — это ещё более подозрительно.

Броневики, в первый же день, были замаскированы в деревне. В сараях, в стогах сена и в ближайшем лесу. Немецкие аэропланы, летавшие на разведку, не должны были обнаружить ничего подозрительного, но это-то и было для них самым подозрительным.

Союзная авиация подтвердила, что противник концентрирует силы на занимаемой станции, причём, преимущественно, прибывают грузы. Это значит, что сейчас у немцев идёт подготовка к наступлению, несмотря на то, что оно не является секретом.

«Наверное, они думают, что мы ничего не сможем сделать и прислали сюда всё, что у нас есть», — подумал Немиров. — «У них, наверняка, сложилось впечатление, что с нашей армией всё кончено и ждать больше нечего — пора брать своё».

— А оборону мы занимать не будем? — спросил Удальский.

— Не будем, — покачал головой Аркадий. — Мы успеваем реализовать нашу операцию, поэтому пусть этим занимается 7-я дивизия.

На случай провала операции, была предусмотрена оборона станции, чтобы замедлить немецкое наступление до прибытия сил с Юго-западного фронта. Для этого уже вырыты окопы и установлены пулемёты. Артиллерия только подъезжает, но немцы, так и так, не успевают ударить раньше её прибытия.

Самая ключевая особенность этой местности — это междуречье Днестра и Прута. В самом узком месте фронт имеет ширину двадцать километров, причём именно там стоит 7-я дивизия.