— Работаем! — рявкнул я.

И переместился с края полыньи в сторону, на крепкий лёд. Шуликуны, бегущие за мной, остановиться не успели. Один за другим влетели в образовавшуюся прорубь. То же самое произошло с теми, кто бежал за Егором и Земляной. В полынье как будто суп забурлил, столько тварей туда высыпалось.

— Бей! — крикнул я.

И мы принялись глушить барахтающихся тварей.

В ход шло всё — Красные петухи, от которых из воды попёр столбом пар; Костомолки, от которых во все стороны хлестала зелёная кровь; Мечи и Удары, которыми сталкивали обратно тех, кто умудрялся выскочить.

И в тот момент, когда казалось, что победа неминуема, более того, она уже наступила, у остатков шуликунов включилось что-то вроде мозгов. Ситуация для среднеуровневых тварей нечастая, даже, можно сказать, экзотическая. Шуликуны прекратили попытки вырваться из полыньи и напасть на нас, а ушли на глубину.

— Сдались, — выдохнул Егор.

— Да щас, держи карман! — хохотнула Мстислава. — Сами сдались и Кощея тебе ещё приведут сдаваться.

Я первым рванул к прорубям у берега. И не прогадал. Чёртовы шуликуны вновь полезли оттуда, полагая себя самыми умными. Вынужден был расстроить. Самым умным поступком в сложившейся ситуации было бы действительно сдаться, уйти на глубину и затаиться. Но шуликуны предпочли типа зайти нам в тыл. Не сообразив, что тыла у нас нет, у нас повсюду перед и глаза. Очень удивились, когда, выскочив наружу, начали немедленно получать по бошкам.

Насколько я успел заметить, у шуликунов была общая на всех стратегия одиночной борьбы. Бошки их почти равнялись по длине туловищу. И они ухитрялись их как-то так наклонять, что ударить по туловищу было фактически невозможно. А если попытаешься — тебе же хуже. Пока будешь изгибаться до нужной кондиции, шуликун прыгнет и пропорет тебя башкой.

Но сейчас, вылезая из проруби, шуликуны были свято (насколько это слово применимо к нечисти) уверены, что никто их маневра не разгадал.

Первого сраного гнома я развалил мечом пополам. Краем глаза заметил, что Мстислава и Егор, первыми добежавшие до других прорубей, поступили со своими персонажами так же.

Но проконтролировать все проруби мы не могли физически. И вскоре оставшиеся шуликуны вновь сбились в кратковременную кучу.

— Пятнадцать, — подсчитала Земляна, облизнув губы.

Словно слово «пятнадцать» было командой, шуликуны с визгом и гомоном бросились врассыпную. Сначала казалось, будто они пытаются сбежать в отчаянной панике, но это лишь казалось. На самом деле рассуждали шуликуны строго наоборот: «Человеки. Убить. Сожрать».

Я проморгал момент, и только «паучье чутьё» на опасность помогло мне избежать травмы. Доспех уже порядком просел от многочисленных атак. Рванул в сторону, и крюк просвистел мимо меня. Зашипев от ярости, шуликун дёрнул рукой, и держащий крюк тросик принялся быстро сматываться.

Тут у меня в кармане задёргался переговорочный амулет. Я взмахнул мечом больше для отвода глаз. На самом деле кастанул Знак Меч. Шуликун отпрыгнул от физического меча и раскрылся. Знаком его разрезало пополам. Верхняя половина упала, на неё упал крюк. Ноги ещё пару секунд топтались на месте, словно размышляя, насколько критично случившееся, потом решили, что таки да, и упали рядом с верхушкой.

— Бежать! — заорала Мстислава.

Я сорвался с места. Ну да, не спать, косить, блин. Ладно, побегаем, чё. Говорят, для сердца полезно.

На бегу я вытащил из кармана амулет и рявкнул:

— Да!

— Людей спас, — доложил слабый голос Захара.

— В деревню веди!

— Идём. Вы как?

— Бегаем.

Я сунул амулет обратно в карман, посчитав информативную часть разговора оконченной. И тут же бросился в перекат в сторону. Больно долбанулся плечом о лёд, но сэкономил жизнь. Чутьё вновь не подвело — ушёл от ещё одного крюка, даже двух. Они сшиблись на том месте, где я был мгновение назад, и упали, зацепившись.

Каждый шуликун дёрнул тросик на себя. Секунда — и два дебила играют в перетягивание каната, истошно вереща друг на друга. Более того, они ещё и скользили друг навстречу другу. Ещё секунда — и столкнутся, расцепятся, кинутся на меня сообща…

Хрен вам, а не эта секунда. Костомолка!

Сплющило дебилов красиво, синхронно. Только два погнутых крюка звякнули о лёд одновременно с тем, как меня шарахнуло родиями.

Вообще, охота уже очень хорошо задалась, но подсчётами я, пожалуй, займусь потом. Одно могу сказать точно: для зимы улов просто охренительный. Вот как-то так получается, что чего бы твари ни сочиняли, чтобы нагадить человечеству — всё это в итоге мне в плюс выходит. Если и с Кощеем так же выйдет — вообще отлично. Впрочем, что это ещё за «если»⁈ Выйдет! Да не просто в плюс, а в плюсище. И Кощея грохнем, и яйцо его пощупаем.

Оставшиеся шуликуны легко попадались на одну и ту же удочку. Они так и не допёрли, что их перехитрили и обернули их стратегию против них же самих. Земляна, Егор и Мстислава на Твари носились по льду, как хоккеисты под спидами, вынуждая шуликунов разделяться, и, улучив момент, били их поодиночке.

Человечков становилось всё меньше. Вот мимо меня проскакала Тварь, неся на спине Мстиславу. За ней, вереща что-то вроде «ги-ги-ги-ги-ги-и-и-и!» — нёсся, размахивая крюком, шуликун.

Он видел цель, не видел преград. Меня расценил как преграду и не увидел. Я же просто усилил меч знаком Меча, шагнул влево и вытянул меч вправо.

Шуликун, не останавливаясь, пробежал сквозь меч. Ещё секунды три продолжал бежать и верещать, потом замолчал, осознал случившееся и распался на две половины. Меня одарило молнией.

Оценив обстановку на льду, я удовлетворённо кивнул. Заставил меч вспыхнуть Красным петухом — очистил от требухи — и убрал в ножны. Подошёл к ближайшему трупику, спалил его, собрал кости. Потом направился к полынье.

На середине пути ко мне присоединились остальные.

— Победа наша, — заявила Земляна. — Будут знать, собаки, как к людям лезть! Захарку надо проведать.

— Захар отчитался, всё нормально, в деревню идут, — сказал я. — Н-да, разброс туш, конечно, большой. Надо всех стащить вместе и сжечь.

— Да это-то ерунда, — вздохнула Мстислава. — А вот сколько костей утопло… жаль. Может, занырнуть? У меня так-то Жабры есть…

— Если чуйка меня не подводит, то нырять не придётся, — сказал я.

И чуйка не подвела. Подойдя к полынье, мы увидели множество плавающих на поверхности костей.

— Это как⁈ — вытаращила глаз Мстислава.

— Да я это ещё в первую неделю в охотниках срисовал. Природа не принимает дохлых тварей. Болото точно так же кости «отрыгивает», а остальное — не знаю. Может, остальное принимает. Но кости для неё — точно что-то инородное. Сачок бы…

Справились и без сачка. Пришлось, конечно, повозиться. Потом обошли весь театр боевых действий, стащили в кучку туши и сожгли.

Я достал переговорный амулет и нажал, куда полагалось.

— Захар? Мы всё, идём в деревню. Доложи обстановку.

Амулет молчал.

— Захар?

Тишина.

— Может, далеко? — предположила Земляна.

Я пожал плечами.

— Ну, может. До деревни, конечно, подальше, чем до той полыньи… Ладно, идём.

Мы добрались до дома Афони. Там было тихо. Вообще, деревня ощутимо спала. Это меня озадачило. С моей точки зрения, возвращение пропавших людей должно было несколько оживить пейзаж. По крайней мере, в доме Семёна должно быть радостно и громко. Но и там — тишина.

Зашли в баню. Пусто. Земляна метнулась в хату и вернулась растерянная.

— Нет Захара. Пойду, к Семёну сбегаю.

Не дожидаясь одобрения, она выскочила из бани. Я же опять достал амулет.

— Захар, твою мать, ты что — в лесу заблудился⁈

Молчание.

— Вот ведь говна какая, — вздохнула Мстислава. — Не спится нечисти!

— Ладно тебе. Преждевременных выводов делать не будем.

— А куда ж они делись? Там от той полыньи до деревни — два шага.

Бабка была категорически права. При всех талантах Захара, заблудиться в трёх соснах, обладая к тому же наличием под рукой сразу четырёх местных жителей, он бы не сумел.