«Что же делать?» — спросил себя Аркадий. — «Куда ехать?»

— А что, если я скажу тебе, что могу помочь с твоей неразрешимой задачей? — поинтересовалась Мария Константиновна.

— Марфа Кирилловна? — вошла Мария Константиновна в съёмную комнату.

— Здравствуйте, — поклонилась бывшая крестьянка.

— Не нужно мне кланяться, — попросила её женщина в чёрном. — Здравствуй.

— Чайник ставь, — обратился Аркадий к Марфе.

У них тут всё давно как у людей: есть буфет, есть оборудованная кухня, которой уже умеет пользоваться Марфа, есть кофейник и чайник.

Официальная съёмщица комнаты засуетилась, а Аркадий проводил гостью к дивану, после чего сходил к буфету, за соломкой фабрично-торгового товарищества «А. И. Абрикосова и сыновей».

Марфа умело разогрела примус[15], после чего накачала в бачок воздух и зажгла горелку. Пока чайник закипал, она приготовила заварник, который ей тоже придётся греть на том же примусе — современный быт нелёгок. Но это было в несколько раз легче, чем делать всё то же самое с помощью крестьянской печи или вообще на костре.

— Я хочу спросить у вас — почему? — спросил Немиров, сделав глоток из фарфоровой чашки.

— Почему я хочу помочь тебе? — уточнила Мария Константиновна.

Она всё так же в чёрном платье, а на голове её была чёрная вуаль. Очевидно, что она в трауре, но он знает её уже приличное количество времени и она одевается так всегда.

— Да, — кивнул Аркадий.

— Мой покойный муж — Михаил Иванович Бострем, — сообщила Мария Константиновна. — Он был полковником, участвовал в Дальневосточной войне, командовал 22-м Восточно-Сибирским стрелковым полком. Он погиб в сражении при Мукдене.

— Соболезную, — произнёс Аркадий.

— С тех пор я и ношу траур по моему Мише… — Мария Константиновна отвернулась и достала из сумочки платок.

Русско-японская война, которую тут называют «Дальневосточной войной» или «Войной с Японией», отгремела сравнительно недавно. Боевые действия проходили всего шесть лет назад, поэтому воспоминания людей об этом ещё свежи.

— Если ты собираешься в юнкерское училище, чтобы быть готовым, в нужный момент, послужить Отечеству, то я всё сделаю, чтобы у тебя получилось, — вновь посмотрела на него Мария Константиновна.

— И вас не смущает то, что я из крестьян? — спросил Аркадий.

— Почему это должно меня смущать? — усмехнулась она. — Служба Отечеству гораздо важнее сословных ограничений. Ты очень умный мальчик. И я уже знаю, что ты сам старательно готовишься к поступлению в реальное училище, о чём говорит маленькая армия репетиторов, с которыми ты занимаешься.

В дверь постучали. Марфа открыла дверь и запустила внутрь Пахома.

— Здравствуйте, — поклонился он гостье.

— Идём… — Марфа указала ему на выход.

У них точно есть какие-то дела, остающиеся вне поля зрения Немирова. Впрочем, ему было всё равно — он не будет удивляться, если они затеяли какое-то прибыльное дельце за его спиной. Это неважно.

— Такое прилежание в учёбе свидетельствует лишь о том, что ты всерьёз настроен поступить и закончить обучение, — заговорила женщина, когда входная дверь была закрыта. — Ты тратишь огромные, по меркам крестьян, деньги, чтобы получить образование и уже достиг немалых успехов. Ты точно уверен, что сможешь сдать экзамены экстерном?

— Я рассчитывал, что дело будет решённым в ближайшие несколько месяцев, в течение которых я успею подготовиться к экзаменациям, — ответил Аркадий.

— Продолжай заниматься, а я позабочусь о том, чтобы ты не испытывал никаких проблем с поступлением, — улыбнулась Мария Константиновна. — Тебе больше не стоит об этом волноваться.

— Благодарю вас, — кивнул ей Аркадий.

— Пока что — не за что, — ответила она на это. — Готовься тщательно, ближе к концу июля поедем в Петербург — есть там у меня старые связи…

Аркадий вновь кивнул.

— А теперь расскажи мне о битве под Прейсиш-Эйлау, — попросила Мария Константиновна.

Она очень любит оригинальную подачу Немирова — он рассказывает в красках, ведь писательский навык его никуда не делся, а ещё немало внимания уделяет расстановке сил и действиям командиров на поле боя.

— Так обратитесь к Марфе, — развёл руками Аркадий. — У меня нет времени на всякую ерунду…

— Ерунду? — возмутился директор. — Я предлагаю полторы тысячи рублей за вечер!

— Дороговато за экзотическую обезьянку… — неодобрительно покачал головой Аркадий. — Нет, не интересует.

Он обедал в «Чайной», недалеко от астраханского кремля — тут дают неплохие обеды, ни в чём не уступающие стряпне Марфы, а местами и превосходящие её, поэтому Аркадий решил позволить себе небольшую слабость в виде обедов в «Чайной» не более трёх раз в неделю.

У Марфы точно есть какие-то дела на стороне, поэтому готовит она нерегулярно — «тайное» предприятие отнимает всё её время. Старается, конечно, успевать, но у неё не всегда получается.

— Заказывать будете? — подошёл к столику Аркадия официант.

— Себе я всё уже заказал, — ответил Немиров.

— Не буду, — ответил Шварц.

Он дождался, пока официант уйдёт, после чего с неприязнью посмотрел на Аркадия.

— Марфа Кирилловна отказывается иметь со мной какие-либо дела, — произнёс он. — Это твоих рук дело, я прав?

— За смертные грехи принято расплачиваться, — пожал плечами Аркадий. — Кто-то платит на Земле, а кто-то на небесах.

В бога он не особо-то верил, но для местных это что-то вроде само собой разумеющейся характеристики человека, поэтому ему приходилось иногда вворачивать фразочки на религиозные темы…

— Так всё дело в личной обиде? — недовольно спросил Александр Яковлевич. — Я признаю, я повёл себя недостойно — давай начнём всё с самого начала? Ты хочешь обсудить поступление в мою гимназию?

Досужие слухи, доносимые молвой, сообщали Аркадию, что дела у салона мадам Бетанкур пошли не очень.

Публика привыкла, что у неё всегда можно выпить чего-нибудь экзотического, алкогольного или безалкогольного, но рог изобилия был пресечён уходом Немирова, поэтому общество заскучало. Есть только две худшие вещи, способные приключиться с салоном — официальный запрет и скука посетителей.

Видимо, мадам Бетанкур видит вину директора Шварца, который вознёс её салон до небес, а теперь методично втаптывает его репутацию в землю.

Аркадий был уверен, что половина Астрахани сейчас занята выработкой рецептов коктейлей, а вторая половина терпеливо ждёт результатов.

— Уже неактуально, увы, — покачал Аркадий головой. — У меня появились покровители, которые надлежаще позаботятся о моих нуждах и чаяниях.

— Сколько ты хочешь за рецепты? — спросил директор Шварц.

— Не продаются, — развёл руками Аркадий.

Ему принесли борщ со сметаной, а также сразу второе в виде пожарских котлет и картофельного пюре.

— Ты же деловой человек, — нахмурился директор.

— Мои нынешние дела — это не ваш уровень, — хмыкнул Аркадий и принялся за борщ. — Увы, но это больше не ваш уровень… Хотя, пару коктейлей я вам могу продать, в память о нашем хорошем начале.

— Какие? — сразу навострился Шварц.

— «Закат над Сан-Франциско», «Лонг-айленд», а также «Кровавую Мэри», — ответил Аркадий. — По две тысячи рублей за каждый.

— Деньги будут, — заявил Александр Яковлевич. — А кока-кола?

— «Кока-кола» стоит безумных денег, — покачал Аркадий головой. — Сто пятьдесят тысяч рублей. И ни копейкой меньше.

— Это просто смешно, — произнёс Шварц.

— Так смейтесь, — усмехнулся Аркадий.

— Это безумные деньги… — начал директор.

— Я буквально так и сказал, — вздохнул Аркадий. — Но такова цена. Можете попробовать сторговаться с Марфой Кирилловной. Правда, она очень не любит торг…

— Когда мы можем приступить к передаче рецептов? — спросил Шварц.

Немиров вытащил из кармана часы.