Мирета возникла в блёклой дымке. Широкая стойка, три кинжала между пальцами: даже тонкую усмешку на бледном лице было видно в тех лучах солнца, что пробились через кроны.

Заклинательница легко качнула ладонью. Сталь обратилась туманом, тремя невесомыми полосками расчертила воздух. Две нацелились Висиде в сердце, третья уходила левее. Гораздо левее.

Туман оброс острыми гранями за мгновение до того, как голубой щит Става Душа встретил его низким раскатом. Сталь отразилась, кинжалы ушли в землю. Третий промчался мимо, так и оставшись полоской серебристой дымки.

Они лёгкие — быстро вернутся к ладоням Миреты. Значит, Висиде нужно быть быстрее.

Разбег удался: даже препятствий на ровной земле не возникло. Голубое свечение под её руками уже сменялось рыжей готовностью. Руки Миреты подтянули две ленты туманной стали. А третья?

«Сука.»

Третья, промчавшись мимо Висиды и её щита, лишь на мгновение блеснула металлом. Она заложила петлю за её спиной, ударила в неприкрытую спину.

Висида споткнулась и без препятствий, когда боль вспыхнула между лопаток: земля просто выросла перед ней, как живая стена. Лицо воткнулось в грязь, зарытые в ней камни вонзились в щёку. Висида распласталась на животе, а посох покатился к ногам Миреты.

Она приподняла голову, откашляла ком грязи. Вслушалась, как далеко лязгает пущенная Зейланом цепь, но не услышала её.

Разглядеть что-то было трудно. Одна лишь Мирета подходила, зажав между пальцами три кинжала.

Спустя ещё один шаг заклинательница замерла, резко устремила взгляд в чащу. Сощурившись, Висида увидела, что кто-то уже заходил на них с фланга. Первым она различила отблеск солнца на двух лезвиях секиры, но на Рогголо фигура не походила: слишком лёгкая, слишком изящная. Человек изгибался, чтобы обогнуть очередной ствол без потери скорости. Легко перемахивал через валуны и ямы.

«Лаг Бо?» — не поверила Висида собственным выводам.

Ульпиец подпрыгнул и метнул секиру, будто та была топориком для состязаний на меткость. Мирета подняла плащ, выпустила жидкий поток тумана — запас сил её явно кончался.

Заклинательнице пришлось нырять вбок, чтобы секира прошла мимо. Оружие вонзилось в ствол, из которого вновь потёк пепел.

Мирета успела выпрямиться и пустила три кинжала плотным пучком. Лаг Бо замедлился. Он лишь едва уловимо изогнулся, и два лепестка прошли мимо. А третий — остался зажатым меж его пальцев. От этого зрелища тонкая кожа ещё сильнее обтянула угловатые скулы Миреты.

— Лаг Бо… — прохрипела Висида с земли.

Он даже не повернулся. С прытью голодной кошки на охоте Лаг Бо сделал два широких прыжка и налетел на Мирету быстрее, чем туман перетёк обратно в её руки.

Йору уходил всё глубже в лес. Иначе было никак: Талаги не бросала след, ещё и Артаис взялся её выручать крепкими залпами жёлтых молний и шаров. Деревья стали его укрытием: здесь он мог лавировать между стволами, укрываться от выстрелов мага.

Судя по тому, как дрожали и рушились потоками пыли деревья по ту сторону поляны, не один Йору до этого додумался.

Но всё слишком тянулось. С каждым шагом он углублялся в угодья Хозяина, рисковал встретить очередную засаду пепельных тварей или отбиться от остальной Своры. Он старался ходить кругами, но каждый залп Артаиса валил пепельные деревья — и без того редкие к востоку от Рощи — и вместе с тем редело его укрытие.

Пора с этим кончать.

Йору разогнался так, чтобы топот разнёсся далеко. Замедлился у широкого ствола неслышной поступью, засел у самого основания. Кажется, Талаги наживку заглотила: он слышал её грузные шаги, различил сбитое дыхание. Она изменилась за два года: стала выносливее, злее, напористее. Да и Укрепление Артаиса ещё питало её жилы.

Йору ждал, пока Талаги настигнет его укрытие. Три дерева, пусть удалённые друг от друга, здесь удачно перекрывали обзор Артаису. У него будет время. На два удара уж точно.

«Сейчас.»

Йору вынырнул из-за ствола и выставил меч. Ещё до того, как даже Хлад разглядел взмокшую от беготни Талаги, разорвалась плёнка Укрепления на её животе. Охотницу отбросило на спину, Йору прыгнул вслед.

Талаги успела откатиться. Йору видел это в Хладе, но не поверил, что она ускользнёт. Меч вошёл в землю по середину лезвия. Талаги рывком поднялась, налетела сбоку. Он сумел вырвать оружие из хватки почвы, отбил её клинок.

Лишь один. Второй порхнул вниз, вгрызся в рёбра в левом боку. Йору сжал челюсть, вскинул ногу. Он сумел оттолкнуть Талаги так далеко, чтобы не умереть от следующего её выпада.

Вновь поползли белые полоски магии вокруг раны. И они не остановятся. Покуда сочится кровь, отголоски рун будут отравлять его всё сильнее. Времени стало ещё меньше.

Полыхнуло справа. Заряженный посох Артаиса обратил дерево в поток пыли. Тут же рухнуло второе. Упадёт последнее — и маг вновь сможет бить по Йору прямой наводкой.

Ещё и Хлад таял. Жжение в боку отгоняло его всё дальше от сердца. Йору видел выпады Талаги размытими пятнами белого свечения. Отражал почти наугад и чувствовал, что даст огреху в любой момент.

«Ты мне нужен!» — твердил он, но Хлад ужимался, как последняя сосулька на козырьке по весне.

Йору знал, что может больше. Он видел это во сне. В ярком, горьком сне глазами Марадо. Даже нужные слова помнил — как помнил и тот окровавленный иней в душе, который не оттаял и к утру.

Но это ему и нужно было. Иней. Холод. Ледяная готовность убивать: не вставших на неправильном пути сельчан, но остервенелых охотников. Тех, кто желал смерти ему. Его спутникам. Его друзьям.

— Отворись, Хлад, — потребовал Йору, отпрыгивая от грозди жёлтых искр Артаиса. — Пурга

— Ты что сделал? — спрашивала Талаги, а страх наполнял серость её глаз.

Вряд ли она видела то же, что и Йору: как потоки ожившего инея поползли по сухой земле и обвили деревья, и эти завитки крошечных морозных снежинок, что падали сквозь кроны, порошили волосы и руки. Замёрзшая звезда разошлась в груди Йору мириадами колких лучей и с треском разорвалась, стоило ему приоткрыть врата.

Но Талаги это почувствовала. Холод вырвался наружу, объял поле битвы пеленой Пурги. Руки охотницы подрагивали: теперь от холода, а не от усталости. Шаги стали медленнее, уже не так рьяно рвались в бой клинки.

Только Йору остался свободен от морозного плена. И без того впереди на полшага, теперь он и впрямь двигался быстрее. Как нож в подтаявшем масле, он прорезал воздух и теснил Талаги всё дальше.

Охотница отступала. Защищаться она не привыкла и теперь едва поспевала выставлять скрещенные клинки под выпады его меча. По бокам вспыхивали молнии, но Артаис промахивался: должно быть, Пурга зацепила и его.

— Ах-х, сука! — Талаги захрипела.

Удар пришёлся в перекрестие двух её клинков и отбросил охотницу к дереву. Она налетела на ствол спиной. Удар отразился, толкнул её на Йору. Сотториец подсел и рубанул дважды: снизу и сверху. Сначала лопнуло Укрепление. Затем по мёрзлой земле покатилась рука, ещё сжимающая рунный клинок.

Талаги этого и понять не успела. Попыталась закрыться, но лишь выставила обрубок, из которого уже била кровь. Она скосила на него выкаченные глаза, с шумом заглотила воздух. Клинок Йору вошёл в её живот под самой диафрагмой, скользнул вдоль грудины. Не иначе — перо, что оставило багровый росчерк по самую шею.

Последнее биение усталого сердца удержало Талаги на ногах ещё один лишь миг. Она рухнула лицом вниз, а Йору даже не смотреть не стал. Лес уже озарился жёлтым заревом двух магических ядер, нацеленных на него.

Покуда держался Хлад, пора было прикончить и Артаиса.

Что-то изменилось. Воздух стал прозрачным, и последние обрывки тумана устремились наверх. Повеяло холодом: таким какой пробивается в щель под дверью в зимнюю пору. Из леса налетели морозные порывы, они пробрали Арачи до костей и сковали ноги.