— Нравится? — склоняет голову в бок Эрбин.

— Нет, — дерзко отвечает Диона с вызовом в глазах смотря на мага.

— Врунья, — улыбается Эрбин.

Они снова целуются. Диона гладит парня по рукам и закидывает руки ему на плечи. Гладит шею, зарываясь в волосы, а второй рукой гладит спину. Под пальцами чувствуется шероховатость огрубевшей кожи.

— Что это? — прерывая поцелуй, спрашивает Диона.

Эрбин хмурится и дёргает уголком губ. Он садится и разворачивается к девушке спиной. На ней, чуть ниже шеи, между лопаток, красный шрам от клейма. Витиеватый узор, состоящий из линий, треугольников и кругов, в некоторых местах побелевший, уродует мужскую спину. Диона касается пальцами изувеченной кожи, так осторожно, будто любое неверное движение и зажившая рана снова начнёт кровоточить.

— Кто это сделал? — спрашивает Диона.

Эрбин пожимает плечами.

— Я не знаю его имени. Один из множества солдат тренировочного лагеря, куда меня привезли два года назад. Они клеймили всех магов. Сказали, это что-то вроде печати, которая будет сдерживать магию и без кандалов.

Эрбин несколько раз щёлкнул пальцами, от которых в разные стороны разлетелись тусклые искры.

— Не обманули, — констатировал он надломленным голосом.

— Но почему тогда нас не клеймили? — спрашивает Диона смотря на кандалы на своих запястьях.

— Разная природа магии, — отвечает Эрбин, пожимая плечами. — Слышал, королевские учёные думают над способом, который полностью лишит ведьм магии, но пока безрезультатно.

Диона съёживается от слов мага. Она смотрит на оковы, опоясывающие её запястья, и пытается вспомнить каково это, пользоваться магией. Ощущать как она течёт по телу, словно вторая кровь.

— Ты не пыталась их снять? — спрашивает Эрбин, беря руки девушки в свои.

— Конечно пыталась. Все пытались, но они сидят так плотно, что даже если ты отрежешь себе палец, всё равно не снимешь. Да и такие толстые… Пили всю ночь, даже до середины не дойдёшь.

Зло фыркнув, Диона снова ложится на плед.

— Не собираешься продолжать? Ночь не длиться вечно.

Эрбин хитро улыбается и поддаётся вперёд накрывая губы девушки своими. Воздух в помещении начинает медленно накаляться. Вздохи, шелест одежды, звон цепи и звуки поцелуев заполняют пространство. Диона прикусывает губу, боясь вскрикнуть, когда губы Эрбина накрывают вставший сосок. По телу проходит дрожь. Маг мнёт одну грудь между пальцами, вторую лаская языком. Диона стонет, подаваясь бёдрами вперёд и чувствуя возбуждение парня. Низ живота ноет и требует внимания. Горячие руки Эрбина блуждают по телу, обжигая кожу прикосновениями.

— Эр… Эрбин! Ах, — простанывает Диона, кусая палец, чтобы сдержать вскрик полный удовольствия.

Эрбин забрасывает ноги девушки себе на плечи, проводя цепочку поцелуев вдоль стопы, пока проворные пальцы опускаются ниже. Диона вздрагивает всем телом, когда Эрбин начинает двигаться внутри. Пальцы на ногах поджимаются. Диона сжимает в кулаке ткань пледа. Холодные кандалы касаются голого разгорячённого тела, заставляя толпу мурашек пройтись от бёдер до шеи.

— Пожа..! Пожалуйста, Эрбин! — просит Диона, притягивая к себе лицо парня.

— Пожалуйста, что? — издевательски переспрашивает маг, начиная двигать пальцами быстрее.

Вместо ответа Диона поддаётся вперёд, мстительно кусая нижнюю губу Эрбина.

— Хорошо, понял, — смеётся парень. — Какая нетерпеливая.

Маг вынимает пальцы, пододвигает Диону за бёдра ближе и входит, сразу набирая быстрый темп. Девушка вскрикивает, тут же зажимая себе рот и начиная стонать в ладонь. Не переставая двигаться Эрбин наклоняется, целует висок, скулу, щёку, убирает ладонь, сразу же переплетая пальцы, и накрывает губы девушки своими. Поцелуй медленный и глубокий, полностью противоположный резким движениям внизу. Диона теряется в ощущениях, стонет в чужой рот, цепляясь за мага и царапая ногтями его плечи. Наслаждение внизу живота нарастает всё сильней и на пике ведьма прижимается к Эрбину сильней, изгибаясь всем телом. Бёдра, что обвивают талию мага напрягаются и начинают мелко дрожать. Эрбин толкается ещё пару раз и выходит, изливаясь девушке на живот. Тяжело дыша, он ложится на бок и заключает Диону в объятья.

Они лежат в тишине несколько минут. Дыхание приходит в норму, а сквозняк, гуляющий по полу, заставляет поёжиться и прижаться друг к другу сильнее. Диона поднимает голову и произносит, вглядываясь в глубину золотых глаз возлюбленного.

— Я люблю тебя.

Эрбин не отвечает, лишь заправляет прядь волос ведьме за ухо и наклоняется, даря новый поцелуй.

Звонкие удары бубна пробиваются сквозь переливчатый задорный мотив лютни и волынки. Музыканты, полностью забывшиеся в мелодии собственного исполнения, пританцовывают на месте и подпевают барду, что поёт уже двенадцатую по счёту песню. Гости скачут по залу, раскрасневшиеся от выпивки и танцев. Хохот пьяной аристократии разносится по всему помещению. Пол залит вином, а под столами скопились горки обглоданных утиных ножек.

Диона стоит в самом углу зала, за колонной, куда не попадёт свет даже если собрать свечи со всего замка. Прислуги опять не хватило, поэтому мадам Нильсен, скривив недовольное лицо, приказала нескольким служанкам-ведьмам присутствовать на празднике, но “сильно не светить лицом”.

Рождение принцессы Павлены празднуется с особым размахом, которым не отличились даже свадебная церемония и коронация. Кэлвард держит новорождённую дочь, совершенно не слушая нескончаемый поток поздравлений от собравшейся в зале знати. Стоящей рядом Теофане приходится отвечать на поздравления, выжимая из себя вежливую улыбку. Когда очередной барон уходит наслаждаться едой и выпивкой, она толкает мужа локтём в бок и коситься на него, собираясь высказать всё недовольство, но застывает с приоткрытым ртом, а затем умилённо улыбается.

Кэлвард, не отводя от дочери влюблённого взгляда, шепчет ей что-то, ласково гладя пальцем по мягкой щеке. Малышка, несмотря на оглушающий шум вокруг, не просыпается, наоборот, лишь причмокивает сонно, жмёт кулачки и куксится во сне. Король издаёт толи писк, толи задушенный всхлип.

Диона смотрит на семейную идиллию, ощущая, как внутри колючей крапивой всё обожгла зависть.

“ — У меня всё могло быть так же”, — думает девушка. Сердце болит, но взгляда от счастливой семейной пары Диона не отрывает, будто наказывая саму себя.

С момента воссоединения с Эрбином прошло всего несколько недель. Влюблённые встречались каждый день под пологом ночи, что оберегала два увлечённых сердца от посторонних глаз. Диона не могла поверить своему счастью и всё ждала подвоха, не отпуская руки Эрбина до восхода солнца.

Затылок жжёт от чьего-то взгляда. Девушка оборачивается, встречаясь глазами с главнокомандующим. Ларес смотрит пристально, оценивающе. В обжигающем льду его глаз отблеск желания.

Диона чувствует, как по рукам проходятся мурашки. Она подавляет желание дёрнуться, сбросить с себя чужой липкий взгляд. Диона отворачивается и, устремив взгляд в пол, заходит ещё дальше в темноту колонны, закрывает глаза и начинает считать минуты до конца мероприятия.

***

Празднование заканчивается почти под самое утро. Солнце ещё не показалось на горизонте, но тёмное небо уже начинает светлеть. Диона идёт по коридору в сторону кухни. Нести тяжёлую грязную посуду трудно и железные кандалы лишь ещё сильнее тянут вниз, заставляя руки дрожать. Длинная цепь бьётся о колени, оставляя на нежной коже синяки.

— Эй, ты, ведьма! — окрикивает голос позади.

Диона оборачивается. Ларес идёт к ней размашистым шагом, с противной ухмылкой на лице. В груди у девушки расправляет свои крылья тревога. Страх сжимает сердце. Тарелки в руках начинают трястись уже не от тяжести. Ларес подходит слишком близко. Диона чувствует его дыхание на волосах, а затем мужчина наклоняется ещё ближе, обжигая ухо горячим дыханием.

— Как только закончишь с уборкой, приходи в мои покои. И только попробуй не явиться.