Лоуренс находился в своём клубе, наслаждаясь вечером. Он знал, что цветы доставлены, и знал, что Мара позвонила в курьерскую службу с возмущениями.

Она злится. Это хорошо. Значит, я её трогаю за живое— подумал он с усмешкой.

Но его самодовольство длилось недолго. Когда дверь в его кабинет распахнулась с такой силой, что, казалось, сейчас слетит с петель, на пороге стояла Мара. Она кипела от злости, а её глаза, обычно спокойные, сейчас буквально метали молнии, а в руках она держала записку от него.

— Ты совсем обнаглел, Лоуренс! — начала она, не дожидаясь приглашения войти.

— Что это было? Розы с шипами? Ты решил, что можешь купить моё прощение или просто решил выставить меня на посмешище?

Лоуренс, приподняв брови, посмотрел на неё с лёгкой улыбкой.

— Приятно видеть тебя, Мара. Я, честно говоря, не ожидал, что ты так быстро появишься.

Она шагнула к нему, сжимая в руке записку, словно готовая бросить её в лицо.

— Ах, ты не ожидал? Тогда объясни, что это за цирк? Я должна быть тронута или раздавлена под тяжестью этих цветов? Может, подаришь их своей девушке! Или девушкам. Я даже не знаю, сколько их у тебя, и со сколькими ты играешь одновременно! — её голос дрожал от ярости.

Лоуренс невозмутимо выпрямился, сделав пару шагов к Маре. Его глаза загорелись лукавым блеском.

— Ты что, ревнуешь меня, колючка?

— Не смей так меня называть! — выкрикнула Мара, её лицо покраснело.

Он ухмыльнулся, наслаждаясь моментом. Её эмоции, такая живая энергия, которую она сейчас излучала, завораживали его.

— Знаешь, ты такая... — он замолчал, чуть наклонив голову, будто изучая её.

— Соблазнительная. Особенно, когда злишься.

Мара хотела ответить, но он неожиданно сократил расстояние между ними, шагнув так близко, что её дыхание сбилось.

— Ты специально, да? — произнесла она, пытаясь не смотреть ему в глаза.

— Что — специально? — его голос стал ниже, почти шепот.

— Специально выводишь меня из себя. Чтобы я пришла сюда. Чтобы... — её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки.

— Чтобы снова играть своими дурацкими чарами.

Лоуренс наклонился чуть ближе, их лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга.

— Если бы я хотел тебя разозлить, Мара, поверь, я бы нашёл способ попроще. Но... ты здесь. Значит, тебе не всё равно.

Её глаза сверкнули.

— Мне всё равно! — выпалила она.

Он усмехнулся.

— Ты уверена?

Мара резко развернулась, направляясь к выходу, но Лоуренс быстро догнал её и схватил за запястье. Она остановилась, но даже не обернулась.

— Отпусти меня, Лоуренс, — произнесла она, стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо, хотя внутри всё дрожало.

— Нет.

Его голос был тихим, но решительным. Он притянул её к себе, мягко, но настойчиво, и обнял сзади. Её спина оказалась прижата к его груди, а горячее дыхание коснулось её уха.

— Ты приятно пахнешь, — прошептал он, его голос стал чуть ниже.

— И выглядишь соблазнительно. Такая дерзкая, такая невозможная...

Мара напряглась, чувствуя, как его руки ложатся ей на талию.

— Лоуренс... — начала она, но он перебил её.

— Скрывать не буду, — он опустил голову чуть ниже, чтобы его губы почти касались её шеи.

— Мысленно я уже разложил тебя на этом столе.

Её дыхание перехватило. Гнев и смущение вспыхнули одновременно. Мара резко развернулась, подняв руку, чтобы ударить его по щеке.

Но Лоуренс перехватил её запястье. Его рука была тёплой и сильной, но прикосновение — мягким.

— Я заслужил это, — произнёс он, глядя ей прямо в глаза.

— И даже больше. Ты можешь поколотить меня сколько захочешь, Мара. Но я хочу, чтобы ты знала одно: нежные руки не созданы для гнева. Они должны испытывать только удовольствие.

Его губы коснулись её пальцев, и Мара почувствовала, как по телу пробежала дрожь.

— Лоуренс... — её голос ослаб, но она быстро опомнилась.

— Ты думаешь, это всё искупит? Ты думаешь, я могу просто забыть всё, что ты сделал?

Он отпустил её руку, но не отступил.

— Я хочу извиниться перед тобой. Но я не ищу лёгких путей, Мара. Я сделаю всё, чтобы заслужить твоё прощение.

Её взгляд потемнел, и она сделала шаг назад.

— Ты даже не понимаешь, сколько боли ты мне причинил. А теперь — её голос задрожал, но она подняла голову, стараясь не поддаваться эмоциям.

— Теперь ты думаешь, что можешь меня снова обвести вокруг пальца?

Она резко развернулась и направилась к двери.

— Мара! — позвал он, но она не остановилась.

Уже у выхода она обернулась.

— Я ненавижу тебя, Лоуренс.

Дверь захлопнулась, оставив Лоуренса одного в кабинете.

Лоуренс остался стоять посреди кабинета, уставившись в закрытую дверь. Его рука всё ещё ощущала тепло её кожи.

Она ненавидит меня... Но всё-таки пришла. Это значит больше, чем её слова— подумал он, чувствуя, как на губах появляется лёгкая улыбка.

Мара, покидая клуб, чувствовала себя сбитой с толку. Её сердце бешено колотилось, а внутри бушевала буря.

Почему он всё ещё имеет такую власть надо мной? Почему я вообще пришла— задавалась она вопросами, но ответы упорно ускользали.

Он сказал, что я соблазнительная... Чёрт, я должна забыть всё это. Забудь, Мара. Забудь

Хлопнув дверью своей машины, Мара вжалась в сиденье, чувствуя, как её руки предательски дрожат. Она схватилась за руль, пытаясь собрать себя воедино. Её сердце стучало слишком громко, каждый удар отдавался в висках.

Спокойно, спокойно— мысленно приказала она себе, но её мысли, словно непокорные лошади, уносились в сторону. Перед глазами вновь и вновь всплывал его взгляд — дерзкий, уверенный, сводящий с ума.

Он думает, что всё может так просто? Что я вот так забуду, что было? Как же!— мысли, полные гнева, сменялись чем-то другим, чем-то, что она пыталась подавить.

Она повернула ключ зажигания, но двигатель заглох. Второй попытки не понадобилось: на этот раз машина ожила, хотя её хозяйка, казалось, осталась на пороге кабинета Лоуренса.

Когда Мара добралась до своего дома, её нервы были натянуты, как струны. Она резко остановила машину у дома, вышла и хлопнула дверью. Каждое её движение было быстрым, резким, будто она пыталась сбежать от самой себя.

Зайдя домой, она закрыла за собой дверь, и прислонилась к ней спиной. Глубокий вдох. Выдох.

Но вместо облегчения, её охватило чувство пустоты. Гнев, который помогал ей держаться, уходил, оставляя только тяжесть. Она сбросила туфли, шагнула в гостиную и рухнула на диван, уткнув лицо в ладони.

Почему? Почему он не может оставить меня в покое?

Тишина давила на неё, заставляя слушать то, что она так отчаянно пыталась заглушить. Она закрыла глаза, но перед внутренним взором тут же всплыл образ Лоуренса: его рука, мягко, но уверенно удерживающая её запястье; его голос, тёплый и низкий, произносящий те слова, которые она не могла выбросить из головы.

Мысленно я уже разложил тебя на этом столе.

Её щёки вспыхнули.

— Чёрт! — вслух выкрикнула она, резко вскочив с дивана.

Она подошла к окну и распахнула его, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Холодный ветер, казалось, ударил ей в лицо, принося хоть немного облегчения.

Он не имеет права так со мной говорить. Не имеет права... заставлять меня это чувствовать.

Её взгляд упал на городской пейзаж. Огни машин, редкие фигуры прохожих. Всё это казалось таким далёким и неважным.