Александр понял это и слегка поклонился, отступив назад.

— "Увидимся позже," — сказал он и ушёл, оставив её наедине с мыслями.

Анна осталась стоять у пруда, чувствуя, как её внутренний мир становится всё более сложным. Теперь её мысли были не только о долге и семье, но и о нём.

Зима всё ещё плотно сковывала усадьбу Орловых, но в этот день холод был для Александра не только за окном. Он чувствовал его внутри, в самых глубинах своего сердца. Пламя в камине медленно трещало, играя отблесками на стенах кабинета, но даже его тепло не могло растопить ледяное ощущение одиночества, которое окутывало Александра. Он не мог выбросить из головы лицо Анны, её задумчивый взгляд, тот тихий голос, в котором скрывалось столько подавленной боли.

Александр медленно проходил вдоль книжных полок своего кабинета, машинально проводя пальцами по корешкам книг. Когда-то он мог погрузиться в чтение, забывая обо всём вокруг, но теперь это казалось невозможным. Мысли об Анне, о её положении, её внутренней борьбе не давали ему покоя. Он пытался понять, почему она так глубоко тронула его душу.

Он остановился у окна и посмотрел на сад. Белизна снега скрывала все детали, делая пейзаж похожим на пустую страницу. Его взгляд вновь задержался на тропинке, по которой он видел её раньше. Её следы уже исчезли под новым снегом, но Александр словно продолжал видеть их."Почему я не могу перестать думать о ней?"— спросил он себя.

Александр вспомнил недавний разговор с матерью, который оставил у него тяжёлый осадок. Они сидели в гостиной, где всё, от массивного резного стола до золотистых портьер, напоминало о богатстве и статусе их семьи. Его мать, графиня Орлова, держалась, как всегда, прямо, её осанка была безупречна, а голос — ледяным, как зимний ветер.

— "Александр, ты должен помнить, кто ты есть," — начала она, отложив вышивание в сторону и устремив на него пронизывающий взгляд. — "Ты Орлов. Мы — не просто семья, мы — наследие. Всё, что мы делаем, должно соответствовать нашему статусу."

Александр молча кивнул, не перебивая её. Он слышал это тысячи раз раньше, и каждое слово словно врезалось в его сознание.

— "Я замечаю, что ты слишком много времени проводишь с этой гувернанткой," — продолжила она. Её голос звучал мягко, но в нём слышалась угроза. — "Она — не часть нашего мира, Александр. Ты не должен забывать, что наши связи определяют нас. Она здесь, чтобы служить, а не чтобы привлекать твоё внимание."

Эти слова вспыхнули в памяти Александра, как острое напоминание о том, как узко его мать видела мир. Для неё существовали только долг и статус, и всё, что не вписывалось в эти рамки, было лишено значения. Но Анна была для него чем-то большим. Он не мог понять, почему её присутствие так трогало его, но он знал, что это было важно.

Александр снова вернулся к креслу у камина, опустившись в него с тяжёлым вздохом. Его мысли метались между долгом и тем новым чувством, которое росло в нём с каждым днём. Он думал о том, как Анна говорила о своей семье, о письме, которое она получила. Её слова были простыми, но в них скрывалась такая глубина, такая искренность, что они задели что-то в нём самом. Он почувствовал, что она разрывается между своими обязанностями и желанием вернуться к родным. И это было так похоже на его собственную борьбу.

Он провёл рукой по лицу, пытаясь избавиться от этих мыслей."Она — всего лишь гувернантка,"— сказал он себе, но это звучало неправдоподобно даже для него самого. Её образ стал для него чем-то большим, чем просто частью их повседневной жизни. Она была связана с его внутренними сомнениями, его желанием выйти за пределы тех рамок, которые наложила на него семья.

Его взгляд скользнул по книгам на полке. Одна из них привлекла его внимание. Это был том с поэзией, которую он читал в юности. Александр взял его и открыл на случайной странице."Свобода — это не то, что даётся нам,"— прочитал он."Это то, что мы решаем взять."

Эти слова застряли у него в голове."Свобода..."— подумал он. Но что значила свобода для него? Он никогда не задавал себе этого вопроса раньше. Его жизнь всегда была подчинена одному принципу: долг. Но сейчас он начал сомневаться, что этот принцип был правильным.

Стук в дверь вырвал Александра из его размышлений. Это был Лаврентий, управляющий усадьбой, который был для него чем-то вроде наставника с детства. Его лицо было строгим, но доброжелательным.

— "Вы что-то хотели, господин Александр?" — спросил он, войдя.

Александр на мгновение задумался, стоит ли делиться своими мыслями, но затем кивнул.

— "Скажи мне, Лаврентий, как ты думаешь, можно ли жить так, чтобы долг и счастье не противоречили друг другу?"

Старик слегка нахмурился, его брови поднялись в выражении лёгкого удивления.

— "Это трудный вопрос, господин. Но, как мне кажется, долг не всегда исключает счастье. Всё зависит от того, ради чего вы несёте этот долг."

Александр внимательно смотрел на Лаврентия. Его слова заставили его задуматься.

— "Иногда мне кажется, что мой долг — это клетка," — тихо сказал он. — "Клетка, из которой я не могу выбраться."

Лаврентий кивнул, его лицо стало серьёзным.

— "Долг может быть тяжёлым, господин. Но только вы можете решить, является ли он клеткой или ступенью к чему-то большему."

Эти слова задели что-то внутри Александра. Он задумался, не превращает ли он свой долг в оправдание для страха сделать что-то другое, что-то большее.

После ухода Лаврентия Александр снова подошёл к окну. Белизна сада снова напомнила ему о тропинке, по которой ходила Анна. Её образ не покидал его мысли. Она была связана долгом, как и он, но в её глазах была такая искренность, такая сила, что он не мог не восхищаться ею. Она заставляла его задуматься о том, что его собственная жизнь могла быть другой.

"Что если я могу быть свободным?"— подумал он. Эта мысль была одновременно пугающей и манящей. Он понимал, что свобода требовала жертв, но он начал чувствовать, что эти жертвы могут стоить того.

Вечер в усадьбе был особенно тихим. Даже камин потрескивал как-то мягче, словно не хотел нарушать безмолвие дома. Александр стоял у окна, глядя на чёрное ночное небо. Снег всё ещё падал, укутывая сад новым, нетронутым слоем, скрывая следы дня, словно и их никогда не было. Это напоминало ему о его собственной жизни, где каждая эмоция, каждый шаг скрывались под тяжестью долга, будто их никогда и не существовало.

Он посмотрел на своё отражение в стекле и впервые за долгое время не узнал себя. Его лицо, его глаза, его осанка — всё было идеальным, выверенным, как и полагалось наследнику рода Орловых. Но внутри он чувствовал пустоту, которая с каждым днём становилась всё более невыносимой. В этот момент он осознал, что больше не может игнорировать свои мысли, свои желания, свои чувства.

Александр подошёл к камину и опустился в кресло. Он провёл ладонью по лицу, пытаясь найти хоть немного покоя, но его разум был переполнен. Ему не давали покоя слова матери, её голос, звучащий как приговор.

"Мы — Орловы. Наш долг — сохранять традиции, сохранять семью, сохранять наше наследие."

Эти слова он слышал с самого детства. Они врезались в его сознание, стали его второй природой. Но сейчас они звучали, как цепи, обвивающие его душу. Долг, долг, долг… А где он сам? Где в этом мире его желания, его мечты? Александр почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки. Он всегда гордился своей способностью контролировать себя, но сейчас этот контроль начал рушиться.

Его мысли вернулись к Анне. Её лицо, освещённое мягким светом, её голос, наполненный тихой решимостью. Она была такой хрупкой и одновременно такой сильной. Он вспомнил, как она сказала:"Я обязана быть здесь."Эти слова отозвались в нём так глубоко, что он понял: они с Анной похожи. Оба связаны долгом, оба теряются в его оковах.