Я делаю шаг вперёд, и вдруг прямо передо мной ударяет молния. Я отступаю назад и внезапно теряю равновесие. Пол в буквальном смысле уходит из-под ног.

Альвис ловко поддерживает меня, и на несколько секунд я выпадаю из реальности. Благоухание его кожи окутывает меня, словно мистическая пелена, и моменты из прошлого, подобно безудержному хаосу вокруг, врываются в мою голову.

«Свободолюбивая, непокорная и независимая Морган, – эхом звучат слова Альвиса в калейдоскопе моих воспоминаний. – Хочешь ли ты быть моей с этого дня и навсегда?» «Ничего не говори, просто наслаждайся… Так странно, но за столько лет на острове я впервые чувствую себя счастливым».

Я в замешательстве смотрю на человека передо мной. Мне хочется окончательно убедиться, что происходящее не сон, а действительность. Я убираю свои руки с широких плеч мужчины и, не сдерживаясь, провожу пальцами по его загорелому лицу, прохожусь по его подбородку, щекам и даже решаюсь потрогать его волосы. «Альвис здесь живой, настоящий, такой же, как прежде…» Это осознание отзывается приятным покалыванием на моей коже. «Это и правда он!» Всё это время взгляд капитана прикован ко мне пристально и неотрывно. Как и я его, Альвис рассматривает меня и дышит всё медленнее и тяжелее, не произнося ни слова. Как и в ту самую ночь на берегу лагуны, большая часть диалога доверена нашим телам.

От воспоминаний о нашей близости мой пульс учащается. Я замираю в то мгновение, когда его тёплые, чуть шероховатые ладони сдвигаются с моей обнажившейся поясницы вниз к бёдрам и сильнее прижимают к себе. «Всему этому есть объяснение. Альвис как сильный мужчина хочет защитить хрупкую женщину». Я улыбаюсь своему отражению в зрачках его графитово-серых глаз, и расслабляющее, тягучее чувство обвивает мой разум, словно нежное пушистое одеяло.

– Если ты и дальше будешь так стоять, Морган, мне придётся взять тебя в охапку, чтоб отнести на сушу, – на лице Альвиса появляется дерзкая ухмылка, и я немедленно отстраняюсь.

Бросаю растерянный взор на берег и замечаю, что остров кажется неожиданно далеким, а люди на нём с криками бегут врассыпную. С плохим предчувствием я оглядываюсь назад, и передо мной возникают не просто высокие волны, а настоящее цунами. Вода океана обрушивается на корабль диким, не знающим пощады монстром и накрывает меня с головой.

– Проклятье! – различаю я крики, доносящиеся с берега.

– Это всё он! Это он навлёк на нас беду!

– А-а-а! – на суше происходит настоящий панический хаос. – Это конец! Конец!

«Несокрушимого» уносит в океан. Молниеносно быстро я оказываюсь под толщей воды, и от резкой смены давления у меня темнеет в глазах. На несколько секунд я теряюсь в пространстве, и силы словно покидают меня. «Так уже случалось, и не раз. И всегда, несмотря на все трудности, мне удавалось выжить. Так случится и сейчас. По-другому просто не может быть. Я не погибну, я не сдамся», – эти мысли держат меня в тонусе, и я держусь из последних сил. Неожиданно сквозь темноту я вижу свет и чувствую, как чьи-то сильные руки обхватывают меня.

«Альвис! – предполагаю я и испытываю неконтролируемое ликование. – Этот человек никогда не бросает меня и всегда оказывается рядом в нужный момент».

– Бонни! Держись! – слышу я голос, когда мы всплываем на поверхность, и, открыв глаза, тут же замираю.

– Дилан Гамильтон? Дилан? – моё сердце бешено стучит. «В отличие от всех остальных, он меня помнит?!»

– Честно, я сам уже не верил, что выплыву, – порывисто признаётся мне шотландец. – Ты как, Бонни? Не ранена?

Не успеваю я ответить, как нас накрывает новая волна, затем ещё одна и ещё несколько высоких, но уже не таких мощных волн. Мы всплываем и держимся рядом, восстанавливая дыхание.

«Если Дилан здесь, значит, он пережил то же, что и я – невероятное, но настоящее перемещение во времени. Как он отнесётся к тому, что мы попали в прошлое? Знал ли он что-то о существовании временной петли?»

Все эти вопросы наполняют мои мысли, и чувство беспокойства нарастает. Я растерянно оглядываю гладь океана. Стихия вокруг постепенно успокаивается, страшный гул затихает. Но на фоне внешнего умиротворения меня не покидает внутренняя тревога. Мои глаза в поисках Альвиса, которого нигде нет…

«Что, если он утонул?» – я содрогаюсь от этой мысли и не выдерживаю напряжения.

– Альвис! Капитан Родригес! Капитан! – взволнованно выкрикиваю и жду ответа. – Альвис! Капитан «Несокрушимого», отзовитесь же наконец!

«Я здесь, Морган, чего раскричалась?» – желаю услышать я, вслушиваясь в каждый шорох. Мне так важно знать, что Альвис жив, что с ним всё в порядке. Но этого не происходит. Его нигде нет. Мне отвечает мёртвая тишина.

Обернувшись, я ловлю на себе многозначительный взгляд Гамильтона и решаю объяснить ему всё позже. Сейчас не самое подходящее время. Ещё несколько раз я зову Альвиса и не теряю надежду. «Что, если его выбросило на берег? Не может же человек погибнуть дважды за одну жизнь!»

Дилан, должно быть, воспринимает моё поведение как состояние шока или лёгкого помешательства, поэтому спокойно произносит:

– Бонни, посмотри вперёд. Там виднеется суша, и скоро мы до неё доберёмся, – он кивает в сторону пальм на горизонте. – На берегу ты успокоишься и придёшь в себя. Всё будет хорошо.

– Всё будет хорошо, – повторяю на автомате, продолжая вглядываться в синеву океана. «Несокрушимый» остался далеко позади. Так далеко, что его не видно, а его капитан… Я гоню прочь дурные мысли и плыву вперёд. «Альвис наверняка уже где-то на суше. Иначе просто не может быть».

– Нам повезло. Это целый остров и даже населённый, – подмечает Гамильтон, когда нашему взору открывается палаточный лагерь на склоне. – Наверняка там есть люди, которые смогут помочь нам добраться домой!

«Ты даже не представляешь, что это за остров и кем он населён», – отвечаю я про себя, не решаясь омрачать радость Дилана. Пусть немного помечтает…

✴ ✴ ✴

Через некоторое время мы достигаем суши и блаженно ложимся на песок. В посветлевшем небе кружат чайки, и я напряжённо вслушиваюсь в голоса людей, которые доносятся к нам из-за зарослей леса. Из мыслей не уходит визит Филиппа Ван дер Деккена, и тревога за Альвиса не даёт покоя.

– Знаешь, я чувствую себя настоящим героем человечества, – нарушает молчание Дилан. – Наша миссия выполнена – Итафенит на дне океана. Теперь миру ничего не угрожает.

– Надеюсь, это и правда так, – я действительно хочу в это верить, но меня терзают сомнения.

Тем временем Гамильтон поворачивается на бок и не сводит с меня горящего взгляда:

– Как-то давно я хотел предложить тебе погостить у меня в Шотландии. Предложение ещё в силе. Что скажешь?

– Я… – я замолкаю и тону в светящихся мечтой глазах шотландца. – Боюсь тебя расстраивать, Дилан, но все наши планы пока несбыточны.

– Я тебя понял, – обрубает Гамильтон. – Кто знает, как изменился мир за столько лет. Может, и пригласить тебя мне будет некуда. Дом наверняка уже сдали кому-то другому. Ни жилья, ни работы, ни имени… Я и сам очень переживаю из-за этого, но настроен всё восстановить в самое ближайшее время.

– Дилан, ты что-нибудь помнишь после того, как мы нашли камень на «Ковчеге»? – я резко меняю тему.

– Смутно. А ты?

– В моих воспоминаниях всё тоже слилось в один сплошной кошмар, – признаюсь я. – Но думаю, что с нами произошло нечто аномальное.

– С чего ты так решила? – переспрашивает Гамильтон, и я начинаю свой рассказ об Эване – человеке из будущего, а также о его крушении и о браслете с календарём, указывающим на 1716 год.

Об Альвисе и Ван дер Деккене я пока умалчиваю. Решаю постепенно вводить Дилана в курс дела.

– Ты, я и Эван – мы все втроём попали в петлю времени, – я озвучиваю полученные выводы. – Мне это тоже сперва показалось нереальным, но об этом говорят факты. Эван так подробно расписал историю своего крушения, а ещё я видела его часы и календарь! Только вчера мы были разделены временем, а сегодня нас всех объединяет одна общая дата, 1 марта 1716 года…