Он мгновенно вскакивает и сгребает меня в охапку.

Боже! Я чуть не умираю от счастья, снова ощутив тепло его тела.

Мы молча стоим, не двигаясь, наслаждаясь нашими объятиями, и я чувствую соленые слезы на губах, но в этот раз это слезы счастья.

Андрей приподнимает мое лицо и начинает вытирать мои щеки ладонями, а потом нежно касается своими теплыми губами моих дрожащих губ, и я теряю голову от водоворота чувств и ощущений, закруживших меня.

Я забываю обо всем.

О том, как мне было плохо всю неделю, о непонятной лжи Лешки и о том, что на сковороде жарится мясо…

Только неприятный запах возвращает в действительность. Оторвавшись от Андрея, я поворачиваюсь к плите.

— Подгорело.

Переглянувшись, мы заговорщически улыбаемся друг другу. Наконец-то мы вернулись к тем отношениям, которые у нас были до того рокового сообщения.

Пообедав слегка подгоревшим мясом и салатом, мы отправляемся прогуляться к реке, держась за руки и по-особенному смотря в глаза друг друга.

Обогнув берег и остановившись на том месте, где я первый раз не удержалась и поцеловала его, он притягивает меня к себе. Я чувствую его дыхание на своей коже, его волнующий взгляд, и первая тянусь к манящим губам.

Поцелуй, как обычно, лишает меня рассудка, и я таю и растворяюсь в нем.

Оторвавшись от губ Андрея, я не отодвигаюсь, а смотрю в его глаза, такие близкие, такие глубокие и такие голубые.

— Ты останешься со мной сегодня? — спрашивает он, и я, поймав его слова губами, робко улыбаюсь и шепчу многообещающее «да».

День пролетает быстро, и вечер, выключая свет на улице, шепчет, что время Х настает. Я уверена, что «Ты останешься со мной сегодня» Андрея не означает, что я обязана ему отдаться, и он не будет требовать этого, как однажды в подобном случае требовал его брат, когда я согласилась переночевать здесь после вечеринки, но я сама для себя все решила и планирую сегодня лишиться девственности.

Вхожу в ванную возле комнаты Андрея, невероятно нервничая.

Да, я боюсь. Хочу, но боюсь.

Юлька рассказала мне, как было у нее в первый раз, и ее история не воодушевила меня — боль, неловкость, да еще и кровь…

Прогоняю все свои мысли и залезаю в душ и, найдя какой-то шампунь и гель, тщательно моюсь.

Закончив с водными процедурами, вытираю тело, оборачиваюсь в мягкую ткань полотенца и смотрю в свои бешеные глаза, в отражении которых читается затаенный страх.

«У меня все будет по-другому!» — шепчу, подбадривая себя, и открываю дверь.

Когда я возвращаюсь в комнату, Андрея еще нет. Растерянно смотрю по сторонам.

— Я могу лечь с тобой, или мне уйти в другую комнату? — неожиданно звучит за спиной, и я нервно сглатываю и оборачиваюсь.

Андрей стоит в дверном проеме в одном полотенце на бедрах. Без одежды он похож на греческого бога, и я не могу оторвать от него взгляд и ответить.

— Настя, — зовет он меня, видно, потому, что я так и стою молча, как статуя.

— Не надо уходить, — наконец выдыхаю ему.

Андрей медленно подходит ко мне и, взяв за руку, тянет к себе.

Послушно придвигаюсь и оказываюсь рядом возле практически голого Андрея. Если учесть тот факт, что обнаженных мужчин я видела только на пляже не ближе вытянутой руки, то такая близость волнует меня жутко, и я чувствую, как мне становится трудно спокойно дышать, а сердце скачет внутри, как теннисный мячик.

Он ведет меня к кровати, и я не сопротивляюсь.

Мы ложимся на нее поверх одеяла, и я чувствую, как начинаю дрожать от напряжения.

— Успокойся. Если ты скажешь «нет», ничего не будет.

Киваю.

Андрей нежно улыбается мне, проводит пальцами по щеке, спускается по шее на плечи и… раскрывает полотенце. Оставшись без одежды, я жутко смущаюсь, а когда он скидывает и свое, мое смущение удваивается, хотя я даже не смотрю на оголившуюся часть тела.

Заметив это, Андрей тянется к моим губам и начинает ласковыми прикосновениями прогонять мое стеснение вместе с дурацкими мыслями, оккупировавшими мою голову.

Оторвавшись от моих губ, он начинает покрывать поцелуями мое тело, разгоняя по нему неведомый ранее огонь, и я почти перестаю испытывать неловкость. Все пространство внутри наполняет неведомая ранее растекающаяся, ноющая, требующая найти выход горячая лава.

— Тебе хорошо? — слышу я его хриплый голос, но не могу ответить — губы пересохли и не слушаются — и только киваю в ответ.

Андрей сразу оказывается сверху, и я робко смотрю в его потемневшие глаза.

— Не бойся! — подбадривает он меня, и я опять сглатываю, сообразив, что время икс наступило.

Возможно, поскольку я ждала сильную боль или потому что в своем сознании все преувеличивала, то, когда я чувствую его проникновение в себя, удивляюсь — и это все?! Боли не будет?

Андрей начинает двигаться, и сначала я еще чувствую дискомфорт, но потом, оставшись один на один со своими ощущениями, мне начинает нравиться происходящее. Нет, конечно, я все равно немного нервничаю и думаю, как что нужно делать, и, наверное, поэтому впечатления о первом сексе получаются скомканными.

Но тем не менее я довольна — все оказалось гораздо лучше, чем я предполагала, и все произошло с человеком, которого я люблю.

Лежу на крепкой груди Андрея, слушая гулкие удары сердца, и улыбаюсь. Он приподнимается, и я падаю на подушку, а его теплые губы прижимаются к моим губам, а потом произносят:

— Я люблю тебя!

Расплываюсь в ответной улыбке и повторяю его слова, словно клятву в нашем общем чувстве:

— Я люблю тебя!

Сердце бешено стучит в груди от счастья, так неожиданно вернувшегося ко мне, и от нежности, переполнявшей меня.

Он мой! — кричит все внутри, и я не могу поверить, что этот невероятно красивый парень с умопомрачительной улыбкой, офигенным телом, смотрящий на меня сейчас своим убийственным голубым взглядом, принадлежит мне…

Господи, за что мне такое счастье?

Он для меня не просто любимый мужчина, он для меня божество! И я, как древний человек, готова преклоняться перед ним. Перед моим солнечным божеством.

Я сижу за барной стойкой напротив Юльки и допиваю вино, которое она принесла. В кухню неожиданно входит Алина, и я вздрагиваю.

Она холодно смотрит на меня и мою подругу и в ответ на мой вопросительный взгляд поясняет:

— У тебя дверь была открыта.

Хихикаю.

— Юлька, ты дверь не закрыла.

Та хихикает в ответ.

— Наверное.

Алина подходит к столу и забирает бутылку.

Мы в один голос недовольно вопим:

— Алина!

Оборачивается и голосом, не терпящим возражения, заявляет:

— Юля едет домой, ты ложишься спать!

Вскидываю голову:

— Ты чего раскомандовалась? Это мой дом, и я взрослая!

— Только ведешь себя…

Она не договаривает, а я восклицаю:

— Это моя жизнь, и ни ты, и никто другой не вправе рассказывать мне, что делать!

— Настя, ты понимаешь, что такими темпами ты превратишься в алкоголичку? — в тон мне отвечает золовка.

— От вина?! — смеюсь я.

Она игнорирует мою реплику и произносит слова, дошедшие даже до моего помутневшего от алкоголя разума:

— Мама знает о твоем новом пристрастии, она скажет об этом Андрею. Если ничего не изменится, он заберет у тебя дочь и будет прав.

Вскакиваю со стула и смотрю на нее с нескрываемой злобой, будто бы она хочет отобрать у меня Аню.

— Значит, вот как?! Все против меня, и даже ты?

Наш разговор все так же продолжается на повышенных тонах.

— Если бы я была против тебя, я бы не стояла здесь и не старалась объяснить тебе это.

Моргаю и смотрю на Алину, пытаясь осознать смысл ее слов, потом безжизненно плюхаюсь на стул, кладу руки перед собой и, опустив на них голову, плачу пьяными слезами.

— Не забирайте Аню…

Алина повторяет:

— Юля, тебе пора домой.

Та фыркает.

— Отстань от меня. Ты тут не хозяйка!

— Что ты за подруга? Обманываешь, спаиваешь!