Съемочный день заканчивается грандиозным банкетом, который устраивает Анжела в честь своего дня рождения. Хочу слинять с него, потому как настроение совсем не праздничное, но именинница догоняет меня возле машины и слезно просит:

— Андрюш, побудь на празднике хотя бы часик.

— Портить настроение окружающим?

— Ты своим присутствием поднимешь настроение мне.

Хмурюсь.

— Ну пожалуйста! У меня сегодня день рождения, сделай мне такой подарок.

Не хочу оставаться, но соглашаюсь, убеждая себя, что я и так все вечера на этой неделе отсидел в своем номере.

Возвращаюсь в павильон, и Анжела тут же вручает мне бокал шампанского.

— Я за рулем, — произношу, отказываясь, но она все равно всовывает стеклянный сосуд и, подмигивая, говорит: — Какие проблемы? Возьмешь такси. Тебе нужно расслабиться. Весь зажатый.

Смотрю на пузырьки в светлой жидкости и решаю, что расслабиться мне действительно не помешает. Держать в себе все свои переживания — это саморазрушение. Пора избавляться от них, тем более все эмоции, что я коллекционирую для того, чтобы достовернее играть роль, я уже запечатлел в своей памяти.

Смотрю, как ведущий развлекает нашу разношерстную публику. На Анжелу в центре внимания. Она улыбается, принимает поздравления и выглядит вполне счастливой, хотя я прекрасно знаю, что это только видимость. На самом деле Анжела одинокий человек. Отношений у нее нет, родителей тоже. В принципе, на фоне этого мы с ней и сошлись. Мне, выросшему в кругу близких, которые всегда поддерживали, было жаль ее, и я взял молодую актрису под свое братское крыло.

Алкоголь в организме стал залечивать открытые раны, и я, желая продлить действие обезболивающего, беру новый бокал, но уже более крепкого напитка, у проходящего мимо официанта.

Не знаю, что находит на меня, но накидываюсь алкоголем я конкретно, и когда понимаю, что мне пора сваливать, в такси рядом оказывается Анжела.

— Что ты здесь делаешь? — сам собой вырывается вопрос.

Улыбается:

— Провожаю тебя.

— А гости?

— Пусть догуливают сами. В отеле она держит меня за руку, чтобы я шел максимально ровно и не привлекал внимания, в лифте хихикает.

— Андрей, ты шампанское пить не хотел.

Молча развожу руками.

На этаже собираюсь разойтись с ней в разные стороны, но она, смеясь, забирает из моих рук ключ-карту и бежит впереди меня открывать дверь.

Анжела первая заходит в номер и я, входя за ней, заявляю, чтобы она даже не думала о продолжении банкета.

— Анжела, я спать хочу.

— Спи, я ухожу.

Она гасит свет. Я, прямо не раздеваясь, плюхаюсь на кровать и закрываю глаза потому, что все кружится.

Хлопок двери, меня, кажется, уносит в сон, но уже спустя несколько минут я чувствую чужие руки, расстегивающие ремень.

— Настя, — вырывается из меня.

— Угу.

Это, наверное, сон, хотя ощущение реалистичности не покидает, и я отдаюсь ему.

Чувствую, как остаюсь без одежды, чувствую голое тело на себе и сводящий с ума запах духов Насти. Целую ее, как она любит, забывая обо всех наших неприятностях, ощущаю невероятное желание слиться с ней и, сливаясь, люблю ее, словно это наш последний раз…

Поднимаюсь в знакомом лифте в гостинице «Парк Инн», хранящем воспоминания о нашем страстном поцелуе, и улыбаюсь. Казалось бы, это всего лишь прошедшее событие, но какие эмоции оно вызвало даже спустя время…

Выхожу на восьмом этаже и чувствую, что с каждым шагом начинаю волноваться все сильнее. Подойдя к знакомой двери, восстанавливаю дыхание и стучу.

Андрей открывает дверь и замирает, растерянно смотря в глаза. Его лицо становится мрачным, но я приготовила столько слов, что готова растопить любой лед, ведь главное — Алина сказала, что он любит меня.

— Можно войти?

Мнется, и теперь я растерянно смотрю на него.

Что не так?

В этот момент раздается голос, от которого мы оба вздрагиваем:

— Андрюша, кто пришел?

Все встает на свои места. Она в его номере.

Как глупо я выгляжу!

Но вместо того, чтобы убежать и больше не позориться, я отталкиваю его и вхожу. Анжела лежит в кровати и при виде меня даже не прикрывается.

Напротив, приподняв брови, произносит:

— Как неожиданно. Я слышала, вы расстались!

Происходящее, кажется, ужаснее тех убийственных строчек об измене мужа, что я получила от Юльки, больнее прощальных слов, что он бросил мне, уходя из нашего дома…

Осознание того, что я вижу своими глазами, острым ножом вонзается в самое сердце…

Андрей подходит ко мне и произносит:

— Пойдем вниз, поговорим.

Хочется крикнуть ему, как мне больно от того, что я сейчас увидела, от того, что он меня предал, а вместо этого пищу чужим голосом:

— Нам не о чем говорить.

Выскакиваю из комнаты в коридор, но он буквально через несколько мгновений вылетает следом. Я слышу хлопнувшую дверь.

Нервно нажимаю на кнопку лифта, пытаясь уехать до того, как он меня настигнет. Мне экстренно необходимо исчезнуть, раствориться где-нибудь в толпе, хотя понимаю, что это вряд ли мне поможет, но, по крайней мере, Андрея не будет рядом.

— Настя, это недоразумение, — произносит муж, виновато смотря на меня.

Поднимаю на него глаза и с вызовом спрашиваю:

— Это что-то меняет?

— Нет.

— Я тоже так думаю.

Снова нервно стучу по кнопке лифта.

Где же он, наконец? Я не хочу реветь здесь, при нем.

— Зачем ты приезжала?

Металлические двери наконец открываются, и я бросаюсь внутрь и, нажав на кнопку первого этажа, отворачиваюсь от Андрея, игнорируя его вопрос. Однако, прежде чем они закрываются, прежде чем лифт увозит меня от него, я оборачиваюсь и последний раз смотрю на человека, которого любила больше жизни, которого боготворила, по которому сходила с ума и который жестоко убил меня сейчас.

Я не хочу, но, уезжая вниз, забираю с собой его взгляд. Он так и стоит у меня перед глазами и не хочет пропадать. Этот взгляд просит у меня прощения, но сейчас я не готова прощать и не знаю, смогу ли когда-нибудь это сделать.

Вылетаю на улицу и, подставив мокрое, пылающее лицо мелкому дождю, иду в неизвестном направлении. Дождь начинает методично добавлять на мои щеки свою сырость, но он не в силах справиться с жаром боли, горящим на моем лице.

Останавливаюсь на перекрестке, ожидая сигнала светофора, и когда слышу свое имя, то сразу не понимаю, что это зовут меня, пока Андрей не подходит ко мне и я, не скрывая удивления, не смотрю в его глаза.

— Пойдем со мной, — звучит любимый голос, но я отрицательно мотаю головой, сожалея о том, что он видит меня совсем убитой и жалкой.

— Настя, я отвезу тебя на вокзал, — твердо произносит он, и я, понимая, что не смогу отделаться от него, киваю.

— Как ты меня нашел?

— Проследил за твоим телефоном.

Андрей берет меня за руку, чтобы сдвинуть с места, но я, почувствовав тепло его пальцев, вздрагиваю и, дергаясь в сторону, вырываюсь.

Молчит, и, больше не трогая меня, он показывает направление, где стоит его машина, и я направляюсь к ней.

Мы едем молча, не смотря друг на друга, и я остро чувствую, что маленькое пространство автомобиля теперь, с ним вдвоем, давит, угнетает меня.

Как только он припарковывает машину, я выскакиваю из нее на свободу и быстро направляюсь в сторону вокзала, не сказав ему на прощание ни слова.

Андрей подходит ко мне на перроне, когда я уже совсем не рассчитываю его встретить.

— Купила билет?

Молча показываю его.

— Я посажу тебя на поезд.

— Хочешь убедиться, что я уеду и не буду преследовать твою…

Он не дает мне договорить:

— Хочу убедиться, что ты сядешь в поезд и поедешь домой. На вокзале тебя встретит Алина.

Вскидываю брови.

— А почему не Леша?

Вижу, как ходят желваки на его скулах, но мне эгоистично хочется, чтобы ему было так же больно, как мне.

— Потому что Алина! — гремит он.